Улыбка хвостом

– С чего ты взял? И с чего это твоя хозяйка такая странная?

– Уж не знаю с чего, да только замечаю я, что в обед, она хозяину просто так, как бы, между

прочим, суп наливает, а мне всегда с поклоном. Она даже чашку мою на пол поставила, чтобы

наливать почтительней было.

Пёс Драный немного постоял, переваривая услышанное, и вдруг упал, словно его подкосило сразу

на все четыре лапы.

– Ничего себе! – испуганно произнёс он. – Так у меня-то ещё хуже! Моему хозяину хозяйка

наливает суп прямо за столом, а для того, чтобы мне налить да поклониться, специально к моей

чашке в угол подходит.

Некоторое время они лежали, озадаченно размышляя.

– И-и-и, – вдруг, как от зубной боли, взвыл Пёс Драный, – да дело-то ещё хуже! Она ведь и мясо

для хозяина покупает там, где все покупают, а косточки для меня специально ходит покупать на

самый край рынка. Да ещё и с продавцом ссорится. Однажды продавец говорит ей: «Ну, вы эти кости

прямо, как для себя выбираете». А она знаешь, что ответила? Она ответила: «Не ваше собачье

дело». Ты понимаешь?! Она моё собачье дело принимает, как своё. Как же я сразу-то не догадался!

Ну, Бобик, открыл ты мне глаза. А лучше бы не открывал. А если, и вправду, хозяин догадается? А

ведь мне так нравиться жить у них. Что же делать? Может быть, не есть мне эти рёбрышки? Может

быть, вообще от пищи отказаться?

– А, может быть, тебе вместе с хозяином за стол сесть, чтобы хозяйке тебе в угол суп не носить?

– Бобик! – сердито сказал Пёс Драный. – Шутки здесь не уместны!

– А знаешь, давай-ка, мы будем помалкивать об этом, и ничем этого не выдавать, – предложил

тогда Бобик. – Откуда хозяевам знать, что мы обо всём догадались?

– Конечно! Всё! Собачий секрет! Могила! – горячо поклялся Пёс Драный.

Сколько лап в колесе?

Друзья сидели у входа на стадион, наблюдя за спортсменом, который вместе с большим

мраморным догом бежал по длинному кругу беговой дорожи.

– Скажи Пёс Драный, а ты не задумывался о том, почему мы бегаем быстрее человека?

– Задумывался, конечно. Но, думаю, что тут тебе умничать не над чем. Тут всё просто. Это же

понятно, что четыре лапы всегда побегут быстрее, чем две.

– А почему машины, которые и вовсе без ног, бегают ещё быстрее?

– Да думал я, конечно, и об этом. Долго думал. Целых пятнадцать километров думал. Мы тогда с

хозяином на дачу ездили. Я смотрел, как в окне мелькают столбы, деревья, дома и всё высчитывал,

сколько же прибавить себе ног, чтобы у меня в глазах так же рябило, только без машины. Уж я

считал, считал, считал, считал… Эти ноги прибавлял, прибавлял, прибавлял, прибавлял. Пока не

запутался и не споткнулся.

– Как это «споткнулся»? Ты же ехал на машине.

– Ой, Бобик, ну, конечно же, я споткнулся мысленно. Какая собака споткнётся, сидя в машине?

– И на какой же лапе ты споткнулся?

– Примерно, на десятой. Но когда споткнулся, то лишних лап иметь уже не захотел. С ними же

просто не справишься.

– И всё же это не ответ, – подумав, настойчиво сказал Бобик, – ты так и не ответил, почему

машина бегает быстрее нас на таких смешных ногах?

– На смешных? Да ты только посмотри на эти смешные ноги! Там же вкруговую одна сплошная

подошва!

– И вправду! – удивился Бобик. – А, ну, так вот тебе и ответ. Машины и даже велосипеды бегают

так быстро потому, что колёса – это те же лапы, только вкруговую.

«Гав!» и «Мяо»

Был весенний день. Друзья, высунув языки, лежали под берёзой во дворе и опять же невольно

наблюдали за рыжим котом Вальяжей, который, щурясь от солнца, сидел на балконе.

– Ой, ну до чего же он противный, – сказал Бобик, – сладкий, прямо, как конфеты, которыми

кормил тебя твой хозяин.

– Тьфу ты! – возмутился Пёс Драный. – Ну, зачем отравлять такое вкусное воспоминание?! А в

сущности-то, – подумав, произнёс он, – что удивительного в том, что мы не любим кошек? Мы, собаки, когда нам нужно заявить о себе, сразу говорим твёрдо и решительно: «Гав!»

– А кошки мяукают. Причём, так подло, что, например, у меня это даже не получится, – добавил

Бобик. – Просто подлости на это не хватает. М-я-я-у, – попытался он передразнить кошек и даже

закашлялся.

– Ой, умоляю, – попросил Пёс Драный, – не повторяй эту гадость. А то я и тебя готов укусить.

Конечно, разве можно наш «гав!» сравнить с каким-то «мяо»! А, вспомни, как, мяукая, они льстиво

прогибают спину, смотрят узкими глазками, трутся о хозяйскую ногу, выпрашивая какой-нибудь жалкий

кусочек колбаски. Тьфу!

– Всё! – сказал Бобик. – Больше ни слова! А то у меня и так уже шерсть дыбом стоит.

13

– А ведь люди не правильно говорят, что вот, мол, живут, как кошка с собакой, – продолжал Пёс. –

Правильней сказать: «как собака с кошкой». Потому что именно мы не хотим закрывать глаза на их

лесть и подлость!

– А вот бульдог Барбарис, кажется, живёт в одной квартире с котом Шкодой, – сообщил Бобик.

– Да ты что?! Вот так новость!

– И, кажется, они не плохо ладят.

– Ну, всё! – решительно сказал Пёс Драный. – Если это правда, то Барбарис для меня больше не

существует. Для меня он больше не собака!

– А кто же? Просто бульдог что ли?

– И не бульдог. Он позорит сразу весь собачий род. Чего доброго, он скоро и сам замяукает на

пару со своим котиком!

– Вряд ли. У него не выйдет. Я же пробовал – не выходит.

– Так то у тебя, а у него выйдет, выйдет, точно говорю.

Бобик полежал и немного поразмыслил.

– Нет, – сказал он, – я что-то не могу представить мяукающего бульдога. А вот интересно, кошка

может гавкнуть?

– Да ты что?! – возмутился Пёс Драный. – Как ты мог подумать такое?! Уж тут-то я точно говорю: с

кошачьей натурой никогда «Гав» не скажешь!

Намяукали

Пёс был поникшим и убитым.

– Ну вот, накаркали мы прошлый раз, когда говорили о кошках, – грустно сообщил он Бобику.

– Лучше уж не накаркали, а нагавкали, – робко поправил тот, внимательно присматриваясь к другу.

– Ой, Бобик, да мне даже всё равно: хоть накаркали, хоть нагавкали, а, по правде сказать, так

даже намякуали. Кстати, это ты тут пытался кота изображать, вот и намяукал.

Бобик напряжённо распрямился. Ведь намяукать можно было только что-то совсем серьёзное.

– Так что же всё-таки случилось? – спросил он.

– Ой, подожди, Бобик, моя горечь ещё вылита не вся… – сказал Пёс, уронив голову на лапы. – И

почему это произошло именно со мной?! С собакой, которая носит такое гордое имя: «Пёс Драный»!?

Почему это произошло не с какой-нибудь другой собакой, например, с тобой, Бобик, или с тем же

Барбарисом? Хотя с бедным Барбарисом это уже произошло. И теперь я готов ему даже

посочувствовать.

– Готов биться о заклад, – догадался Бобик, – что твои хозяева завели кошку.

– О, Бобик, ты даже и сам не представляешь, насколько ты прав! Именно это-то и случилось. Но

самое страшное в другом.

– А в чём же?!

– А в том, что я, кажется, теряю сам себя. Хозяева купили котёнка, и он лежит теперь в коробке из-

под ботинок. Маленький такой, пушистый. Я подошёл, посмотрел… Бобик, ты можешь мне поверить?

– Конечно, могу. Постараюсь…

– Поверь же мне, о, Бобик, я изо всех сил пытался разозлиться на этого нашего вечного врага. Но

как можно злиться, если этот враг такой пушистый и такой беззащитный?! А когда он что-то там

пропищал, то я в ответ не смог даже гавкнуть! И это я – пёс, у которого такой замечательный, боевой

лай! Бобик, пожалуйста, посмотри на меня, внимательно.

– Смотрю… Изо всех сил смотрю.

– Скажи, я не перестаю быть собакой?

– Кажется, нет. Во всяком случае, я этого не замечаю.

– Скажи, Бобик, ты меня всё так же, по-собачьи уважаешь?

– Ну-у-у, – замявшись, протянул тот. – Как тебе сказать…

– Говори правду, – сурово потребовал Пёс Драный. – Говори всё, как есть.

– Ну, хорошо. Теперь я уважаю тебя ещё больше.

– Да?! Но за что?!

– За то, что ты не способен гавкать на слабых.

Человек – друг собаки

Друзья сидели на площадке, наблюдая за выступлениями дрессированных собак. Как раз над

головами друзей висел плакат: «СОБАКА – ДРУГ ЧЕЛОВЕКА».

– Для нас написано, – сказал Пёс Драный, – чтобы мы этого не забывали.

– Почему ты решил, что люди написали это для нас?

– А зачем что-то писать для себя, если ты это и без написанного знаешь?

– Логично, – согласился Бобик. – Только ведь тут получается, что и человек – друг собаки.

– Выходит так, – согласился Пёс Драный. – Все люди наши друзья, только все в разной степени.

– Как так? – не понял Бобик.

– Ну вот, например, мой хозяин больше друг собаки, чем твой.

– Это ещё почему? – обиделся Бобик.

14

– Потому что твой хозяин лысый и бритый, а мой: кудрявый и с бородой!

Бобик насупился и отвернулся.

– Э-э, – засмеявшись, сказал Пёс Драный, – ты, что же шуток не понимаешь? Подумай – разве

борода или лысина могут влиять на умение быть другом?

Расставание

Во дворе грузили вещи в грузовик. Друзья сидели, наблюдали. Кто-то собирался уезжать, и, возможно даже, в другой город. Собаки были спокойны до тех пор, пока не увидели, что к машине

подвели на поводке бульдога Барбариса и усадили его наверх, привязав поводок к борту.

– Ух, ты! – восхитился Пёс Драный, – Барбариска уезжает. Здорово! Нам без него будет куда

просторней. Правильно делает, что уезжает, я всегда тайно недолюбливал его.

– А мне его жалко, – признался Бобик.

– Чего ж, его жалеть?

– А, ты представь только, что он никогда уже не увидит нашего двора.

– Подумаешь, – сказал Пёс Драный, – что особенного в нашем дворе? Двор, как двор. Зато он

увидит какой-нибудь другой, новый.

– Нет, ты представь, что на самом деле уезжаешь, – настойчиво попросил Бобик.

Пёс Драный склонив голову, посидел минуты две.

– Ну, и как? – спросил Бобик.

– Нет, Бобик, что-то не представляется. Как я могу куда-то уезжать? Наверное, если мы пройдёмся

по всем нашим местам, я представлю это лучше.

Они пошли по двору. Остановились и легли под берёзой, возле которой лежали чаще всего.

– Слушай, Бобик, – вдруг погрустнев, сказал Пёс Драный, – а ведь именно здесь-то мы и

познакомились с тобой. А сколько раз мы тут с тобой лежали, сколько видели отсюда всего. Хорошее

место, уютное, тут нам никто никогда не мешал. Эта берёза такая замечательная. В других дворах

тоже есть берёзы, но куда им до нашей.

Потом они пошли за гаражи, где весной всегда было затишье и солнечное тепло. Здесь можно

было лежать не только на боку, но и вовсе брюхом вверх.

– Да, Бобик, я совсем не уверен, что в каком-нибудь новом дворе есть такое славное местечко, –

сказал Пёс Драный, – мне так не хочется с ним расставаться.

Бобик с удивлением посмотрел на друга, голос которого от чего-то дрожал. Потом они сходили к

мусорным бакам, потом выглянули из двора на большую улицу с множеством машин, потом постояли

перед скамейкой, где обычно сидели бабушки. Бобик видел, что Псу Драному становится всё хуже.

– Но ты представь и другое, – сказал Бобик. – То, что сейчас ты уедешь и уже никогда не увидишь

Шмеля, бульдога Барбариса, кота Шкоду и, в конце концов, меня.

– Ой, Бобик, – простонал Бёс Драный, – ох, и любишь же ты травить мою собачью душу.

И Пёс Драный завыл, как от какой-то очень большой тоски:

– У-у-у.

Бобика это настолько тронуло, что не удержался и он:

– У-у-у, у-у-у.

– У-у-у, – выл Пёс Драный, – я так не хочу уезжать из свого двора!

– У-у-у, – за компанию самозабвенно подвывал Бобик, – и я тоже не хочу-у-у!

– У-у-у, пусть лучше уезжает кто-нибудь другой, а я не хочу-у-у!

– Стоп, стоп, – изумлённо сказал Бобик, перестав выть, – а ты что, тоже уезжаешь?

– У-у-у, – не мог остановиться Пёс Драный, – кажется, никуда я не уезжаю-у-у.

– Ну, так и чего тогда воешь? Впервые вижу собаку, которая воет за другую.

Пёс Драный замолк и грустно лёг на землю.

– А сам-то ты чего же выл? – даже обиженно спросил он.

– Так я вместе с тобой. Не сдержался. А вот ты чего начал?

– И впрямь, – сказал Пёс Драный, – чего это я? Вот представил, так представил! А ведь на самом-

то деле уезжает Барбарис.

– Да, уезжает. И мы его больше никогда не увидим. Так же, как и он нас.

– А ведь какая замечательная собака! – заметил Пёс Драный! – Ты знаешь, я всегда

подсознательно не только не любил его, но и уважал. Хороший он пёс, а главное, какой культурный,

какой культурный. Такой культурный, что даже здороваться перестал.

– Да, – подтвердил Бобик, – всегда на лифте ездил. Хозяину палку выбросить не позволил.

Наверное, они её так с собой и увезут.

– А с другой стороны, если уезжает он, то, и в самом деле, чего нам-то выть? Ну, я то ещё ладно, я

– растрогался. А ты чего? Устроили какой-то глупый вой…

– У людей это тоской по родине называется, – умно заметил Бобик.

– А у нас?

– Не знаю. У нас-то, собак, наверное, как всегда, попроще – просто тоска по нашему двору.

Новые, не вошедшие в сборник

15

Стыд за собрата

Пёс Драный был очень зол. Он просто на месте не мог стоять от злости.

– Чего ты так? – спросил Бобик. – Чего ты злишься-то? Кто тебя так разозлил?

– Да был сейчас на соседней улице. А там бродит такой же пёс, как и я, только, знаешь, в какой-то

одежде, которую хозяева напялили на него. Он ходит в ней прямо, как в телогрейке.

– Ну, и что тебе с того? – удивился Бобик.

– Да не терплю я этих модных, – сказал Пёс Драный. – Совсем уже свою собачью природу

позабыли!

– Ты ворчишь вообще-то как старик какой-то, – сказал Бобик.

Пёс Драный походил, позлился ещё немного, а потом согласился:

– И то верно. Ну, и пусть ходит таким модным. Даже мне, собаке, и то стыдно смотреть на такую

собаку.

Document Outline

Задумался…