Рай во грехе

– Я нашла самую красивую звезду. Вон там. – тихо проговорила Настя, указывая пальцем. Она лежала в мокрой от росы траве и смотрела в темное августовское небо. Волосы ее лились по земле словно волны, по которым серебряными искрами сбегал свет полной луны.

– Звезды – это просто свет. Не страшный и не красивый. – ответил Андрей. Он сидел у самого костра и никуда не смотрел. На его коленке лежала Даша, которая пыталась что-то наигрывать на валявшейся рядом гитаре. Время от времени она всей грудью вдыхала аромат августовской степи, которая пахла чем-то совсем особенным, и улыбалась.

– Хорошо, что мы не звезды – заметила Даша, сама не зная, что в этом хорошего. На секунду, она открыла глаза, но тут же закрыла их назад. Ей захотелось всех обнять.

– Нет. Она самая красивая. – не согласилась Настя. – Если бы я могла сейчас полететь к звездам, я полетела бы к ней.

– Я полетел бы к самой некрасивой звезде.

– Почему?

– Потому что там должны жить самые красивые существа. Наверное. В ответ на зло всегда рождается какое-нибудь добро, значит, в ответ на некрасивость должна родиться красота. Мне так кажется.

– Может быть… А вы чувствуете, как тепло? – спустя небольшую паузу, спросила Настя. Она все так же смотрела на звезды.

– Я ничего не чувствую. Чувствую только, как погибают клетки моего мозга от Дашиного бряканья.

– А я чувствую. – продолжила Настя. – А если чувствуешь тепло, то это произошло что-то такое, что потом изменит всю твою жизнь. Что-то особенное. У меня всегда так бывает, сначала я чувствую тепло, а потом все начинает происходить.

– Если я сейчас накладку в штаны, то тоже почувствую тепло. Но едва ли это сильно поменяет мою жизнь. – рассмеялся Андрей. А потом он заметил в ночи силуэт приближающегося человека.

– Борода, ты? -

– Да, я. – ответил приближавшийся человек.

– Ты все же нашел свое дерево?

– Да. – ответил человек. Подойдя к костру, он сел у самого огня и стал греть руки. На его заросшем лице застыло недоумение.

– Я так рад, что вы есть.

– За тобой опять гнались койоты? – поинтересовался Андрей.

– Я хотел отлить на дерево, не знаю почему именно на дерево. Не помню. Может потому…

– Давай сразу к сути, я уже слышал эту твою философию про деревья.

– В общем, я хотел отлить, но тут все вспыхнуло, и дерево стало человеком. Я написал на него.

– Все нормально, Борода. Просто ты настолько свят, что твоя моча дарует жизнь. В следующий раз не писай на деревья, и все будет хорошо.

– А если Борода написает на человека, он превратится в дерево? – поинтересовалась Даша.

– Даш, если вы еще накуритесь, вы все точно в деревья превратитесь. Чертовы торчки. Я знал, что бороду нельзя просто так брать, его нужно сначала обыскать с собаками, а потом только впускать в фургон.

– Там кто-то есть. Кто-то идет. – прервала общее веселье Настя.

– Насть, давай ты хотя бы не будешь. Роль параноика уже занята Бородой. – ответил ей Андрей. – Ближайший человек сейчас где-то в сотне километров от нас. Причем он доит козу и не может вот так вот просто разгуливать по степи.

– Там и вправду кто-то идет.– подтвердила Даша.

– Это оно. Дерево. Оно идет за мной. – успокоил всех Борода. Голос его звучал как голос святого пророка.

Спустя несколько мгновений, которые все четверо провели в оцепенении, к костру подошел человек. Он был во всем черном. Глаза его закрывали странного вида очки. Человек остановился в нескольких шагах от костра и обвел всю компанию взглядом.

– Вам… нужна помощь? – спросил у него Андрей.

Человек в черном ничего не ответил. Несколько секунд он просто молчал, а потом отвернулся и, приложив руку к виску, стал смотреть в небо.

– Вы нас убьете? – поинтересовалась Даша. Она окончательно открыла глаза и перестала дергать струны. В какой-то момент она решила, что именно из-за этих струн их всех теперь убьют, но мысль очень быстро затерялась в ее голове. Вместо этой мысли там теперь вертелась уверенность в том, что пред ней настоящий вампир.

– Приветствую вас, люди. – заговорил внезапно странный человек низким и приятным голосом, повернувшись обратно к костру. – Мое имя Мэлл. Скажите, где здесь найти рай?

– Рай нельзя найти. Рай уже в тебе. – ответил Борода. Он попытался поправить, выпавшую из костра, головешку, но дым попал ему в глаза, и он сдался.

– Рай должен быть где-то здесь. Райский сад. Мне нужно его найти.

– Слушай, дружище, если тебе нужна дурь, так и говори. Только не неси чушь. – ответил Андрей.

– Это планета Земля?

– Черт ее знает, наверное.

– Мне нужен райский сад. Если это планета Земля, он здесь.

– Блин, я тебя не понимаю, чувак, извини.

– На. – просипел Борода, протянув незнакомцу косяк. – Прости, что я написал на тебя.

– Что это?

– Рай. В смысле это райский сад. Ну… из райского сада.

– Мне нужен сам райский сад. Ты знаешь где он?

– Он из полиции. – осенило Дашу.

– Я с планеты Хио – ответил Мэлл. А потом он достал из своего плаща Библию и показал ее всем. – Вот здесь написано, что на вашей планете есть рай и райский сад. Там должна быть яблоня. Мне нужно её найти.

– Ты чего, из сумасшедшего дома сбежал, чувак? Садись лучше к костру, отогрей башку. Текилы тебе налить? – поинтересовался Андрей.

– Дерево ищет дерево… – Просипел Борода.

– Ребят, он не сумасшедший. Я это чувствую. Меня всю словно пронизывает, когда он говорит. – Прошептала Настя. Она подползла к костру и стала разглядывать незнакомца.

– Если вы не знаете, где райский сад, я пойду.

– Постой, дружище, присядь. – остановил его Андрей. – Так откуда ты там, говоришь, с другой планеты? Садись давай, рассказывай, как дела на твоей планете?

– Присесть?

– Да, присядь. Мы, земляне, всегда вот так садимся у костра, когда поговорить хотим, и сидим. Есть в этом что-то такое…

Незнакомец подошел к костру и сел рядом с Настей. По нему было видно, что он первый раз в жизни сидит у костра.

– Я с планеты Хио. – начал Мэлл. – Недавно мой господин прочел эту книгу. Он узнал, что на вашей планете есть райский сад, где жили Адам и Ева. Моему господину стало интересно, что познала Ева, вкусив запретный плод, и он отправил меня сюда. Я должен отыскать плод. И вкусить его.

– Это так классно! – обрадовалась Даша.

– Тебе повезло, что твой господин не читал “Властелина Колец”. Пришлось бы искать кольцо всевластия. – рассмеялся Андрей.

– Мне не нужно кольцо. Мне нужен рай.

– Всем нужен рай. – просипел Борода.

– На. – Андрей налил в кружку текилы и подал ее незнакомцу. Тот взял кружку, но даже не посмотрел на нее.

– Мэлл, а если не секрет, почему ты прилетел сюда, в Сибирь? Почему не в… Африку, не в Америку. Как-то логичнее там рай искать.

– Я просто почувствовал тепло.

– Тепло?

– Да. В книге написано, что там тепло. Здесь тоже тепло.

– Я тоже чувствую здесь тепло. – оживилась Настя.

– Так рая нет?

– Рая? Ну, как тебе сказать… Рай такая штука… все почему-то уверены, что он должен быть, только вот… – начал отвечать Андрей.

– Есть. Рай есть. – перебила Андрея Настя.

– Есть? – удивилась Даша. Все это время она изучала незнакомца и пришла к выводу, что он чертовски сексуален.

– Только его очень трудно найти. Он где-то далеко. Так далеко, что почти бесполезно искать. – Добавила Настя. Она опять откинулась в траву и смотрела на звезды.

– Не трудно. – вклинился в беседу Борода. В руках его была старая измятая карта. – Я, кажется, нашел его.

– От Бороды ничего не утаишь. – рассмеялся Андрей.

– В двух сотнях километров отсюда на восток есть “Райский сад”. На карте так написано. Возможно, это он и есть. – объяснил Борода. Произнес он это с таким видом, что даже Шерлок Хомс почувствовал бы себя на его фоне жалким дилетантом.

– Мне нужно туда попасть. Тогда я пойду. – вспыхнул энтузиазмом Мэлл. После этих слов он стал подниматься с земли.

– Постой, дружище. Расслабься. Какой, нахрен, райский сад? Рыгальня какая-нибудь придорожная. Там тебя такими плодами познания накормят, что потом яблоки забвения искать придется.

– Здесь написано «Райский сад». – опроверг слова Андрея Борода.

– А вдруг это и вправду Райский сад! Вдруг от нас всех просто скрывают, что он здесь? В конце концов, он же должен быть. – предложила Настя.

– Да! – обрадовалась Даша. – Ведь он есть.

– Я бы на месте бога засунул его именно сюда. Чтоб никто не нашел. – подтвердил Борода.

– Ну, да, и подписал бы его название на туристической карте, чтобы еще вернее никто не нашел. Нам, Борода, очень не повезло, что ты не бог.

– Я слышала, что местные жители считают эти края священными. Где-то здесь есть Шамбала. А это ведь одно и то же… – вновь заговорила Настя из травы. Голос её был едва громче трескотни сверчков.

– Я пойду искать. – окончательно поднявшись, объявил Мэл.

– Дружище, тебе придется идти целую неделю. И все равно ты не дойдешь, потому что по дороге тебя сожрут какие-нибудь оголодавшие крестьяне. – остановил его Андрей. – Садись давай обратно. Утром тормознешь тачку и доедешь.

– Оставайся. Утром мы поедем с тобой. – просипел Борода.

– В рай? – удивилась Даша.

– Да.

– Это так круто.

– Дашь, остынь, никуда мы не едем. Пусть Борода один едет в свой рай.

– Я тоже еду с Бородой в рай. – заговорила Настя из травы. – Вы с Дашей можете ехать куда угодно, а мы едем в рай.

– Я тоже хочу в рай. – отозвалась Даша.

– Нам по пути. – прервал споры Борода. – Нам все равно придется ехать через рай, даже если мы не хотим туда.

– Ну в рай, так в рай. Черт с вами, придурки. – после короткой паузы согласился Андрей. Он налил себе половину кружки текилы и выпил все залпом. После этого скинул со своей коленки Дашу и взял гитару. К голосам сверчков добавился мелодичный звон струн. Он, не встречаемый никакими преградами, разносился далеко в даль, где вздымались пологие склоны холмов и колыхалась под легким ветерком трава. Кроме этой травы, пятерых молодых людей и звезд над ними в степи не было больше ничего, и пролетавшие над этой тишиной, ночные птицы не знали куда им укрыться.

***

– А как ты сам думаешь, что такого могла познать Ева? Ты думал об этом? – спросила Даша у незнакомца. Она подсела к нему почти вплотную и едва сдерживалась, чтобы не обнять.

– Я не думал об этом. – ответил Мэлл, даже не обращая внимания на Дашу. Он смотрел прямо перед собой и выглядел так, как будто его поставили на паузу.

– Почему? Тебе самому разве не интересно?

– Зачем мне думать о том, чего я не могу знать? Когда узнаю, подумаю. Меня это не касается.

– Как есть сказал. – ухмыльнулся Андрей.

– Ну… это же так… интересно. – вступилась Даша.

– Думать о том, чего нет – это самообман. От этого только мученья. – пояснил Мэлл.

– Самомученье. – подал голос Борода.

– Но разве это возможно, не думать? Я бы так точно не смогла.

– Возможно.

– Тогда ты болван. У вас на планете все такие зануды?

– Законы Хио запрещают людям думать о том, что их не касается. Благодаря этому мы развиваемся, а вы нет.

– Сейчас я вот прямо обрадовался, что мы не развиваемся.

– Это закон? Что нельзя думать?

– Да.

– Бедняги. А что будет, если его нарушить?

– Ничего.

– А зачем тогда его соблюдать?

– Те, кто его выполняют, становятся высшими, а кто не может – низшими.

– Получается, на вашей планете запрещено мечтать? – донесся голос Насти. Она поднялась из травы и подсела ближе к костру. Растрепанные волосы струились по её красивому лицу, словно пучки скошенного сена.

– Нет. Мечтать можно. Это другое.

– А вот мы все только и делаем, что думаем о несуществующем. Некоторые даже живут во всем этом несуществующем.

– Мне кажется, вот это и познала Ева. – подал голос Андрей. Он перебирал струны гитары и смотрел в сторону ото всех. – Она познала, что может свободно париться из-за ничего, вместо того, чтобы наслаждаться дарованным ей раем, и стала ныть. И научила ныть Адама. Так они ныли днями и ночами, а потом богу просто надоело их нытье, и он отослал всех подальше.

– Ева просто познала суть бытия. А это тупик. – просипел Борода.

– Она ничего не познала. Она просто увидела правду, и все.

– Это какую же?

– Она думала, что счастье лишь в раю, в райских заповедях. А оказалось, что оно везде, даже во грехе. Все оказалось одинаковым. Как ни живи, если ты счастлив, то ты уже в раю, вот и все.

– То есть?

– В детстве всем рассказывают, что детей приносят аисты. И все дети очень рады такой теории. Когда эта теория рушится, они сначала разочаровываются, протестуют, а потом понимают, что аисты хорошо, но как есть – тоже хорошо. Что все хорошо… Вещи всегда одинаковые, такие, какие есть, просто к ним по-разному приходят. Мне кажется бог, создавая рай, хотел избавить людей от необходимости что-то искать и узнавать. Но потом понял, что без поиска люди не проживут и создал яблоко со змеем. Они как ключ к свободе.

Несколько мгновений все молчали.

– Но если все вокруг рай, то как попасть в ад? – нарушил тишину Борода. – Типа, нужно как-то пойти наоборот… то есть… блин, как сказать…

– Никуда не нужно идти, ты просто начинаешь страдать из-за ничего, и вот тебе ад. Люди сами устраивают себе ад. Они сидят в раю, но думают, что у них ад.

– Это типа, как если бы я сейчас взял и насыпал себе в штаны углей, при том, что никто не заставляет меня это делать? – просипел Борода.

– Ну, вроде того.

– Охренеть.

– А зачем твоему господину знать всю эту чушь? Зачем он тебя послал? – спросил Андрей.

– Я не знаю. Мне все равно, я лишь исполняю его волю.

– То есть тебе даже не интересно, зачем ты здесь?

– Нет.

– Почему? – удивилась Даша.

– Потому что это меня не касается.

– Но ведь ты выполняешь это задание, получается, что оно как раз только тебя и касается.

– Мое задание – найти яблоко. Я знаю об этом все, что хочу знать.

– Мэлл, так что получается, твой господин преступник? Он же думает о несуществующем, что его уж точно не касается. У вас же там, как ты говорил… нельзя думать о том, что тебя не касается. – Спросил Андрей.

– Да, нельзя. Мой господин живет в мире низших. И я тоже.

– А ты чего, ты же весь святой у нас?

– Я служу своему господину и живу в его мире.

– Мне кажется, что в вашем низшем мире прикольнее, чем в высшем. Там, походу, одни зануды. – Вступилась Настя.

– Возможно.

– А у вас можно любить?

– Да.

– И кого ты любишь?

– Всех.

– И меня? – спросила Даша. Она прильнула к Мэллу и смотрела своими большущими глазами прямо ему в лицо.

– Да. – ответил Мэлл с такой же сухостью, с какой обычно отвечают на вопросы прокурора.

Некоторое время никто не говорил и не шевелился. Менялось лишь пламя костра и мелодия, которую с блаженным лицом наигрывал на гитаре Андрей. Все остальное было столь неподвижным и тихим, что на фоне всего этого легко было следить, как по небу передвигаются звезды. Костер угасал, но полная луна заливала поле своим холодным светом, и было ни чуточки не темно.

– А там, на другой планете, у тебя есть девушка? – спросила Даша, нарушив тишину.

– Нет.

– А почему?

– Я служу своему господину. Нельзя быть верным сразу нескольким людям. Ты либо там, либо здесь, везде тебя быть не может.

– Но ведь это плохо!

– Нет. Плохо – это когда ты не можешь быть целиком ни с одним, ни с другим. Я служу посланником и уверен, что не подведу господина. Если бы я служил кому-то еще, мне приходилось бы выбирать… и кто-то оставался бы несчастным. И я бы тоже был несчастным.

– Проще всего никому не служить. Просто жить, и все. – предложил Борода. Он взял палку и стал шевелить угли в костре, отчего в небо взмыли миллионы искр.

– Не проще. – не согласилась Настя. – Всем почему-то тяжело быть нужным, все считают, что это обязанность… Но ведь это так просто. Ты всего-то и должен, что просто быть.

– Все верно. – просипел Борода.

– Борода, вот ты просто есть и что? Тобой даже свидетели Иеговы не интересуются. Знают, что взять нечего. – рассмеялся Андрей.

– Просто все разучились жить. – проговорила Настя. Она сказала это в никуда, в черноту ночи. Но все её услышали.

– Кто разучился? – поинтересовался Андрей.

– Люди. Они думают, что учатся, а вместо этого всё разучиваются и разучиваются. – ответила Настя вникуда. Борода попытался посмеяться над её словами, но вместо этого просто раскашлялся.

– Просто миру не хватает Насти. – Рассмеялся Андрей. – Одна она знает праведный путь, но валяется в траве и не может никого вывести на свет.

– Я в царстве сверчков. Они держат меня в плену. – рассмеялась в ответ Настя, повалившись обратно в траву.

– И меня тоже. – поддержала Даша едва разборчивым голосом. Она готова была заснуть на коленях Мэлла.

Некоторое время никто ничего не говорил. Андрей продолжал наигрывать на гитаре легкую мелодию, и лишь она звучала во всей степи. Сверчки затихли, а вместе с ними и костер, который совсем угас. Вместо него на востоке уже начинал разгораться рассвет.

– Костер погас. Нужно сходить за дровами. – спустя некоторое время нарушил тишину хриплый голос Бороды.

– Я пошел спать. – ответил ему Андрей. Он взял гитару и пошел в фургон. Следом за ним с колен Мэлла поднялась Даша и тоже побрела к фургону.

– Ну, спать, так спать. – просипел Борода. Он укутался в плед и лег в траву, где сидел.

– Ты ведь нас не убьешь? – поинтересовалась Настя. Она забралась в спальный мешок и уже почти спала.

– Нет. – ответил Мэлл.

– Ну, и хорошо.

Спустя некоторое время все заснули. У костра остался один лишь Мэлл. Он смотрел на разгоравшееся пламя рассвета и не издавал ни звука. Он был последним зрителем этого представления. Лучи теплого августовского солнца разлились по небу, и все преобразилось.

Мэлл осторожно поднес руку к своим очкам и снял их. Глаза его были зажмурены. На одну секунду он открыл их, но потом резко зажмурил назад, надев обратно очки. На лице его загорелась улыбка.

***

Раньше всех проснулась Настя. Лучи разгоревшегося летнего солнца так разогрели её спальник, что в нем можно было свариться заживо. Рядом с ней в траве валялся Борода, и по его лицу скакали две жирные мухи. Настя согнала их, а потом, аккуратно переступив через Бороду, подошла к Мэллу. Он сидел недалеко от костра и смотрел на небо, по которому струились легкие утренние облака.

– Ты что, не спал? – спросила его Настя, присев рядом.

– Нет. – ответил Мэлл.

– У вас, на вашей планете, если, конечно, это все правда, люди не спят?

– Спят.

– И когда они спят.

– Во время сна.

– Ясно. Интересная у вас планета. И как прошла ночь, все было хорошо? – поинтересовалась Настя, поправляя свои растрепавшиеся волосы.

– Да. Кто-то кричал в фургоне, но я спросил Андрея, и он сказал, что все хорошо.

– Когда кто-то кричит в фургоне, это кому-то очень хорошо… – рассмеялась Настя.

– У вас красивая планета. – ответил ей Мэлл.

– Да. А если снять очки, то она будет еще красивее.

– Я знаю. Поэтому и не снимаю.

– Ладно, не буду спрашивать зачем тебе это. – рассмеялась Настя. – А какая ваша планета? Она тоже красивая?

– Нет. Она совсем другая. На ней совсем нет красоты. Именно из-за этого мы такие.

– Какие?

– Чувственные.

– Если честно, я немного по-другому представляла себе чувственных людей…

– Хочешь посмотреть через мои очки?

– Да. – ответила Настя, хоть это и показалось ей странным. Мэлл зажмурил глаза и снял с себя очки, протянув их Насте. Она надела их и стала смотреть по сторонам.

– Что это за очки? Я вижу одни лишь контуры! – рассмеялась Настя.

– И я тоже.

– Для чего они?

– Для защиты… от красоты. Чтобы не сойти с ума.

– Ты что, боишься красоты?

– Нет, просто я не могу себе позволить сходить здесь с ума. Ведь меня ждут.

– Я бы на твоем месте так не загонялась. Ведь ты уже сошел с ума. Ведь ты не пришелец? Правда?

Мэлл ничего не ответил. Лишь улыбнулся. Улыбка его содержала столько слов, сколько не скажешь за час.

– Ладно, можешь не отвечать. Я все равно буду считать тебя пришельцем, даже если это не так. Честно говоря, на землянина ты не похож.

– Это плохо.

– Что плохо?

– Что не похож. Я учился быть похожим на людей. У меня даже есть это.

Мэлл достал из кармана сигарету и вставил в рот.

– Не той стороной. – рассмеялась Настя. Она вынула сигарету изо рта Мэлла и помогла ему сделать все правильно.

– Вот так вот. Только все равно это тебе не поможет. Ты слишком странный.

– Тогда я не буду так делать. Это не вкусно.

– Здорово, что ты так быстро пришел к такому заключению. – рассмеялась Настя. – А ты на каждой планете вот так маскируешься?

– Да. Я пытаюсь. Но везде так же бесполезно, как и с этой…

– Сигаретой. – подсказала Настя.

– Да, с ней. Очень сложно становиться другим.

– А ты много других планет посетил? Ты ведь везде путешествуешь, да?

– Да, я люблю путешествовать, открывать другие миры, культуры. Это очень интересно. Но я не считаю, сколько посетил планет, знаю только, что много. Это моя работа.

– Крутая у тебя работа! Я бы тоже хотела так, летать по космосу, искать обитаемые планеты. Возьмешь меня с собой?

– Это сложно. Но я могу тебя взять. – Ответил пришелец. На его лице изобразилось что-то вроде смущения.

– Да ладно? И куда мы полетим? Я хочу на Альфу – Центавру.

– Там нет планет.

– Блин, вот отстой. Тогда предлагай ты.

– Можно полететь на Эол. Там очень красиво. Почт, как у вас.

– Ну, Эол так Эол. – рассмеялась Настя.

– Только нужно сначала выполнить задание.

– Это не проблема. Мэлл, а можно тебя спросить? – быстро сменила тему Настя.

– Да. – Ответил Мэлл, убирая сигарету обратно в карман.

– Ты вчера говорил про свой мир, что там есть высшие и низшие… скажи честно, ты хочешь стать высшим?

– Нет.

– Я так и знала. А почему?

– В нижнем мире ты ничто, но можешь делать все, что хочешь. В верхнем – ты все, но не можешь делать ничего, кроме как соблюдать правила. Чтобы стать высшим, нужно избавиться от низкого. Ото всего. Превратиться в одно только созерцание. Но я так не могу.

– Не можешь, в смысле, что тебе сложно?

– Нет. Я просто считаю, что вся красота и есть в низшем. По крайней мере для меня.

– А если ты ошибаешься?

– Я не ошибаюсь. Я чувствую, что прав.

– А как ты это чувствуешь? Ты ощущаешь что-то в себе?

– Я чувствую тепло. Не знаю как объяснить это… просто чувствую.

– Ясно. А я решаю все по-другому. Если мне хочется улыбаться, значит все правильно. Когда я говорю с тобой, мне хочется улыбаться.

– Улыбка… это всего лишь чувство.

– Ну не скажи. Вот ты любишь музыку?

– Что это, музыка? – спросил её Мэл.

– У вас что, нет музыки? – удивилась Настя.

– Нет.

– Как вы живете… Музыка – это… сейчас я покажу.

После этих слов, Настя поднялась с земли и побежала в сторону фургона. Через несколько секунд она вернулась с гитарой. Она села рядом с Мэллом и, по привычке чему-то улыбнувшись, принялась перебирать струны. К песням птиц, которыми заливалась степь, добавился мелодичный голос Насти, напевавшей старую балладу про любовь. Мэлл смотрел на красивое лицо девушки, смотрел на её живые глаза и губы, и что-то горячее пробудилось в нем. Только теперь ему вдруг открылось значение слова «улыбка», которое до этого было всего лишь словом. Мэлл чувствовал, что звуки, рождаемые Настей, что-то меняют в нем. Они, словно ручей, ворвались к нему в душу и перевернули там все, что прежде стояло по своим местам.

– Ну как, что ты почувствовал?

– Не знаю… что-то хорошее. Горячее.

– А ты не почувствовал любовь?

– Не знаю. Возможно.

– Я почувствовал любовь! – просипел из своего спальника Борода. Он оторвал лицо от земли и напоминал едва выбравшегося из утробы матери ягненка. – А если кто-нибудь сварит кофе, меня разорвет от экстаза.

– Нет дров для костра. – ответила Настя.

– Я сейчас схожу. поищу.

– Не нужно. Ты вчера последнее дерево в человека превратил. Лучше я сама схожу.

– Хорошо. А я посторожу пришельца.

– Я больше не за пришельца, а за тебя переживаю. – рассмеялась Настя. А потом она поднялась и, подвязав волосы, пошла в сторону небольшого холма, на вершине которого рос кустарник. Её босые ноги сбивали последние росинки с полевых цветов, и ей, почему-то, казалось, что именно этого утра она ждала всю свою жизнь.

Поднявшись на холм, Настя увидела, что с другой его стороны расстилается ровно такая же степь, как и с другой. Вся она была словно бескрайний океан. Нигде не было видно ничего, кроме травы и цветов. Настя, запыхавшаяся после подъема, легла в траву рядом с кустом, к которому шла, и стала смотреть в небо. Её сердце билось изо всех сил. Сначала, она просто улыбалась и вдыхала аромат степной травы. А потом, что-то случилось. Что-то невидимое коснулось её сердца и там стало так легко и спокойно, как будто она снова стала ребенком.