Тихие творения в стихах

Анастасия родилась в самом начале 90-х. Выросла в Москве, а в 15 лет переехали жить в Великобританию. По окончании института поехала работать в Чехию, затем в Швейцарию, Лондон и Дубаи .

Стихи она пишет с детства на всем, что попадется под руку: картонные коробки, чеки, салфетки. Анастасия так же увлекается рисунком и иллюстрации к книге сделаны ею самой.

У многих ценителей поэзии от Настиных стихов двойственное ощущение. Она долгое время не живет в России и поэтому русским языком она владеет специфически. Однако, глубина русской души проглядывается в каждой строке.

В данный сборник включены стихи, написанные Анастасией в возрасте с 19 до 25 лет.

Мама, знаешь

Ездить без провожающих и без встречавших

   Обживать голые стены квартир, домов

  Одной убирать пыль с картин и чердаков

Будто никогда человеческой руки не знавших

И тесен любой отсек, что мне отводится

 Кто ни посмотрит – улыбается

   То ли хотят, то ли приходится

   Мирными жестами защищаться

Люди хотят радости и веселья,

Хотят, чтобы вкусно, смешно и дорого

А я старая, мама! Старше многого

Я слышу то, что сказано шепотом

    А не только крик большого и очевидного

И смотреть за бессмысленным топотом

    И горестно и обидно

В этой бешеной толпе тишина адская

Без глаз, но с большими губами они

Говорят много и правильно

Я смотрю за тенями, и немного завидно

В последнее время особо обидно

Каждый немного не здешний

Немного святой и немного грешный

   Земля под ногами разъедается,

   А рты смеются и улыбаются

   И кажется, их владельцам это нравится

Мама, знаешь, я встаю рано

   Выхожу погулять и ощущаю себя бездомным

   Слегка нечистым и постоянно сонным

   Кто же создал меня таким бездонным

Я, знаешь, помню себя ребенком

   Мне уже тогда плакалось чем-то твердым

Это наверно было намеком,

   Что я не стану ходить слепым

   Где тот голос, что в моей голове

В детстве я считала его богом

   А потом что-то хрустнуло во мне

И он остался за порогом.

(Он вроде сказал

Прости, я в тебе ошибся,

Потом замялся, затих и скрылся…

Здесь он ошибся)

Тобой

Я теряю себя,

Я теряю надежду

Я давно уже твой,

И ни капли, что прежде

Я ищу в себе сил,

Открывать глаза утром

Я давно уже слил,

С души грусть перламутром

Я хочу тебя всю,

И ни капли чужому

Я хочу тебя всю,

И никак по-иному

Никого больше нет,

Я других и не вижу

Я лишь тень, а ты свет,

Ни за что не обижу

На тебя я молюсь,

И тебя проклинаю

За тебя я боюсь,

И тебя одну знаю

Когда тебя нет,

Я тебя ощущаю

Я дарю тебе свет,

И тебя поглощаю

В голове моей ты,

Восседаешь на троне

В голове твоей я,

Вечный гость на перроне

Я себе любил врать,

Улыбаясь без страха

И уже не собрать,

Все былое из праха

Я себя поджигал,

Очень медленно с краю

И огонь растерзал,

Кто теперь я, не знаю

Я в тебе растворен,

Ты носитель навеки

Каплей слез выхожу,

Сквозь промокшие веки

И ты хоть иногда,

Проверяй все владенья

Ведь простая вода,

С твоих рук – благовение

Ты палитра всех чувств,

Наслаждение болью

И изгиб твоих уст,

Мне в глаза сыпет солью

Я кричу себе в след,

Слова бранные, громко

Жалкий крик, это бред,

Без тебя снова ломка

И ты можешь бросать,

Можешь снова калечить

Я люблю тебя знать,

И кидаться на плечи

И быть может когда,

В миг один осознаю,

Что я просто вода,

Что течет где-то с краю

И быть может тогда,

Я скажу тебе: "хватит"

И накроет вода,

И дыхание схватит

И ручьем потекут,

Две бескрайние струйки

Нас с тобой заберут,

В саже грязные руки

Домом станут вонючие,

Ржавые трубы

Умывая колючие,

С крошками губы

Каждой каплей своей,

Я буду доволен

Ведь ты станешь моей,

И поймешь, как я болен.

Холст

Полотна пусты и белы

В них никто никому ничего

В темной комнате все так просты

Темнота – украшение всего

В нарисованных тушью домах

В черно – белых набросках детей

Там гуляет затерянный прах

Дожидаясь достойных вестей

Каждый – яркая псевдо мишень

В акварельных сгустках воды

Жадно воздух вдыхать стало лень

Краска кроет остывших следы

Елe виден контур лица

Но так четок пейзаж немоты

Каждый с грустью встречает бойца

Посреди нежилой суеты

Стиснув веки стеклянных очей

Карандаш создает эталон

Не бывает ненужных ночей

Мрак смывает застывший шаблон

Я пишу на холсте себе рай

Приходи ты ко мне погостить

Создавая немыслимый край

Я смогла всех нарочно простить

Я рисую другую себя

Я хочу много масок и тел

И невольно по счастью скорбя,

Мой чертеж мною стать захотел

Цель

Немного беспорядочен маршрут

И цель видна размытой с расстоянья

Мне кажется, мои расчеты врут

И мне мечту не воплотят старанья.

Чем выше цель, тем больше болят ноги

И снизу я никак не разглядел

Какой же высоты все те пороги

Идти к которым я себе велел.

И я окно открою для синицы,

Чтоб мне хватило сил на журавля

Ведь только избранным достанутся «Жар-птицы»

Я так хочу, чтоб избранным был я.

Дисциплинировать хаос

Столько обреченных на богатство полного живота

Кажется, мы уже выросли, но не перестаем считать года

Цифры, как оголенные провода

Ох, бьют… Дают о себе знать

Ты, как бы, сросся с этой сытостью, изобилием, доступностью

В жажде не покупался; голодом не обжигался

Все, что не дает денег, считаешь глупостью

План на жизнь в измерениях банковских рассчитался

Там за мыслью в конце строки

Та сфера, где кончаются слова

Иным богатством кормится с руки

Я и сама себе пока не набрала

Столько мудрости в этом юморе

Что жизнь дает, да распределяет

Время память в море превращает

Волнами все смешивает, да вращает

Дисциплинировать хаос

Задача человека взрослого

Там где взрывалось, ломалось и распускалось

Там много острого. Будь осторожен, там много острого.

Это ты был страхом

Это Ты был страхом y которого ни души, ни крика,

Глаза без блика, зрачки гуляют дико.

Ты как отец, потерявший путь домой,

А дома ждут, и каждый молча дышит

Под этой мокрой крышей.

И если звук ключа, то все бегут, стуча

Подошвой ног,

Словно вошел сам бог.

Каждый узнал тебя по хрипу

Твой кашель, ты будто всех здесь старше.

Не ты ли закаляешь всех тех родных,

Что тебя любят, как только могут люди?

Годы…

как пазл, мы соберем не сразу.

Родные. Злые.  Cмелые.

Нас будто жизнь кусала,

Людей в людей бросала.

Мы, знаешь, жили, как умели

В этих домах без двери

Все в унисон старели.

Детям кажется, что здесь жестко

Грубо.

Сухо.

А мы им шепчем в ухо:

'Смейся пока ты не старуха'

Минуты съедают жизнь,

Разрывают на метражи,

Их лица, как ножи

И странно жить, когда дом – это стены,

А не руки, пальцы, ладони  и запах кожи.

Мы всё умеем,

Можем без слёз идти по бездорожью

И только падать сложно,

Когда все ждут подкоса ног

И чтобы ты не смог.

Тебе нельзя устать.

Нет ни минуты на слабость,

На лишний вздох,

Время не дарит крох,

Оно дает тебе всецело,

Ты его тратишь большим куском,

Одним броском.

Есть гордость, есть верность, совесть, честь.

Каждый не видит своего лица,

Каждый не может прочесть, понять и влезть

В то, что осталось от отца.

Пока в нас что-то тлеет,

Над нами власть имеют,

Свободны те, кто знает,

Что у них Все забрали.

Нагими ладонями

Мы прижмемся нагими ладонями

И расстанемся навсегда

В этой адской людской агонии

Очень сложно покинуть стада

Не грусти, и не будь отчаянным

Ты прекрасней всего вокруг

Ты, конечно, не был нечаянным

Мой родной и желанный друг

Я запомнила твои родинки,

Твои жесткие волосы, смех

Их вынашивай, их показывай

Ими радуй несчастных всех

Дай еще хоть немного времени

Я хочу его, оно хочет меня

Проведи рукою по темени

После дикого трудодня

«Дай еще…», но уже не видят

Эти карие вспышки глаз

Не погладят и не обидят

Ни один, и ни много раз

Я растеряна, я подавлена,

Щеки мокрые держат локоны

Так в дали и в тиши оставлена

По частям забита в коконы

Вечно юная, вечно детская

Мир придумала, и зову тебя

Глобус бешеный, земля соседская

Люди вертятся, не найдут себя

Я от боли дышу порывами,

Но спасибо тебе за все

За безумие и за чувства взрывами

И за то, что хочу еще

Мы прижмемся нагими ладонями

И расстанемся навсегда

В этой адской людской агонии

Очень сложно покинуть стада.

Ты краски дал, что стали мне судьбою

Ты краски дал, что стали мне судьбою

Быть может, я когда-то кисть найду

Но жизнь пока рисует на нас болью,

Мешая краски мака и слюду*

Судьба не спросит плату за бесценное

Придет сама и выберет тариф

Валюты нет, возьмёт всё драгоценное

Сполна нас этой платой изнурив

Но даже в гуще полного бессилия

Мы чудо к себе с жадностью прижмем

Не обменяв его на фокусов обилие

Хоть заблудившись, правильно идем

И кто мы, если ночью не рыдаем

По-детски глаза в небо потупив

Себя самих мы изнутри глодаем

Те краски, что ты дал мне, не допив.

*Пластины слюды нередко применяются как материал для дизайна, в качестве основы и как предмет украшений. Здесь: 'краски мака' является метафорой к слову ‘кровь’, которая смешивается со слюдой, создавая своеобразный дизайн.

Захочется спать, но вокруг голоса

Захочется спать, но вокруг голоса

Как расстроенный рой, говорят и смеются, чихая

Мне сказали, что здесь говорят на моём,

Но я как-то не всё понимаю

Я прохожу селения под темный вечер…

Хочу быть невидим и не замечен

Но на темном я получаюсь броской

И меня зазывают в открытый дом.

Там из книг лишь библии и кораны.

В каждой комнате включенные экраны

И глаза, уставленные в них.

Там не верят в высшее и простое

Практикуют быт, смирение и устои

Говорят о депрессии, скуке и грустной боли.

Мы все хотим ощутить живое

Чтобы дом был глубже, чем нажитое

Но смеемся, когда заставляет случай

И святое ставим, как не свое.

Бедность – это когда ты не можешь себе позволить

Потреблять и тратить без перебоя

Но валюта не деньги, а наше время

Потому молодость – это клад и бремя.

Я свою за тебя отдам.

Сокращай всё до смысла

Укроти жадность в её цепочке бесконечного желания

Будь там где ты есть.

И обнажится в тебе что-то живое, твоё

Жизнь течёт, и ты в заложниках у неё

Мир тебе ничем не обязан,

Но ты с ним связан

Дари и отдавай, как не своё

Наблюдай не только глазом

Всего себя превращай в заинтересованное и задумчивое дитё

Мир ещё не понят тобой

Мир ещё не понят ни одним из взрослых

Рослых, мудрых, смелых

На свете много веры

И ты можешь выбрать строй

И потом ещё сотни раз понять, что он не твой.

Серьёзнее не шуметь

К самым простым истинам

Я прихожу извилистыми путями

Держу их за губами, и за зубами

Чтобы не биться лбами

Ни с вами, ни с вашими словами

Самая чистая правда очевидна

И потому мы подвигаем её в сторону

Не хотим прикасаться к больному органу

Беремся доверять стакану, а не океану

Чтобы дарить себя только тому, что у самих в плену

Мы сами выбираем, что будем видеть

Потому несчастных на полу обходим и презираем

Мы больше в жизни сделали, мы больше знаем

Я уважаем, а вас, несчастных, не назовёшь и лаем

На вашем фоне, я так желаем

Мне льстит, когда мы так вот воображаем

Мы детей берём, и вливаем в них страх и повод

Есть война, безработица, лютый голод

Развод, измена и зверский холод

Ты пока ещё, сын мой, конечно, молод

Но готовься сделать печальный вывод

А пока играй в свой волшебный город

И мне, соответственно, не мешай

Каждый считает виноватым второго

Потому нет смысла вершить благого

Я когда-то тоже судил всё строго

Но один не схожу за полкового

Потому серьёзнее не шуметь

Боязнь красоты уродует мир

Боязнь красоты уродует мир

И твой город зовет тебя согрешить

Этот город – озлобленный тир

И ему все равно кого решетить

Он меняет тебя, как меняет наркоз

Загоняет в тупик, где финальный удар

И мне сложно смотреть на все это без слез

Мир вокруг – это яркий, вонючий базар

В твоих свежих, но высохших швах,

Раскисает горячая белая нить

С этой болью где-то на этажах

Тихо в простынь стараешься ныть

Тебе нужно предать все, и просто бежать

Сквозь толпы чужих, сквозь тучи ничьих

А я буду сидеть и невольно дрожать

Моля, чтоб твой бег никогда не затих

Может скоро замолкнут мои голоса

Только ты не корми собою врагов

Тебе мое всё: слова и краса

Я прошу, будь всегда беспредельно готов

Ким, там никто…

Так считается, что чем меньше в себе хранишь,

Тем сильней нутро и надёжней тишь.

Чем больше внутри добра вне власти и вопреки

Тем сильней долги и длинней клыки.

И все же, что-то внутри ликует, видя пламя отдающей себя руки.

Кончилась моя наивность, простая лёгкость и вера в мир.

Тут права дают за вандализм мысли, дезориентир

Ким, а тебе говорили, что ты остыл?

Нет, это я так устал или может вчера простыл.

Ким, там никто не слушает и не слышит,

Когда ты плачешь или выходишь на нервный хохот.

Я знаю, просто внутри меня кто-то дышит,

Когда позволяю себе быть затронут.

Я себя ощущаю, объятым властью и признаю, что все, что во мне опишут, я отдаю.

Но иногда пробивается дыхание изнутри

Его мне не спрятать, и не найти.

Приходи послушать часам к шести

Ким, я бы с радостью, но мне ехать не по пути

Я забегу, как потеплеет. Ты потерпи.

Открой глаза себе и мне

Открой глаза себе и мне

Мы слишком быстро тасуем ноги

Заметь, со стартом мы наравне

Хоть и мелькали с боков дороги

Если заснем в этой борьбе

Нас будут помнить мельком с минуту

Ведь мы никто на этом дне

Лишь лишний груз тому маршруту

Нас кто-то гладит по голове

Чужими пальцами родной затылок

По всем трясинам ползешь ко мне

Но этот шар земной – обмылок

Ты видишь блеск моих зубов

Но тени сзади тебя шатают

На твоем теле след от оков

Толпы увечат, но не латают

И я держу этот оскал

Чтобы ты видел, куда стремиться

Чтобы в потемках не перестал

С дикой отрадой ко мне ломиться

Сильнее силы только две силы

Сейчас есть я, ты и ноты в голосе,

Что все твердят нам, что мы беспомощны

А вскоре ночь, день… накроют месяцы

И мы одна тень, что строит лестницы

Мы соберем всё, что нас касается

И сохраним в тепле, пусть всем не нравится

Мы закричим вслед своим эмоциям,

И отдадим терзать себя своим страстям

Тут шепот твой, мой, мы делим на двоих

И посторонний шум для нас остался тих

Когда вулкан чувств одарит лавой грёз

Мы создадим смех под зазеркальем слёз

Мы сотворим мятеж и создадим закон

И каждый будет знать, насколько строг наш тон

Мы покорим мир и создадим права

Не будет ты, я… будет одна глава

Мы раскрошим в прах людей сомнения

И разорвем в клочки другие мнения

Мы раздадим всем иконы наших лиц

И если мир – клубок, то двух довольно спиц

И если жить тут – наше призвание

Тогда мы сами дадим себе название

Ждать

Я своему “жди” не могу помочь

Оно со мной на подушке каждую ночь

Лежит и плавит мои глаза

Будто кто-то сверху так наказал

И я на этой же простыне

Взбиваюсь в позы, и по спине

Текут мурашки и шепчут: “ты”

Скользят по коже, в такт немоты

И я в подушку шепчу тебе

Ты не услышишь, но слышат те

Кто крупинками по хребту

Мажет сгущенную маету

Я не умею тебя молить

И ты всегда будешь где-то плыть

Я никогда не смогу позвать

Но я тебя обожаю ждать

В ней нет заката и нет рассвета

В ней нет заката и нет рассвета

Вечно нагая, когда даже одета

Она, раздевая взглядом всё окружение,

Не извинялась за это вторжение

Она изучала в мире каждую щепку

Считала чудесной даже мелкую клетку

Она так старалась летать выше правил

Но каждый раз в небе её солнца луч плавил

Она поднималась, выжимала все силы

И падала вверх, на небес тех массивы

О них разбивалась и снова вставала

С наивной улыбкой всю себя отдавала

Ни доли корысти, всю себя на растраты

Познавать эти тайны было выше зарплаты

То так жаждала правды, то входила в туманы

Где так сладко намешаны лож и обманы

То свободно гуляла, независимо, робко

То себя доверяла не знакомому ловко

Надевала ошейник, позволяла играть,

Потом резким порывом покидала опять

Обожала вкус силы, ощущенье борьбы

Ей казалось красивым, когда таяли льды

Она видела смысл зашифрованных книг

И бывала в местах, куда никто не проник