Веснино горе

Громкий Агук

Даньке, мальчугану бойкому, пробивному, и к тому же очень озорному, исполнилось в ноябре 6 лет. Среди всех своих друзей он был самый старший. Невероятно гордился и важничал по этому поводу. А как же! Даже соседу Кольке, и тому 6 будет только после Нового Года. А Данька аж в начале ноября стал еще на год старше. Уже совсем взрослый. Даже мама с папой ему сказали: «Ты теперь большой, самостоятельный мужчина. Держи вещь настоящих индейцев». И подарили ему лук с тетивой и стрелы с перьями. Вот это вещь! Какой восторг! Теперь Даня сам стал, как настоящий индеец! По крайней мере, он так себя ощущал. Целый день провел Данька, изучая подарок. Только при мысли о том, что летом на даче он выйдет к мальчишкам во двор с луком в руках, Данька дрожал от нетерпения, и глазки его загорались искорками озорства. Где же еще пострелять, как не на даче?

В этом году Данька приехал к бабушке позже обычного. На дворе уже стояла июньская жара, и все ребята уже давно приехали сюда на летние каникулы. В маленькую колоритную деревушку среди диких лесов и полей в Псковской области под названием Забелино. Домиков 7-8, настоящих деревянных избушек на чистой природе. Данькин домик стоял под холмом. И вокруг его охраняли четыре громадные березы. Стволы такие, что двум взрослым руками не обхватить. Высокие, стройные, ветки высоко-высоко, метров 5-7 над землей. На такую не залезешь. Но дедушка выход нашел, помог решить мальчишескую проблему. Приколотил к стволу одной из берез тонкие полешки. Как ступеньки вышли. Вот это да! Теперь это стал настоящий дозорный пункт для всей деревенской ребятни. Даже девчонки туда залезали посмотреть. А теперь, с луком и стрелами, можно будет там организовать настоящую индейскую башню. Вот это должно быть очень интересно! На следующий день по приезду выскочил Данька пораньше из дома и подарок свой не забыл. Так уж ему не терпелось похвастаться. День на дворе стоял жаркий, знойный. Солнце палило нещадно. Небо было ясное, ярко-голубое, ни облачка на горизонте. Всюду в траве стрекотали кузнечики и летали стрекозы, как маленькие вертолетики. Собрал Даня всю детвору и показал лук со стрелами. Ребята все столпились вокруг, стали рассматривать, трогать, просить пострелять.

– Это мне мама на день рождения подарила, – заявил Данька гордо. – Настоящий.

– Классная вещь! – заговорили дети наперебой. – Я такие только в кино видел.

– Теперь я предводитель индейцев! – заявил Данька, выпятив грудь и уперев руки в боки.

– Чего это ты? Я тоже хочу в предводители! – возразил громко лучший друг Петька.

– Да! Подумаешь, лук есть! Вот мне дедушка инструменты даст, и я тоже себе сделаю! Так что я предводитель! – сказал Сёма.

– Нет, я! Вы даже стрелять не умеете! А я весь учебный год тренировался! Предводитель я! – настаивал Даня.

– Я точно лучше тебя смогу выстрелить, я с папой в тир ходил и там всех обыграл! – возразил Петька.

– А знаете что! Давайте решим по-честному, – предложила Марина.

Маринка была худенькая девчонка с толстыми косами. Исполнилось ей уже пять лет. До чего смелая и рисковая! Любую затею готова поддержать. Еще и десяток своих выдвинуть.

– Ну и как? – заинтересовались мальчишки.

– А устроим соревнование! Кто из вас лучше и дальше выстрелит из лука, тот и будет предводителем!

Мальчишки задумались на минуту, потом как заголдят:

– Я первый стреляю!

– Нет, я!

– Нет, я первый!

И рванули на дорогу наперегонки. И все ребята за ними. На проселочной зеленой дороге, располосанной колесами телеги, проходило у ребят большинство игр. Здесь можно было и бегать наперегонки, и прыгать, и яблоки-паданцы метать, кто дальше бросит. Очень классное для игр место! И для стрельбы из лука подходит идеально. От Данькиного дома дорожка бежала мимо сада деда Емельяна и бабы Кати, огороженного хлипким деревянным забором. В этом саду соседи держали большую пасеку.

Деда Емельяна и бабу Катю дети очень любили. Те постоянно всех угощали то медом, то молоком с лепешками. Ребята стайками так и бегали через их двор целыми днями. Нет-нет да услышишь: «Баба Катя! Баба Катя!» А в речи это «баба Катя!» потом вообще превратилось в «бабКать!».

На дорожке недалеко от дома бабКати и встали ребята, продолжая громко спорить.

И тут самая старшая из ребят, Тася, сказала:

– А давайте от младшего к старшему? Мы так в школе делали! Начнет самый младший, самый старший последний.

На том и порешили. Младше всех оказался Сёма, за ним Петька, и Данька последний. Так и выстроились мальчишки в ряд друг за другом.

Стал Сёма стрелять. Долго к луку примерялся да прикладывался. То так его возьмет, то эдак. Видно, что опыта совсем нет.

– Ну давай уже! Стреляй скорее! – заторопили мальчишки, волнуясь.

– Да сейчас-сейчас!

Примерился последний раз и выстрелил. Да как-то неровно совсем. Лук дернулся, тетива соскочила, и крученая стрела, вихляя, улетела как-то в бок и воткнулась в землю совсем рядом.

– Ну вот! – расстроился Сёма, махнув рукой.

– Ладно! Давай лук мне! – сказал Петька нетерпеливо.

Выстелил лучше, лук держал крепко, и стрела довольно далеко улетела. Вот это уже соперник.

Третьим Даня стрелял. Приноровился и выстрелил ловко, смело. Не зря тренировался весь год. Стрела быстро пролетела, со свистом. Да прям в деревья угодила бабКатиного сада. И, видимо, сквозь ветки пролетела. Раздался в саду какой-то грохот, шум, что-то попадало, попадало и, громко звеня, разбилось какое-то тяжелое стекло.

Ребята замерли на секунду, а потом бросились все врассыпную, не сговариваясь.

Данька до сада добежал, встал отдышаться. А тут и Петька. И Маринка.

– Что это было? – спросила Маринка, тяжело дыша.

– Что-то в саду у бабКати разбилось, – сказал Данька.

– Там ульи вообще стоят… Что там могло разбиться?

– Давайте на березу залезем, посмотрим!

Залезли мальчишки на свою дозорную башню и увидели, что разбились все бабКатины банки с медовыми сотами, которые они с дедом Емельяном из ульев повытаскивали и на садовый столик поставили. Посреди этого столика и торчала Данькина стрела.

– Ох, ничего себе! – вскрикнул Петька.

– Вот это да… – вздохнул Сёма. – Баба Катя наругает… А дед Емельян как рассердится.

– А что, если они и бабушке твоей расскажут, когда у тебя лук увидят? – спросили девчонки, когда мальчишки уже вниз спустились.

Данька задумался, а потом сказал:

– Не расскажут. Я сам к бабе Кате пойду и расскажу ей!

Пошел Данька к соседям признаваться. А ребята во дворе в это время ждали. Как увидели Даньку, идущего к ним обратно, подбежали, стали спрашивать:

– Ну как?

– Наругали? Что сказали?

– Да нет. Не наругали. Договорились мы с бабой Катей, что я по хозяйству ей помогу. За испорченный мед.

– Фух, ну ладно, – вздохнули дети.

– А знаете, что, ребята, – тут громко сказал Петька. – Это вообще-то смелый поступок предводителя индейцев. Я считаю, победитель определился. Кто за?

Ребята переглянулись между собой и закивали.

– Ага!

– Да, согласны.

– Точно.

– Ну что ж, Даня! Теперь ты настоящий предводитель! – сказал Петька и протянул ему пожать руку, как папа всегда учил.

Данька улыбнулся и сказал:

– Провозглашаю вас всех индейцами деревни Забелино! Дружно пожмите все друг другу руки! И теперь зовите меня Громкий Агук!

Ребята заинтересованно насторожились.

– Что за Агук такой? – спросила Маринка. – Нет такого слова.

– А вот и есть! – возразил ей Данька. – Это как Чингачгук! Знаете такого? Он храбрый воин. Мне папа про него рассказывал.

Даньке очень папин рассказ понравился. Тогда они с мамой и придумали Громкого Агука – настоящее индейское имя для Даньки.

Вот так появилось в деревне Забелино племя индейцев Громкого Агука. А потом по дороге в соседнюю деревню Данька нашел большое рыжее перо. Дома вставил его в канатную толстую веревку, связал большой узел, и вышла отличная индейская повязка на лоб.

1 марта 2023

Пашкины проказы

В деревне Забелино было много интересного, но Бабкатин двор для ребятни был самым любопытным. Екатерина Кузьминична, так на самом деле звали Бабкатю, проводила здесь с мужем, дедом Емельяном, весь год. Вместе они держали не только пасеку, но и свинью Машку, лошадь Марту, корову Вишенку, козу Пашку и несметное количество куриц. Все лето запасали траву для скота, растили урожай, угощали детей молоком и свежим медом.

Частенько ребята заходили к Бабкате то Вишенку морковкой угостить, то на лошади верхом до сарая прокатиться, но самой озорной и хулиганистой на Бабкатином дворе была коза Пашка. Чудила и проказничала она так, что о ее проказах даже в соседних деревнях люди были наслышаны. Капусту у Данькиной бабушки на огороде в одно лето всю помяла, истоптала да пожевала. Бабушка тогда очень расстроилась. А потом, когда белье в саду снимала, смотрит, а Пашка неподалеку стоит и тихонько у мокрой простыни край дожёвывает. Бабушка ахнула, руками развела и зашикала на козу, погнала ее восвояси. А у Бабкати спросила строго:

– Что ж ты, Катерина, проказницу свою на привязи не держишь?

– Да что я с ней, с шалопайкой, сделать могу? Сорвала она привязь, я уж и так и эдак с ней. Либо в сарае на замке держать, либо стоять рядом с ней целый день в поле. Как пугало, ей Богу. Ты уж за капусту не сердись, Емельяна попрошу придумать что-нибудь.

Но потом Пашка все равно убегала. Детвору как-то раз перепугала сильно, когда шорох и треск в кустах за домом устроила. Ребята попрыгали с перепугу со своих мест, – они как раз там собрались вместе стратегический план игры обсудить, – попрыгали, повскакивали:

– Ой!

– Ай!

– Что там?

А тут Пашка любопытную морду из кустов высовывает, мол, это я здесь, чего кричите?

Пашкино любопытство не знало границ. Однажды она свою рогатую голову засунула в приоткрытые ставни, прям в комнату, когда вместе с Бабкатей передачу по телевизору посмотреть захотела. Засунула, а обратно рога не проходят. Застряли. Вот морока была Бабкате!

А в прошлом году соорудили Данька с дедушкой новую поленницу во дворе. Широкую да высокую, под самую крышу дома. А тут Пашка, как всегда, сунула свой нос любопытный. Подошла, понюхала, пожевала коры с поленьев и прыг наверх чуть повыше, потом еще повыше и еще. Козы вершины любят покорять, а шифер на крыше уступчатый, как раз впору для козьих копытец. Вот Пашка Данькин дом и покорила, на самый верх забралась. Как снимали ее оттуда, все в деревне запомнили.

А тут вот что приключилось, и опять без Пашкиных выходок не обошлось. В один из жарких июльских дней ребята пробегали до самого обеда, утомились, разжарелись и решили пойти на колодец пить воду. И недалеко от сосны-великанши, там, где в густой, нескошенной траве стояли две дикие яблони, согнутые до самой земли, как две древние старушки, встретили на тропе бабу Катю. Ей уж лет восемьдесят или девяносто стукнуло. Никто не знал, сколько точно, и все стеснялись ее об этом спрашивать.

– Здравствуйте, Бабкать! – закричали ребята с развилки.

– Здравствуйте, здравствуйте! – ответила баба Катя.

– Куда Вы идете? – спросил Данька.

– Да вот, милок, козу свою Пашку ищу. Ванька сказал, видал, как она в Ута́ево убе́гла. Вот иду искать.

– Так давайте мы ее приведем! – предложил Данька.

– Ой, ребят, спасибо вам! А то сама стою и думаю, дойду ли до того Утаева по такой жаре. Дорога-то не ближняя.

Соседнее село Утаево находилось от Забелино километрах в трех по проселочной дороге. Чистыми полями да холмами, без единого тенечка и вызвалось пойти храброе племя индейцев по знойной жаре козу искать. Пошли за Пашкой все вместе, привели ее к вечеру с большим трудом – до чего она оказалась упрямая! Еле уговорили!

На следующий день Бабкатя доила козу, и вся детвора, как обычно, побежала за молоком. А вечером бабушка испекла из этого молока блины. Сели все за стол, и, как откусил Данька блин, так тут же его и выплюнул. До чего горечь оказалась!

– Бабушка, блины горькие!

– Ага, что-то ты намудрила, Галя! – дедушка поморщился, откладывая в сторону надкусанный блин.

– Да не выдумывайте вы! – бабушка тоже взяла блин и откусила. Пожевала. – И правда! Ты подумай только! А что ж не так?

– Не знаю, что ты туда клала! Масло прогоркло или мука испортилась! – начал предполагать дедушка.

Стали проверять. Все продукты были в порядке, и только последним Данька отхлебнул молока из своей кружки.

– Ой! – закричал. – Я нашел! Это молоко горькое!

– Что ж теперь делать? – возмутилась бабушка. – Выбрасывать придется? Ну Пашка дала!

На утро прибежали ребята к бабе Кате.

– Молоко у Пашки горькое, Бабкать! – закричали дружно.

– Да знаю уже! Сама пробовала, – ответила баба Катя. – Не знаю, чего уж эта проходимка наелась в ентом Утаеве, но сегодня снова туда убегла! Как потащу на веревке енту упрямицу!

– Давайте мы опять сходим, Бабкать! – предложили ребята.

– Теперь-то быстро мы ее приведем! – сказал Данька.

– Ага, тогда-то долго гадали, как ее уговорить, – начала рассказ Марина. – А потом смотрим, она окурок с дороги съела. Ну такой «Беломор», как дед Вася курит. Потом еще один. Мы и смекнули. Данька с Петькой целые карманы набрали по пути.

– А она их всю дорогу ела с ладони и шла за мной, как миленькая! – гордо заявил Петька. – Все съела! Сегодня новых наберем!

Баба Катя от удивления так и села на лавку, руками всплеснула и долго потом смеялась до слез.

23 фев 2023

Веснино горе

В этом году зима выдалась не на шутку холодная и снежная. Поэтому в конце марта, когда Данька приехал к бабушке, на улице еще лежали сугробы, можно было слепить целую толпу снеговиков. А в доме дедушка каждый день топил русскую печку. По приезду родители сразу засунули Даньку греться на печи. А ему какое греться? Скорее бы только друзей повидать! Есть дело неотложной важности! В голове уже созрел план. А еще столько всего нужно рассказать – целый учебный год врозь прошел!

Отсидел Данька на теплой печке от силы полчаса. Минуты считал, неотрывно глядя на огромные старинные часы с кукушкой, которые висели на стене. Дедушка говорит, это часы времен царя Гороха… Интересно, когда это жил такой царь Горох? И зачем его таким странным именем мама назвала? Горох – ведь нет такого имени, это же растение… Надо будет спросить Петькиного папу. Он – учитель истории.

Отсчитал Данька двадцать восемь минут и больше не выдержал. Вскочил, начал шапку натягивать. Скорее надо, ведь дело не ждет! А он тут рассиживается.

– Куда это ты собрался, дружок? – спрашивает мама, расставляя на столе тарелки для супа. Белые, с синей птицей в центре. Фарфоровые. Бабушкины любимые.

– Я к Петьке! Я согрелся уже! Можно?

– Постой, Даня, сынок. Сейчас пообедаем все вместе, и пойдешь. Никуда твой Петька не денется. Иди, уже руки мой.

Данька с досадой стянул шапку.

За столом собрались все – бабушка, дедушка, родители и Данька. Ели размеренно, не спеша. Что-то обсуждали, смеялись, планировали ход дачных работ. А Данька глотал ложку за ложкой. Быстрее бы только, быстрее! Где уже эта птичка на дне тарелки? 10 ложек уже съел, а ее все не видно!

– Что ты так спешишь? Поешь спокойно, – сказала бабушка.

– У меня дело есть. Надо бежать! Я наелся! – Данька отодвинул пустую тарелку, елозя на стуле.

– Погоди, сейчас мама второе положит, – папа наклонился вперед к Даньке и добавил, заговорщицки снизив тон. – Скажу тебе по секрету. Никакие важные дела нельзя решать на голодный желудок.

Когда Данька выбежал из дома, натянув сапоги, куртку и шапку набекрень, Петька уже спешил ему навстречу по узкой тропинке, расчищенной дедушкой меж высоченных сугробов.

– Петька, привет! Я так и знал, что ты уже здесь! Когда ты приехал?

– Да еще на прошлой неделе.

– И что же, Весна так и не приходила?

– Не-е-е-т! Смотри, какие сугробищи кругом! Не приходила Весна!

– Я тут, Петька, вот что подумал. Может, она и не приходила, потому что эти сугробищи ей пройти мешают.

– А-а… Ага! – смекнул Петька. – Она же из-за ручья из леса приходит. Где земляничная поляна. А там снега сейчас о-го-го. По самую шею, наверное…

– А ты откуда знаешь, что Весна с земляничной поляны приходит?

– Мне дед Емельян в прошлом году рассказывал. Сказал: «На земляничную поляну уже Весна пришла. Еще денек-другой и до нас дойдет!»

– Значит, вот откуда она приходит! Не мудрено в сугробе там застрять! Надо идти ей помогать! А то там и до лета просидеть можно!

– Пошли! – подтвердил Петька. – Давай еще Маринку с собой позовем.

Собрались мальчишки в дорогу – взяли лопатки, ведра и отправились к Маринкиному дому. Тот стоял чуть поодаль на противоположной стороне проселочной дороги. Как пришли, в окно стукнули, баба Нюра, Маринина бабушка, их сразу заметила, отошла куда-то вглубь дома, и тут же хлопнула входная дверь. На крыльцо выскочила Маринка. В шерстяном синем свитере ниже колен, как в платье, в оранжевых полосатых колготках и шерстяных носках.

– Маринка, привет! Пошли с нами Весну спасать! – выпалил Данька.

– Пошли! А куда?

– Идем на земляничную поляну. Вытаскивать Весну из сугроба!

Тут в сени вышла баба Нюра.

– И что вы тут так шумите? Куда-то собрались? – спросила она, увидев мальчишек с ведрами и лопатками.

– Мы идем Весну откапывать! – бойко ответила Марина, натягивая шапку.

Бабушка сделалась серьезной, как никогда.

– И где же Весна закопана?

– Да в сугробе она застряла! Спасать надо срочно! – заявил Данька.

– Смотри, Марина! Только не промочись насквозь! – строго сказала бабушка, пряча улыбку, и протянула Марине шубу с вешалки.

– Ох, Весна-Весна! Непутевая бедолага… – вздохнул Данька, топая по хрусткому снегу.

– Кто такая бедолага? – спросила Маринка с интересом.

– Это кто-то, кто провалился куда-нибудь, – объяснил Данька. – Так Гаврилыч про свою лошадь говорит, когда она в канаву угодит.

– А-а…Ясно, – со знанием дела хором протянули ребята.

Чтобы попасть на Земляничный ручей, они прошли через Данькин сад за домом, и вышли в открытые, белые до горизонта поля, плавные и гладкие, как спины белых северных китов.

И только один единственный на просторе здесь возвышался, будто маяк, общий приятель ребят – громадный старый дуб. Уже два года как он стал участником их игры. То в корабль превратится с огромными парусами посреди волнующегося зеленого моря, то в крепость с укрытиями.

Теперь от этого дуба через поля напрямик к ручью.

Не раздумывая, Данька ступил на заснеженную прошлогоднюю траву и тут же провалился по колено.

– Ух! Ничего себе!

– Бедная Весна! Надо скорее ее вытаскивать, а то совсем замерзнет!

Ребята собрались духом, выстроились в ряд друг за другом, Петька за Данькой и последняя Марина, и зашагали по сугробам, высоко задирая ноги, как цапли, и оставляя за собой глубокую тропу. Через двадцать минут такой ходьбы все выдохлись и вспотели, но Веснино горе не позволяло им оставить свою затею. Добрались до ручья, и только там началась настоящая работа. Сугробы, и правда, здесь были высоченные. Лед на ручье еще не растаял, образуя каток, покрытый снегом.

– Ладно, давайте эти сугробы раскопаем. Тогда Весна сможет здесь пройти, – сказал Данька.

Начали копать. Маринка по уши в снег ушла, только помпон от шапки и видно. Пыхтит, старается, снег совочком по столовой ложке отковыривает.

– Марин, ты ж полные сапоги снега набрала, – сказал Петька.

– Это ничего, просто вытряхну потом, когда Весну спасем.

– Я на ту сторону ручья пойду, – крикнул Данька из-за соседнего сугроба. – Там снега еще больше.

– Я тоже пойду, – сказала Маринка, вылезла из сугроба, поправляя заснеженными варежками сбившуюся шапку, и направилась к ручью.

Петька кряхтел, таща  мимо целое ведро снега. Марина, ни на кого не оглядываясь, смело ступила на лед.

– Стой, – сказал Данька, подходя сзади, – Знаешь, как по льду ходить? Я в передаче про полярников видел.

И он зашагал к ручью, как косолапый медведь, не поднимая ног и загребая ступнями снег.

– Ого, – Марина сделала два шага, как «полярник». Тут же раздался громкий треск, и девочка провалилась поп пояс в ручей. Встала, как статуя, и стоит, хлопает глазками. Мальчишки оторопели оба. Спустя мгновение очнулись и кинулись ей на подмогу, протягивая руки.

Тут-то и пригодился Марине шаг «полярника». Она вся насупилась, кулачки сжала и зашагала к бережку, пыхтя и разламывая тонкую ледяную корочку на своем пути. Данька с Петькой, стоя на снежном бережку, протянули ей руки с обеих сторон, и она вцепилась в них скользкими пальчиками. Мальчишки натужились, потянули ее на себя со всей силы, и тут Петька поскользнулся. Все начали дружно валиться в разные стороны. Данька, падая на спину, потащил Марину за собой, выдергивая ее из воды на берег. Маринкина ладошка выскочила у Петьки из рук, и тот, повалившись на спину, покатился кубарем прямо в сугроб. Влетел в снег с размаху, и вдруг там всё зашевелилось, зашуршало, затрепетало, заурлыкало. Снег разметался в разные стороны белым салютом, и из него испуганно выпорхнули две большие белые птицы. Поднялись в воздух и полетели к деревьям за ручей. Дети дружно замерли от удивления и все втроем завороженно следили за ними, открыв от неожиданности рты и забыв про свои приключения.

– Весну освободили… – прошептал Данька.

– Ур-р-а! – закричала, радостно смеясь, Марина, встала на ноги и забегала вокруг Петьки.

А тот сидел в сугробе весь в снегу и улыбался с недоуменным видом.

О своем подвиге дети никому не рассказали. Одна только баба Нюра так и ахнула, увидев внучку, с ног до головы мокрую.

А на следующий день и солнце вышло. Снег уже к вечеру весь растаял.

– Вот. А если б мы Весну не спасли, снег бы до сентября лежал, – сказал как-то Данька родителям.

Папа улыбнулся, переглянувшись с мамой. А та в ответ только плечами пожала.

20 янв 2020

Дом с привидением

В один из летних июльских дней, ближе к вечеру, когда жара уже пошла на спад, и призрачные сумерки тихо спускались на деревушку, Данька, Петька, Марина и другие ребята сидели вокруг вечернего костра в гостях у заядлой дачницы из Петербурга Гули Витальевны, или просто були Гули, и рассказывали друг другу разные байки. Буля Гуля была интеллигентной женщиной уже очень преклонных лет. Иногда даже чересчур интеллигентной. Весь её двор был очень ухожен, кругом располагались многочисленные клумбы с экзотическими цветами, а между ними проложены ровные каменистые дорожки. В глубине двора, в самом конце участка були Гули стояли два больших клёна, будто два громадных привратника. Здесь под кленами и расположились ребята, чтобы развести огонь на кострище, которое уже не одно лето подряд поддерживали.

Трое внуков були Гули тоже были там, среди ребят – самая старшая Тася, Сёма и пятилетний Николаша. Всех их буля Гуля очень любила, поэтому в принудительном порядке круглосуточно приучала к дисциплине и к лёгкому и ненавязчивому этикету. А они нет-нет да сбегали от неё куда-нибудь в самые отдалённые уголки Забелино. Иногда за целый день не отыщешь. Лето всё-таки, и погулять хотелось и от школьной муштры отойти.

Костер горел ярко, весело, играя искрами и не подпуская к ребятам полчища комаров. Дети переговаривались, смеялись, время от времени кто-нибудь вставал и подбрасывал в огонь полешки, ветки или просто сухую кору. Кто-то ковырял в углях палочкой, а на костре для всех жарились и шкворчали сосиски, колбаса и чёрный хлеб, нанизанные на веточки, как на шампуры.

– Вот послушайте, какая у меня история есть. Дед Емельян рассказал, – сказал Тёма.

Все ребятишки дружно повернулись к нему.

– Он сказал, что у Гара́ся живёт привидение, и он его видел.

Все ребята испуганно замолчали и дружно переглянулись.

Про Гарася в Забелино знали все. Это был старый, развалившийся дом почти в самом конце деревни, который хмуро стоял в густых зарослях плюща, диких кустов и деревьев. У дома уже не было ни окон, ни дверей, и стояла эта тёмная развалюха, глядя на редких прохожих пустыми чёрными глазницами и разевая им вслед перекошенную пасть. Внутри дома обвалился даже пол, так что держался он непонятно на чем, и ждал только того, что вскоре рухнет и крыша. По местным слухам, когда-то здесь жил дед Гарась, отсюда дом и получил своё название "у Гарася".

Самого деда Гарася никто никогда не видел. Даже самые старые жители в Забелино не могли припомнить, кто он такой.

Однако, вокруг его имени и его грустного почерневшего дома ходила масса пугающих легенд и приданий. И все ребята без исключения как огня боялись дома "у Гарася" и обходили его за версту.