Неуязвимые

Часть I. Норт-Хилл. Шейн

Шейн проснулся в своем номере посреди дня. Голова ужасно болела после перелета, и шампанское, которое подавали в бизнес-классе, по ощущениям, было лишним. Шейн потер затекшую шею, накинул на плечи халат с вензелем отеля, и привычным жестом потянулся к айфону – проверить сообщения.

– Привет, Шейн, это Уилл, – заговорил телефон высоким женским голосом. Девушка замялась и после короткой паузы продолжила: – Родители Итана спрашивали, почему ты не приехал на годовщину. Я понимаю, тебе, наверное, нужно побыть одному, но все хотели бы тебя там видеть, так что… Ты, может, позвони хотя бы им сам, ладно?

Шейн вздохнул, пару секунд посмотрел на экран и уже почти отправил «Ок», но передумал. Ему совсем не хотелось разговаривать с Уилл. «Ок» в итоге полетело в ответ на сообщение от продюсера о переносе съемок, потому что актриса второй главной роли задерживается в Сен-Тропе еще на несколько дней.

Уилл была девушкой Итана до того, как он погиб в аварии год назад. Молодая начинающая актриса и ее покровитель из Голливуда. «Чудесная» была пара, в лучших традициях Калифорнии. За то недолгое время, что они успели повстречаться, Уилл перезнакомилась со всем окружением Итана, понравилась его родителям и засветилась на всех тусовках, где бывал он. Шейн, в отличие от Итана, считал себя уже слишком старым для тусовок.

С Итаном они дружили лет тридцать. В тот злополучный вечер, когда они выпили у Шейна по бокалу вина, Итан настоял, что поедет домой на мотоцикле, несмотря на предложение вызвать такси. Обычно Шейн не сомневался, что все будет в порядке – Итан знал все о мотоциклах и водил с шестнадцати лет – но в тот раз кусающее чувство тревоги за друга не отпускало его. Шейн должен был его убедить.

В дверь номера постучали: работница отеля принесла завтрак. Очень молодая, хрупкая девушка опустив глаза расставляла тарелки, так медленно и аккуратно, будто боялась не справиться с этой простой задачей.

– Большое спасибо, – Шейн положил рядом на стол две сотни долларов. Девушка взяла их, но уходить не спешила.

– Простите, а вы Шейн Томас?

– Ну, с утра им был, – улыбнулся Шейн.

– А можно сделать с вами селфи? – тихо спросила она.

– Конечно, подождите одну минуту.

Шейн зашел в ванную, чтобы быстро переодеться в свитер и джинсы. Фото с девушкой в одном банном халате? Нет уж. Не хватало еще поводов для скандала.

Девушка получила свое фото. Чуть не выронив телефон она сделала несколько однотипных селфи, чтобы, как это обычно бывает, выбрать самый лучший для Инстаграма.

– Вы отлично получились, – подбодрил ее Шейн, и смущение девушки стало еще заметнее.

– Спасибо. Вы тоже отлично, ну, то есть, как и всегда, – она залилась краской и убежала из номера.

Шейн легко усмехнулся ей в след. Люди в маленьких городках, вроде Норт-Хилла, редко встречают знаменитостей.

Норт-Хилл – туристический город рядом с горнолыжным курортом. С Итаном они в прошлом году тоже были в горах, а в этом как раз собирались в Норт-Хилл. Шейн и думать забыл про эту поездку, но наткнувшись вчера на отмеченную в календаре дату, решил, что было бы хорошей идеей развеяться после этого ужасного года. По крайней мере, это должно было быть хорошей идеей.

Как только дверь за девушкой закрылась, улыбка сразу исчезла с лица Шейна. Отдохнувшим он себя не чувствовал. Из зеркала на него смотрел усталый человек с темными пятнами под глазами и отросшими волосами. Кое-где виднелась седина.

Он замотал пол лица черным шерстяным шарфом и надвинул шапку пониже на лоб. Спустился в холл отеля, стараясь не привлекать к себе внимания. Девушка, которая только что просила селфи, увлеченно разговаривала с другими горничными на ресепшене.

– Ну, и много ты увидела под халатом? Говорят, он в отличной форме.

– Да еще бы. Я б тоже хотела в пятьдесят выглядеть на тридцать.

– Ой, не говори, моя сестра по нему еще со времен «Рэйда» фанатеет. Совсем не изменился мужик, все еще чертовски горяч. Прикиньте, эта курица только вчера из нашего «занюханного городишки» умотала, навстречу перспективам, видите ли. Да у нее все волосы от зависти выпадут, когда я ей расскажу!

– Ты смотри, малая, я бы на твоем месте в его номере на подольше осталась.

– Вы что, он же не такой!

– Ага, все они «не такие», ты себе-то в уши не заливай.

– А я слышала, они в Голливуде пьют кровь младенцев, чтобы не стареть.

– Господи Боже, ну ты и дура.

Шейн поспешил убраться оттуда. В лицо ударил морозный воздух Норт-Хилла, снег густыми хлопьями падал на черную куртку. Кажется, начиналась метель.

На станции проката, несмотря на сильный ветер, было тепло. Жужжали двигатели и пахло машинным маслом. Седой мужчина в поношенной парке и тяжелых ботинках показался из-за машины, вытирая руки какой-то тряпкой.

– День добрый, день добрый. Снегоходы интересуют? Вот, пожалуйста, выбирайте, на любой вкус, – мужчина окинул рукой свои владения.

Шейн последовал за ним взглядом, пряча в рукава уже изрядно замерзшие ладони.

– Нет, мне что-нибудь по-проще, на колёсах.

– Понял, понял, пойдемте посмотрим наши внедорожники. Но, я бы вам, если честно, не рекомендовал сейчас в горы без снегохода. Машина застрянет, а связь там очень плохая. Вы один путешествуйте?

Шейн кивнул.

– Не беспокойтесь, в горы я не поеду.

– А-а, город будете смотреть?

Он снова кивнул. Не то, чтобы он и вправду собирался в город: устал в последнее время от людных мест. Но вот парочку дорог на возвышенности, окруженных лесом, можно было бы исследовать. На карте они казались достаточно длинными, чтобы занять остаток дня.

Хозяин проката открыл дверь гаража, и Шейн сосредоточился на нескольких громоздких, устрашающего вида внедорожниках. Но тут взгляд его упал на стоящий в самом углу черно-серебристый мотоцикл. Под висящей, чуть покачивающейся лампочкой поблескивали маленькие фары. Шейн подошел ближе.

«Не может быть». Силуэт был слишком знаком.

Сердце болезненно кольнуло. Не мог это и в правду быть тот самый мотоцикл.

– А-а, это мой, – заметил мужчина взгляд Шейна. – Красавец-японец, только вчера закончил его латать. Клапаны все пришлось заменить, а то двигателю совсем хана. Зато теперь мурчит, как тигр, только руку приложи!

– Ямаха?

– Он самый, – мужчина одарил свой мотоцикл гордой улыбкой.

– Хочу его, – Шейн посмотрел на мужчину с такой твердостью во взгляде, что тот даже отступил в сторону от растерянности.

– Но… я не сдаю его в прокат.

– Я куплю. За наличные, прямо сейчас. Сколько?

Хозяин проката смотрел в недоумении, приоткрыв рот. Не понятно было, что его удивило больше: то, что кто-то носит с собой столько налички, чтобы купить мотоцикл, или то, что этот кто-то настолько сумасшедший, что хочет ехать на нем в такую погоду.

– На улице метель, мистер… – начал было он, но увидев, как Шейн достал из внутреннего кармана пальто пачку долларов, передумал спорить.

Шейн дотронулся до ручки мотоцикла со странным трепетом и чувством горечи. Последний раз он видел такой мотоцикл на фотографиях с места происшествия рядом с телом Итана.

Мотоцикл легко отозвался на прикосновение, как будто всегда принадлежал Шейну, просто ждал своего часа. Шейн вдыхал запах бензина, пока хозяин проката возился рядом.

– Ну вот, и готово, – он чесал затылок со все еще растерянным видом. – Давайте я вам хоть шлем дам?

– Да, конечно, спасибо, – Шейн протянул руку за шлемом, не особо вникая.

– Чокнутый, – сказал хозяин проката вслед уезжающему мотоциклу.

Ветер пробирал до костей даже сквозь плотную ткань куртки. Сердце Шейна колотилось, пока он разгонялся на практически пустой дороге. Снега, по ощущениям Шейна, было не так уж и много, по крайней мере, он не загораживал обзор. Он выехал за пределы города, и вместо домов и маленьких магазинчиков дорогу облепил лесной массив. Волнение поднималось с каждой милей, и вместе с тем разгорался азарт. Ну, давай, ведро с гайками, удержишь меня? Шейн никогда не был фанатом мотоциклов и не любил лихачить. Но здесь, сейчас, задыхаясь от скорости посреди леса, он был слишком зол, чтобы думать об этом. Он хотел разогнаться еще сильнее, выжать максимум из этой железяки, ощутить обжигающий ветер всей кожей.

Мотоцикл опасно заскользил на крутом склоне, но Шейн гнал все выше и выше, стремясь поймать каждую секунду этого чувства. Так это было, Итан? На волоске от смерти?

Воздух выше по холму был более разряженным, и Шейн ощутил легкое головокружение, а затем секундную эйфорию, когда мотоцикл на очередном повороте занесло в сторону. Визг тормозов – и Шейна выбросило с дороги в холодный овраг.

Джен

В Норт-Хилле небольшую пекарню «У Мэг» любили все местные. Чем ее владелица Мэг – полноватая женщина средних лет с прокуренным голосом и круглыми очками – чрезвычайно гордилась.

Затянув плотнее розовый фартук в цветочек, Мэг под вечер пересчитывала булочки с кремом, когда стеклянная дверь распахнулась и раздался звон колокольчика. Бодрым шагом, по-свойски, с высоко поднятой головой зашел рыжий корги и уверенно направился к витрине с булочками.

– А, это ты, разбойник? – улыбнулась Мэг и приветственно кивнула девушке, вошедшей следом: – Здравствуй, Джен.

Джен, стряхивая на пороге снег с капюшона, поздоровалась в ответ.

– Сейчас, сейчас, у меня найдется для тебя вкусняшка, – Мэг засуетилась и полезла в коробку за собачьим печеньем.

– Локи, наглая ты морда, все клянчишь и клянчишь, – проворчала Джен и тоже начала засматриваться на булочки.

– А я вас уже завтра ждала, все самое свежее с утра разобрали, – Мэг протянула печенье Локи, и тот, прижав уши, довольно захрустел.

– Да машина что-то барахлила с утра, пришлось полдня провозиться. А до завтра мы без ваших булок никак, – пожала плечами Джен.

Локи, будто подтверждая слова хозяйки, сел прямо напротив витрины и выдал короткое, но увесистое: «Гав».

Мэг собрала им булочки с сахарной помадкой, изюмом, немного сухариков и сделала горячий кофе с собой.

– Пойду я с вами выйду, посмолю, – сказала Мэг, накидывая шарф и пуховик. – Пока людей нет. Есть у тебя эти твои экзотические?

Они вышли на улицу, и Джен протянула ей самокрутку. Почему-то в Америке черная смородина считалась чем-то экзотическим и даже странным. Но табак с ее ароматом сносил голову всем, кто его пробовал.

– Ты осторожнее на дороге, сейчас самый снегопад.

Джен кивнула, прижимая к себе пакет с ароматной выпечкой. Распрощавшись с Мэг, они с Локи забрались в черный «Порше Каррера». В салоне было тепло и лишь слегка пахло смородиновыми сигаретами: курить в машине Джен не привыкла.

Она жила в доме на холме недалеко от города. Ехать недолго, но Джен все равно несколько занервничала. Выезжать за покупками перед самым снегопадом все-таки было плохой идеей. Ветер усиливался, обещая плотную метель. В Норт-Хилле все привыкли к внезапным наплывам снега, и разумно предпочитали в такую погоду прятаться по домам.

– Мы с тобой, Локи, как обычно, везунчики, – Джен потрепала по ушам собаку, включила Twisted Sister и аккуратно выехала с парковки.

Джен переехала в Норт-Хилл сразу после окончания университета и жила одна вот уже два года. Отец делал бизнес в Нью-Йорке, а мама с младшей сестрой пока что обустраивали свою жизнь на родине, в Питере. Мама часто ворчала, мол, раз хотела переехать в «какой-то мухосранск», могла бы и в России остаться, но Джен ее маленький холодный городок полностью устраивал. Здесь и правда все, как в России: обычные люди работают, воспитывают детей, сплетничают о соседях, ходят в магазин, по вечерам пиво пьют. Только все по-английски говорят и улыбаются даже когда не рады тебя видеть. Джен быстро привыкла. Тишина и покой. Свежо. Снег, засыпающий твой дом, как медвежью берлогу. И никаких прохожих в поле зрения.

Снег с невероятной скоростью покрывал стекла «Порше» и дорогу. Локи, до этого расслабленно сидевший на кресле, вдруг заскулил, привстал, и начал елозить лапой по боковому стеклу.

– Что случилось, малыш?

Раздавшееся позади резкое жужжание двигателя заставило Джен нахмурить брови. Эта дорога ведет только в одном направлении: в направлении ее дома на отшибе. Что еще за…? Машину на полной скорости обогнал мотоцикл.

«Вот придурок, он же сейчас голову себе расфигачит», – пролетело в мыслях у Джен, и в этот момент мотоцикл занесло на повороте.

– Твою ж мать! – Джен что есть силы выжала педаль тормоза.

Хидден Плейс, 10

Первое, что почувствовал Шейн после удара о землю, был шок. Затем ветер в лицо, а следом теплый шершавый язык на этом самом лице.

Его облизывал рыжий пес с крайней озабоченностью во взгляде.

– Сэр? Вы в порядке? – раздалось откуда-то сверху, и теперь Шейн заметил пару армейских ботинок возле своего носа.

– Я…да, кажется, – Шейн попытался опереться на правую руку и встать, но скривился от неожиданно сильной боли. – Впрочем, бывало и лучше.

– Господи, осторожнее, вы же могли что-нибудь сломать!

Обладательницей ботинок оказалась невысокая молодая девушка. Одной рукой она прикрывала лицо от ветра и снега, валившего отовсюду, другую протянула к нему.

– Идти можете? – в ее голосе слышалось волнение. Шейн осторожно встал. Усилившаяся метель мешала видеть и ровно стоять на ногах. Голова ужасно гудела.

– Вам нужна помощь. Пойдемте со мной. Но у меня в машине только два места, вам придется держать мою собаку. Не боитесь собак?

– Нет, – Шейн все пребывал в легком шоке. Он сел в машину девушки, и рыжий пес запрыгнул к нему на колени, тыкаясь мордой в грудь. От собаки исходило успокаивающее тепло.

– Вам не стоило так беспокоиться, – сказал он, когда она села рядом и завела мотор. Она казалась сосредоточенной, но пальцами нервно стучала по рулю, чем выдавала свою тревогу. Шейн подумал, что она испугалась даже больше, чем он сам.

– О, ладно, – она повернула к нему голову, поджимая губы. – Оставить вас здесь, подождете снежного человека?

Шейн не смог сдержать смешок.

– Нет. Вы очень добры, мисс. Спасибо.

– Пожалуйста, – она выдохнула и указала куда-то через лобовое стекло. – Вон там мой дом, видите? Я вызову скорую оттуда, в город мы сейчас не доедем.

Она смотрела на него, нахмурившись, и все еще стучала пальцами по рулю.

– Не нужно скорую.

Девушка, кажется, собиралась на это что-то возразить, но Шейн не дал ей:

– Только рука немного болит, наверное, растянул. А так я в порядке. Правда. Буду вам благодарен, если позволите просто переждать снегопад.

Она недоверчиво сощурилась, но, подумав, кивнула.

– Что ж. Хорошо.

Машина плавно двинулась с места, и Шейн откинулся на спинку кресла, убирая прилипшие волосы с лица. Он погладил пса, и тот доверчиво лизнул его руку.

– Как его зовут?

– Локи.

– Локи, – Шейн улыбнулся и почесал его за ухом, – ты наверное, любишь вредничать, Локи?

– Да, это он может, – девушка тоже улыбнулась. Теперь, кажется, она слегка расслабилась.

– А как вас зовут?

Она несколько замялась.

– Дженив. Но…можно просто Джен.

– Тогда меня можно просто Шейн. Рад знакомству.

– Да. Круто. Шейн, – ответила она немного смущенно.

– Ты француженка?

Она вскинула бровь.

– Имя необычное, и у тебя акцент. Очень легкий, но чувствуется.

Джен хмыкнула.

– Нет. Я русская.

– Ого, – удивился Шейн, – далеко забралась.

– Ну, и от Калифорнии мы так-то далековато.

– О, у меня тоже акцент?

– У тебя лицо, которое показывают во всех кинотеатрах.

Шейн легко улыбнулся и опустил глаза.

– Узнала, значит.

– Я из России, а не с луны.

– Поэтому не побоялась пустить к себе в машину? Кажусь знакомым?

– Ты понравился моей собаке, – невозмутимо сказала Джен.

– Какая честь для меня, – Шейн рассмеялся. – Это взаимно.

Джен улыбнулась.

– Приехали.

За железной оградой, куда заехала машина, снега было меньше. На прутьях с кривыми наконечниками в духе готических замков из фильмов ужасов висела чуть покосившаяся от порывов ветра табличка: «Хидден Плейс, 10». Дом был небольшой. Двухэтажный коттедж, заросший по бокам кустами и колючками. Кое-где облупились стены. Несколько маленьких уличных ламп расположились на деревянном крыльце и возле лестнице. При их свете в вечерних сумерках дом напоминал хэллоуинскую декорацию.

– Жутковатый у тебя замок, – Шейн вошел внутрь вслед за Локи, который сразу проложил свой путь на черный кожаный диван.

– Это ты еще меня не знаешь, – хмыкнула Джен.

В комнате пахло деревом и вишней. От настольной лампы исходил мягкий приглушенный свет.

– Ботинки сними. И сядь куда-нибудь, я сейчас принесу аптечку.

Шейн опустился в кресло напротив дивана, стараясь не двигать больной рукой. Темная обстановка в комнате и мирное посапывание собаки расслабляло, хотелось забыться и уснуть. Наверняка и дом этот мрачный, и иностранка просто вычурный сон или бред, а сам он сейчас лежит в коме после аварии. Ну и поделом ему, сам виноват. Мотоцикл только жалко, хороший. Интересно, кого теперь Мэтт на главную роль в сиквеле «Смертельного оружия» возьмет, Чарли Хана? Сара с ним ни за что сниматься не будет. Надо было завещание написать. Дом можно было бы оставить Шерил, пусть продаст его, все равно не станет переезжать в Л.А. Или отдать все на благотворительность, да, так будет лучше…

– Шейн.

Шейн вынырнул из дрифтующих мыслей от холодного прикосновения к своей руке. Джен стояла рядом и смотрела прямо на него. Теперь он мог разглядеть ее по-лучше: бледная кожа, зеленые глаза, темные, почти черные, как у него самого, волосы. Русская ведьма в одиноком доме посреди леса. Только свитер и джинсы вместо мрачных лохмотьев. Ну точно, сон.

– Покажешь руку?

Рука болела от плеча до локтя, двигать было неприятно, но Шейн кивнул и, скривившись, стянул свитер. Посмотреть было на что: плечо сильно покраснело и опухло. Джен окинула его тревожным взглядом.

– У тебя может быть ушиб. Или даже разрыв связок, не знаю, – она неуверенно поджала губы и постучала пальцами по подлокотнику кресла. – Мазь должна снять боль, но если не поможет, надо будет утром ехать в больницу. То есть, тебе в любом случае надо будет поехать в больницу и сделать рентген.

– Это ушиб. У меня в детстве такое было, когда я с велосипеда падал.

Джен подняла на него глаза, все еще полные тревоги.

– Ты уверен?

– Да. Пожалуйста, не волнуйся за меня, ты и так уже очень много сделала.

Джен задумчиво помолчала, а потом сказала:

– Между детским велосипедом и мотоциклом на полной скорости большая разница.

– С мотоцикла я тоже падал. К тому же, там был сугроб.

– Мужчины, – Джен только вздохнула и взяла тюбик. Она выдавила пахучую мазь на ладонь и осторожно приложила к ушибу. Шейн наблюдал за ее медленно движущейся рукой.

– Ой, ты, наверное, и сам мог размазать, да? – вдруг спохватилась она.

– Ничего, мне приятно, что за мной ухаживает красивая девушка.

Джен вскинула брови, но ничего не ответила.

– «Хидден Плейс», значит? От кого-то прячешься?

Шейн сидел расслабленно, расставив ноги и оперевшись о спинку кресла. Джен сидела в кресле напротив, поджав ноги под себя. Разожгла камин, и теперь в комнате еле слышно потрескивал огонь.

– Да от всех. Люблю уединение, – она крутила свой бокал в руках, подставляя под свет лампы.

– Понимаю тебя. Я его тоже люблю.

– Серьезно? Ты стал известным на весь мир актером потому, что любишь уединение? – Джен усмехнулась.

– Хмм…, – протянул Шейн, – Актером я стал, потому что люблю кино. И люблю играть в нем. А известным потому, что мне повезло.

– Просто повезло? И все? – удивилась она. – А как же ваша пресловутая американская мечта, типа работай, как табун лошадей, и станешь самым успешным и богатым?

Шейн отставил свой бокал на стол и тихо рассмеялся, прикрыв рот рукой.

– Да, этого не отнять. Но на самом деле многие работают гораздо больше меня. В том же кино, кроме актеров и режиссера, есть сценаристы, операторы, монтажеры, осветители, специалисты по звуку и еще другие люди, которые вносят огромный вклад. Но платят им далеко не так много. И вся слава по итогу нам. Конечно, тем, кому повезло. А те, кому не повезло, продолжают работать, как ты выразилась, как табун лошадей, но так и не получают признания. Я знаю многих талантливых актеров, гораздо талантливее меня, но у них нет ни одного Оскара. Думаю, ты и сама можешь таких знать, если интересуешься.

Джен кивнула.

– Ну, а ты сама чем занимаешься?

– Я переводчик. Книги перевожу. На русский.

– Круто, – признался Шейн. – Читаешь много?

– Приходится. Иногда это увлекает.

– Есть любимый писатель?

Джен задумалась.

– Уилки Коллинз. Его тексты очень легко переводить, – Шейн хмыкнул, а Джен продолжила: – Но, если честно, я просто не помню, когда читала что-то для удовольствия. Слишком много работаю с текстом, это утомляет. А у тебя?

– Мне нравится Шекспир.

Джен закатила глаза и как-то разочарованно протянула:

– Серьезно? И тебе? Да что такого в этом вашем Шекспире?

– А что есть любовь? – ответил вопросом на вопрос Шейн, и Джен непонимающе уставилась на него. Шейн сдвинулся к краю кресла, оперся о подлокотники и слегка нагнулся, чтобы посмотреть ей прямо в глаза. Джен тоже наклонилась вперед, но потом резко отстранилась, будто бы хотела сдержать себя. Камин горел за ее спиной, и огонь подсвечивал слабый румянец на щеках.

– Игра с огнем приведет к пожару, Джен, – он говорил серьезно, понизив голос, и Джен вцепилась руками в подлокотники. – И к морю слез. Ты подумай…

На мгновение он опустил глаза вниз, на свой бокал, и поднес его, чтобы чокнуться с Джен, уже снова глядя на нее.

– Любовь, она ведь как яд, – он наклонился еще ближе, и Джен застыла, приоткрыв рот. – И противоядие одновременно.

Он допил вино и положил свою ладонь на ее, несколько секунд наблюдая, как озадаченность на ее лице сменяется смущением. Он отстранился так же резко, как и начал все это.

– Это «Ромео и Джульетта», – сказал он, расслабляясь в кресле. Томная загадочность в его голосе исчезла, будто бы ее никогда и не было, и Джен, видимо поняв, что с ней просто сыграли сцену, ответила ему возмущенным взглядом.

– Знаешь, что… – она потянула носом воздух, покусывая щеки. – Это все равно…попса!

Шейн не смог удержаться от смеха.

– Ну ладно, как скажешь.

– Вот поэтому всем искусствам я предпочитаю музыку, – проворчала Джен.

– Да? И какую?

– Зависит от того, кем я хочу быть в данный момент, – Джен вытянула ноги и посмотрела на Шейна с вызовом.

– А сама играешь?

– А вот и да, – все еще глядя с вызовом она встала и направилась в угол комнаты, где отодвинула в сторону деревянную ширму. Шейн поначалу даже не заметил, что там что-то есть, пока Джен не провела уверенной рукой по белым клавишам пианино.

– Сыграешь что-нибудь? – тихо попросил он.

Она задумчиво села за инструмент и начала играть «Лунную сонату». Музыка заполнила комнату, и Шейн слушал, наблюдая за полутемным силуэтом Джен, пока не провалился в сон.

Снег

Несмотря на длинный день, полный впечатлений, Джен не могла уснуть. Все это напоминало какой-то сюрреализм. Она что, попала в чей-то фанфик? Такое не происходит в реальной жизни с обычными людьми.

А даже если и произошло, то это просто…ужасно! Что вообще обычно делают в таких ситуациях? Да как ей вообще в голову пришло везти незнакомого мужика к себе домой? Хотя, что еще было делать? Могла ли она просто проехать мимо и не помочь? «Нет», – призналась себе Джен, – «не могла». Съездила, называется, за булочками.

Шейн Томас всегда был просто картинкой на экране. Нет, Джен, конечно, подозревала, что он настоящий человек и существует где-то там в Голливуде, но просто никогда не интересовалась. Да и не в ее же собственном доме! Не спит у нее гостиной и не обнимает ее собаку. И еще вежливый весь из себя такой, видите ли. «Не стоило беспокоиться обо мне!», «Вы так добры, мисс». Тьфу. У Шейна Томаса была репутация приятного и доброго человека, и Джен чувствовала, что и она неумолимо попадает под его обаяние. В сознании сам собой возник образ его, тянущегося к ней с россказнями о любви. Темные волосы, спадающие до подбородка, темные глаза. Темный силуэт. Мягкий низкий голос совсем рядом. Даже оперся на подлокотники, чтобы быть ближе к ней, не смотря на больную руку. Вот, что значит актер.

Джен улыбнулась себе. Перебрала в памяти все фильмы с ним, что видела. Возраст ему шел. Если раньше он был одним из многих милых симпатичный парней из подростковых драм, то сейчас… Взгляд у него стал такой выразительный, серьезный, даже грустный немного. Черты лица как будто бы еще тоньше стали, походка увереннее.