
Шут
– Нет, – произнесла Тэмпест твердо и медленно. – Я не любительница покувыркаться с животными. И все же что-то подсказывает мне, что я бы предпочла лечь под кого-нибудь из них, чем трахаться с одним из вас.
Она бросила пронзительный взгляд в сторону Левки, снова разочарованная его молчанием. Не говоря больше ни слова, она протиснулась сквозь группу пьяных стражников и направилась обратно в казарму. Тэмпу одолевали усталость и злость. Она злилась на короля Дестина, который хотел, чтобы она сделала что угодно, лишь бы снискать расположение талаганских повстанцев. Злилась на дядюшек, которые, вероятнее всего, виновны в распространении наркотика по деревням. Злилась на Пайра, который оказался безжалостным и хладнокровным Шутом.
Да, на Пайра она злилась больше, чем на остальных.
Она чувствовала себя виноватой и даже преданной из-за того, что доверилась ему, хотя он ничем не лучше тех людей, против которых она теперь работала в качестве двойного агента. Он мятежник, наркобарон и играет чужими жизнями. Что, если он действительно виноват в пропаже детей? Как она вообще могла ему доверять?
Плечи поникли, когда на глаза наконец попалась дверь в казарму. Но этот момент длился недолго. Спина напряглась, как только Левка вышел из-за темного угла и остановился возле двери. Как он смог обогнать Тэмпу? Крошечная часть внутри ее удивилась скорости, с которой он вернулся в казарму.
Длинноногий ублюдок.
– Что ты делала там совсем одна? – негромко, но требовательно спросил он.
Это уже слишком. Тэмпест скрестила руки на груди. Терпение вот-вот лопнет по-настоящему.
– Не твое дело, Левка.
– Ну да. Ты достаточно ясно дала это понять.
Он вздохнул и потер лоб. Плечи Левки опустились, и у него хватило ума принять смущенный вид.
– Знаю, ты сказала, что не хочешь связываться со мной. Знаю, что ты не моя собственность и что я не имею права просить у тебя прощения после того, что только что произошло. Но я… не знаю, что на меня нашло. Я не знаю. Мне не следовало так себя вести, особенно перед другими людьми. Это неуважительно. Понимаю, у меня нет никакого права знать, где ты была. Прости.
Тэмпест почти сдалась и приняла его искренние извинения.
Почти.
– Понимаю, как легко поддаться давлению сверстников, – сказала она, чувствуя себя так, словно разговаривает с ребенком. – Но тебе следовало хоть немного задуматься. Мы провели вместе большую часть нашей жизни. Ты должен хотеть защитить меня, особенно если я тебе небезразлична, Левка. И даже если бы ты меня не знал, тебе не следовало позволять этим мужчинам так со мной разговаривать, – она с трудом сглотнула. – Ты встал на их сторону почти без колебаний.
– Тэмпа…
– Извинение тебя не оправдывает, и ты это знаешь. Судя по твоему поведению, мы не подходим друг другу.
Она открыла дверь в казарму и посмотрела ему прямо в глаза.
– У нас нет будущего, и я не изменю своего мнения по этому поводу.
Тэмпест захлопнула дверь прямо перед носом Левки, прежде чем он успел ответить. Сердце девушки сжалось от боли, промелькнувшей на его лице. Она прислонилась к двери, тяжело дыша, сразу же почувствовав себя ужасно из-за неоправданно жесткого отказа. Не думай об этом.
– В следующий раз, когда будешь прокрадываться внутрь, не хлопай чертовой дверью, – пробормотал Дима со своей койки.
– Прости, – прошептала Тэмпест.
Не хотелось переполошить всех в казарме. Она на носочках прошла к своей кровати и смогла тихо скинуть сапоги и сбросить плащ на пол, прежде чем забраться под простыни, все еще одетая в платье и все остальное.
Завтра она разберется со всеми возникшими проблемами. А пока она поспит.

Глава шестая
Тэмпест

Как же она ненавидела утро.
Несмотря на отвратительное самочувствие, Тэмпест все же заставила себя вылезти из постели ради завтрака во дворце с военным советом и королевской семьей. За последние несколько дней это стало обычной частью распорядка дня.
И это было ошибкой.
Новый утренний ритуал изводил ее настолько, что она почти ничего не ела. Нахождение среди коварных военных преступников притупляло аппетит. Тэмпест потерла глаза. Черт возьми, она слишком устала. Чего бы она только не отдала, чтобы снова забраться в постель.
– Превосходно! – радостно воскликнул король Дестин.
Губы Тэмпы скривились. Любящие утро люди. Безнравственные любящие утро люди – проклятие для всего мира. Она стерла презрение с лица и вздохнула, бросив взгляд на короля. Что еще монарх и его лакеи натворили прошлой ночью, как только дали ей уйти?
Дестин встал. Его стул с шумом отъехал назад. Тэмпест выпрямилась. Все взгляды обратились к королю.
Он улыбнулся, и его красивое лицо просветлело.
– Мои сыновья отправятся в Копал через три дня, – объявил король Дестин.
Раньше, чем ожидалось. Подобная поездка требовала подготовки и времени. Как долго король ее планировал? Какова его конечная цель? Учитывая набирающее силу восстание, почему ему не хотелось держать сыновей поблизости? Рисковать их жизнями в дороге – неосторожный шаг. В голове мелькнули слова Шута, сказанные прошлой ночью. Он считал информацию об отбывающих из Дотэ принцах полезной. Зачем королю открыто объявлять об этих планах? Перевезти их тайком было бы безопаснее. Может, он пытался вычислить предателя? Если это так, то играть в игры с жизнями наследников – глупая затея.
– Это пойдет на пользу королевству, – продолжал Дестин. – Нам выгодно выказать желание и готовность заключать союзы с другими народами, особенно в столь трудный период отношений с Талагой.
Он сел, в то время как члены военного совета лебезили перед ним.
Кожу покалывало. Кто-то наблюдал за Тэмпест. Она посмотрела влево и привлекла внимание Ансетт, сидевшей рядом. Как же она раньше не заметила принцессу? Девушка провела рукой по лицу. Дурацкое утро.
Выражение глаз принцессы ясно говорило о том, что она не считала хорошей идеей отсылать братьев так рано и что прямо сейчас на кону стояло что-то гораздо более масштабное. Ансетт ткнула вилкой в вареное яйцо на тарелке.
Тэмпест перевела взгляд на короля. Знал ли он, что собственная дочь явно не в восторге от его решений? Такого рода недовольство среди членов королевской семьи опасно. Девчушку могут убить, если она не научится скрывать свои чувства. Тэмпест снова потерла виски, чувствуя тошноту и усталость. То, что сказал и о чем умолчал король, и то, что Пайр вел себя как Шут прошлой ночью, и даже то, как Левка обошелся с ней, вызывало негодование. Теперь ей еще нужно присматривать за недовольной сообразительной принцессой.
Это уже слишком. Находиться среди людей стало почти невозможно.
Тэмпест резко поднялась с места, со стуком бросив нож и вилку на тарелку с почти несъеденной едой. Она пробормотала извинения и выбежала из банкетного зала прежде, чем кто-либо успел сказать хоть слово в попытке удержать ее на месте.
Нужно отвлечься от всех этих предательств, политики и заумных игр. Тэмпест нужно сражаться.
С сожалением она задумалась о том времени, несколькими месяцами ранее, когда самым главным ее переживанием было предстоящее Испытание для вступления в ряды Гончих. Все казалось таким простым. Легким.
И еще все было ложью.
Легким в жизни ничего не бывает.
Следующий день состоял из тренировок, тренировок и еще раз тренировок до полного отказа тела. Но изо дня в день этого не происходило. Оно становилось все сильнее, стройнее и выносливее.
Тэмпест тренировалась до тех пор, пока у нее почти не начинало получаться игнорировать тот факт, что она двойной агент.
Почти.
Видят звезды, она любила физическую активность. Занятия были ей по душе и позволяли чувствовать над собой контроль. Но в этот раз они не справлялись с задачей. Тэмпест зарычала и яростно выпустила стрелу. Та попала в цель и при ударе разлетелась на щепки. Девушка тяжело дышала. Пот стекал по ее шее. Может быть, она немного агрессивна.
– Осторожнее, Тэмпест, – строго сказал Мадрид со своего места, откуда открывался вид на тренировочную площадку. – Это уже третий раз за неделю. Ты наверняка не захочешь просить у короля еще стрел.
Из-за его тона девушка напряглась. Встревоженная, Тэмпест сдвинулась с места, крепче сжимая лук. Что именно Мадрид знал о ее договоренности с королем? И знал ли вообще? Должен знать. Он же Мадрид – Королевский Меч.
Румянец смущения залил щеки девушки из-за сделанного вчера предложения короля. Она все еще не понимала, почему он приказал ей сделать все необходимое на следующем задании. Его намерения казались очевидными, но если он и правда лично интересовался Тэмпест, то зачем приказывать, чтобы она спала с талаганскими повстанцами? Возможно, все это было напоказ, чтобы доказать другим членам военного совета, что он ее контролирует.
Настроение от этого стало еще хуже.
Вместо ответа Тэмпест просто кивнула. Мадрид поджал губы, проявив столь редкую эмоцию. Очевидно, она его задела. Он отвернулся от Тэмпест, чтобы следить за группой лучников, которые таращились на нее.
Настало время сменить оружие. Меч.
Она перешла на круглую арену, предназначенную для рукопашного боя. Там оказалось пусто. Спасибо Дотэ. Настроение было едва ли не мрачнее сердца Шута. Девушка аккуратно прислонила колчан и лук к столбу и вытащила меч из ножен, а затем перелезла через веревки и начала размахивать отработанными движениями. Никто не смел приблизиться. Невеселая улыбка тронула ее губы. Казалось, в ее нынешнем настроении никто не захочет тренироваться с ней на мечах.
Поэтому она довольствовалась тем, что сменяла различные стойки и схемы ведения боя, пока ее раздражительность не поутихла, а движения не стали плавными, как вода. Подобные упражнения несли в себе покой и помогали сконцентрироваться. Мир перестал существовать.
Пот скапливался под корсетом, руки болели, и все же она продолжала. Тэмпест развернулась, но резко остановилась, увидев подкравшегося к ней посетителя. Посетителя, который привлек внимание всей казармы.
Она тихо застонала. Почему он нарушает ее покой именно сейчас? Грудь тяжело вздымалась в попытке отдышаться, и Тэмпест подумала о том, чтобы совсем проигнорировать наблюдателя. Но это было невозможно.
Игнорирование короля влекло за собой последствия. Тэмпест вложила меч в ножны, не поднимая глаз от земли. Пришло время встретиться лицом к лицу с дьяволом.
Подняв глаза, она бесстрастно оглядела устрашающую фигуру короля Дестина. Хотя скорее вгоняющую в тревогу. Он был великолепен даже в обычной белой рубашке, черных брюках с высокой талией и сапогах до колен. Она поразилась тому, насколько моложе своих лет он выглядел в повседневной одежде. И в простом наряде он привлекал к себе внимание.
Дестин провел рукой по золотисто-каштановым волосам и поманил Тэмпест к себе. Это ужасно раздражало ее. Он подзывал так, словно она какая-то простая девка. Тэмпест поджала губы и заставила себя двинуться ему навстречу, понимая, что не может отказать. Она остановилась вне пределов досягаемости, на приличном расстоянии. Не нужно давать еще больше повода для болтовни сплетникам в казармах. Кроме того, в глубине души девушка боялась, что Дестин каким-то образом почует в ней предательство.
Король улыбнулся.
– Почему так далеко? – спросил он, являя собой воплощение вежливости. Но его глаза светились блеском: король жаждал поставить Тэмпест в неловкое положение.
– Простите, Ваше Величество, – сказала она, слегка поклонившись. – Я посчитала, что вам будет неприятен мой запах. Я вся взмокла от пота.
Она сделала ход конем. Ни одному мужчине не понравится вонючая женщина.
Король запрокинул голову и рассмеялся, обнажив загорелую шею. Он опустил голову. Золотистые глаза искрились весельем.
– А ты попробуй. Подойди ближе, Тэмпест.
Твою ж мать. Оставалось только подчиниться. Открыто противиться королю в лучшем случае неразумно, и поэтому она медленно сокращала расстояние между собой и Дестином, перелезая через забор. Не успели ее ноги коснуться земли, как он уже прижал Тэмпест к грубому деревянному столбу. Мужчина убрал прядь мокрых от пота волос с ее лица.
Дестин облизнул пухлые губы.
– Я бы предпочел быть тем, из-за кого ты так сильно потеешь, – сказал он низким голосом.
Грязный негодяй.
Тэмпест нарочно неправильно его поняла.
– Это может быть опасно для вашего здоровья, Ваше Величество. С клинком я смертоносна, как вам уже известно.
Она улыбнулась, как будто действительно неправильно истолковала комментарий короля, но эта уловка не принесла никакой пользы. Тэмпест наблюдала за действиями короля. Его адамово яблоко дернулось, когда он сглотнул. Легкая улыбка заиграла на его губах.
– Я в курсе, – пробормотал он. – Мне нравится рисковать.
Глаза расширились, когда Тэмпест осознала его намерения всего за мгновение до произошедшего.
Король поцеловал ее.
Больше всего на свете ей хотелось отшатнуться, но, поскольку столб находился у нее за спиной и все смотрели на них, другого выбора не оставалось. Пришлось поддаться натиску короля. Желудок скрутило, и Тэмпест сосредоточилась на других ощущениях, например как дерево впилось в позвоночник и вдавилось в затылок. Пульс участился, когда Дестин сильнее прижался губами к ее губам и провел по ним языком, очевидно, желая, чтобы она открылась ему навстречу.
Черта с два. Вместо этого она закусила его нижнюю губу. Сильно.
Дестин дернулся и прервал поцелуй. Их груди соприкоснулись, когда она попыталась отдышаться. На его губе выступила капелька крови. К горлу подступила тошнота. Она пометила короля. Другие погибли бы за подобное посягательство.
Он провел языком по укушенной губе, и медленная улыбка расплылась на его лице, а глаза загорелись еще сильнее. Ужас скрутил все внутренности. Теперь он смотрел на нее с еще большим вожделением, чем раньше. Насколько сильно извращены его наклонности? Янтарные глаза скользнули вверх и вниз по вздымающейся груди и дрожащим ногам. Ее слабость выставлена напоказ. Нравилось ли ему все контролировать? Его характер явно об этом свидетельствовал. Она полагала, что ей не следует так уж удивляться, учитывая, сколько любовниц было у короля Дестина. Его сексуальные наклонности вряд ли относились к заурядным.
Не зная, куда себя деть, Тэмпест нырнула под руку короля, пробормотав:
– Я должна идти.
Она знала, что король не сводит с нее глаз, поэтому Тэмпест постаралась не бежать. Девушка двигалась медленно и обдуманно, подставив спину под удар. Она едва успела отойти на пять футов от мужчины, как он крикнул:
– Не слишком уж веселись с повстанцами.
Тэмпест вздрогнула. Хотя король заранее предупредил о том, что она должна сделать все, чтобы внедриться в ряды талаганских повстанцев, брошенная в спину фраза больше походила на настоящий приказ.
И прозвучала как угроза.
Измученная, с ноющими от физических нагрузок мышцами и почти не проходящей головной болью, влияющей на зрение, Тэмпест побрела обратно в казарму, размышляя о том, что предпочла бы проспать весь день напролет. Она вытерла рот тыльной стороной ладони. Оттереть королевские слюни стало главным приоритетом.
Она сбилась с шага, заметив незваного гостя в казармах. Губы изогнулись.
Пайр. Шут. Он лежал, раскинувшись на ее койке, с ленивой грацией, которая нашептывала о темных ночах и шелковых простынях. Неужели ей нельзя просто отдохнуть? Сначала король, а теперь кицунэ? Без всяких сомнений, высшие силы вступили в заговор против нее.
Рука Тэмпест инстинктивно потянулась к рукояти меча, даже когда захлопнула дверь, чтобы защититься от любопытных глаз. Брови девушки сомкнулись на переносице. Затяжная головная боль почти переросла в полноценную мигрень просто от того, что она посмотрела на Пайра, беззаботно курящего трубку и явно наблюдающего за ее реакцией, с подергивающимися лисьими ушами и веселыми золотистыми глазами.
Чертова трубка.
– Что, во имя Дотэ, ты здесь делаешь? – прошипела она, оглядывая пустые казармы, словно кто-то мог прятаться в тени.
– Разве я не мог соскучиться по тебе? – промурлыкал он.

Глава седьмая
Пайр

С тех пор как Пайр последний раз попал в Дотэ через главный вход, прошло уже несколько лет. В городе его никто не знал, так что он спокойно и без проблем мог пройти прямо через ворота. Нужно было только подавить в себе желание покрасоваться, скрыть черты Оборотня и опустить глаза, чтобы никто не заметил блеска золотистых радужек. Но он никогда не шел легким путем. Поиски новых способов проникновения в Хеймсерию стали своего рода игрой.
И сегодняшний день ничем не отличался от предыдущих.
Нежелание воспользоваться городскими воротами на этот раз было связано с работой. Тэм начал создавать проблемы. Когда-то контрабандисту можно было доверять настолько, насколько вообще возможно в отношении контрабандиста, но он стал скрытным. Что ж, еще более скрытным, чем обычно. Что-то не так. Пайр вознамерился выяснить, в чем дело. Ранее он без препятствий проник в Дотэ через бедный квартал. Так как же, черт возьми, поймали его людей? За несколько часов здесь не появилось ни одного стражника. Пройти по ветхим крышам трущоб не составляло труда.
Несмотря на то что прошли годы с тех пор, как он в последний раз посещал Дотэ, Пайр все еще прекрасно знал, где находятся казармы Гончих. Он бродил по городу, впитывая каждый вид, звук и запах. Воздух трущоб смердел нечистотами. Район бедняков ничуть не изменился.
Приятный запах свежеиспеченного хлеба донесся из торгового квартала, но Пайр с гордостью подумал, что в лесной пекарне Рины пахло лучше. Он ненавидел торговый квартал. Там слишком много мошенников и шума для его ушей. Торговцы же еще хуже. Для вида они казались честными людьми, при этом грабя людей за глаза. Они самые настоящие воры. По крайней мере, Пайр не притворялся тем, кем он не являлся. Любой, приходящий к нему за помощью, точно знал, во что ввязывается. Он никогда не скрывал своей натуры.
В поле зрения появились казармы, и он осмотрелся. Именно здесь ему нужно проявлять крайнюю осторожность, прислушиваясь к любым приближающимся шагам. Проникнуть к Гончим легко, но всегда стоит перестраховаться. Это много раз спасало ему жизнь.
Пайр принюхался. От знакомого женского запаха он тихо зарычал.
Тэмпест. Его Гончая.
Губы изогнулись в оскале. Гончая. Ему она не принадлежала.
Пока.
Сначала ее аромат угадывался слабо, потому что в воздухе витали кисловатый запах пота тренирующихся Гончих, звон металлических мечей, лязгающих друг о друга, и невыносимая, едкая горечь исходящего от костра дыма. Пайр заглядывал в комнаты казарм и проходил мимо, поддаваясь желанию стащить несколько видов оружия и интересных приглянувшихся предметов. Вряд ли по ним будут скучать.
Кинжал с резной костяной рукоятью. Роскошный украшенный орнаментом ключ, настолько дорогой на вид, что, по идее, должен защищать что-то ценное. Пайр любил сложные головоломки, и ему хотелось бы узнать, что открывает этот ключ. Он нашел карту Дотэ, на которой несколько, казалось бы, ничем не примечательных районов города обвели ярко-красными чернилами.
Еще одна загадка.
Напоследок Пайр украл изумрудное кольцо из казарм. Оно оказалось слишком маленьким, чтобы налезть на его пальцы, а это означало, что, скорее всего, украшение досталось в подарок на память от какой-нибудь родственницы Гончего. Пайр не испытывал ни капли сочувствия к Гончему, который обнаружит пропажу. Они наемные убийцы.
Он приблизился к последнему зданию казарм. Запах Тэмпест тут сильнее. Трепет радостного возбуждения заставил сердце биться чаще. Запах девушки-Гончей всегда вызывал такую физическую реакцию. Что в ней такого, что выводило Пайра из себя? Раньше его это возмущало, но теперь он смирился с тем, что какой-то внутренний, животный инстинкт вне всяких сомнений влек к этой женщине.
Пайр осмотрелся и быстро взобрался по стене здания, чтобы заглянуть внутрь. Перед ним оказалась длинная прямоугольная комната, заставленная кроватями, с большим камином в одном конце и дверью в другом. Совершенно пустая. Отлично.
Он быстро вскрыл замок на окне, отодвинул стеклянную панель в сторону, осторожно проскользнул внутрь и закрыл окно за собой. Пайр спрыгнул на каменный пол, приземлившись на пятки. Он еще раз оглядел комнату в поисках скрытых врагов, но никого не нашел. Унылая комната: только необходимое и никакой роскоши. Вдоль двух длинных стен стояли кровати, а вокруг них разбросано оружие.
Место, где отдыхали враги. Прилив энергии и адреналина захлестнул Пайра. Он был в их логове, и им ничего об этом неизвестно.
Его люди ненавидели, когда он подвергал себя такому риску, и, по правде говоря, Пайр мог с ними согласиться. Будь он на их месте, не хотелось бы, чтобы Шут шатался по Дотэ просто для того, чтобы сунуть нос в казармы королевских убийц.
Запах Тэмпест стал еще отчетливее, и он остановился у единственной кровати, отгороженной ширмой. Кицунэ провел пальцами по комоду у изножья кровати, а затем по простому одеялу, застеленному поверх матраса. Возникло желание залезть в ее постель. Он подавил его и замер, услышав шум за окном.
Он забрался на кровать и выглянул в окно. Волосы на руках встали дыбом, а губа искривилась, обнажив зубы. Король Дестин собственной персоной. Внимание ублюдка сфокусировано на женщине на ринге, движения которой походили на воду и грех. Волосы цвета барвинка развевались в такт ее движениям.
Тэмпест.
Пайр наблюдал за жуткой сценой, когда король жестом подозвал Тэмпест. Поначалу это казалось забавным, девушка явно не хотела приближаться к Дестину, несмотря на приказ, но затем Пайр заметил неподдельный страх, мелькнувший на ее лице. Стало опасно. Пайр знал, что король мог с легкостью улавливать страх. Он им напитывался. Наслаждался.
Король прижал Тэмпест к деревянному столбу и поцеловал.
В горле Пайра зародилось рычание, а когти вонзились в кожу на пальцах, удлиняясь. Откровенное желание на лице короля Дестина, когда Тэмпест прикусила его губу, привело Пайра в непонятную ярость. Как посмел этот ублюдок прикоснуться к тому, что принадлежало ему? Пайр весь бурлил от ярости, пока взгляд короля блуждал по телу Тэмпест, словно обладал ею.
Моя.
Его когти впились в оконную раму. Он ничего не мог поделать со случившимся и не имел права вмешиваться.
Возьми себя в руки.
Практическая часть его разума сохранила увиденное в глубине сознания: могло оказаться полезным в будущем. Хотя Тэмпест и раньше уклонялась от ответов на любые вопросы о короле Дестине, Пайр всегда догадывался, что в ее чувствах к королю было нечто большее, чем просто страх перед правителем-манипулятором. Теперь он начинал в точности понимать, что происходит.
Нравилось Тэмпест это внимание или нет, но он жалел ее. Ухаживания со стороны короля он не пожелал бы и злейшему врагу. Он видел последствия того, к чему приводило внимание Дестина. На этом Пайр остановился. Не нужно углубляться в воспоминания.
Он заставил себя отпустить подоконник и нахмурился, увидев следы, оставленные когтями. Неудачно. Ничего не поделаешь. Тэмпест нырнула под руку короля и направилась к казармам. Пайр улыбнулся, увидев выражение лица Тэмпест. Она не выглядела довольной. Это доставило ему больше наслаждения, чем следовало бы.
Тихо посмеиваясь, он сел, а затем растянулся поперек ее кровати. Судя по выражению ее лица, она сегодня колючая, как дикобраз. Их разговор будет пикантным, и Пайр сгорал от нетерпения. Ее запах поддразнивал, и он, не удержавшись, покрутился на кровати, сминая покрывало и оставляя повсюду свой запах.
Ну что ты за бедолага. Прекрати.
Пайр нахмурился. Он не мог позволить себе заботу о Гончей. Она полезна ему, а он полезен ей. Их отношения не более чем деловые. Так почему же он не мог выбросить из головы то, как они в последний раз соприкасались? Вместо того чтобы напасть в момент его слабости, она обняла его. Почему? Чего она добивалась? Его доверия?
Знакомые шаги приблизились к двери, и он отогнал эти мысли прочь. Он должен оставаться тем высокомерным до мозга костей, очаровательным, ищущим выгоды лисом-Оборотнем, которого Тэмпест знала и ненавидела. Губы искривила ухмылка. Ей бы больше всего на свете не захотелось увидеть его в своей постели. Только ради выражения ее лица в этот момент стоило пробраться в Дотэ.
Дверь отворилась, а затем захлопнулась с такой силой, что задребезжали петли. Тэмпест медленно моргнула, заметив его, и в ее взгляде вспыхнуло пламя. Его сердце ускорило темп. Именно этого он жаждал. Обмен колкостями. Ссора. С ней.