Соната звёзд

Иван Хайдаров

Соната звёзд

Не знаю, с чего это вдруг я решил пойти погулять именно в тот момент, но, если бы не это спонтанное обстоятельство, я бы так и не предотвратил грядущий армагеддон.

Мой экзистенциальный кризис тогда достиг своего апогея – ничего особенного, такое случается с умными парнями моего возраста, – вот я и отправился заниматься самым бессмысленным на взгляд многих людей занятием, но для меня – единственным, что имело тогда значение – я пошел смотреть на звёзды.

Большая медведица – всегда первое, что бросается в глаза. Вернее только ее Ковш, остальные звёзды созвездия слишком тусклые, чтобы их разглядеть. После Большой нужно приложить немного усилий, чтобы разглядеть Малую. Ага, вот она, нашел. Теперь можно было легко увидеть Дракона: он извивается между Медведицей и ее чадом, широко распахнув пасть, обнажив клыки по имени Растабан и Этамин.

Но что-то тут не так. Той яркой звезды там быть не должно. Наверно, просто спутник.

Пульсируя, "спутник" становился все ярче и ярче и больше и ярче. Мгновение, и вот его сияние освещает весь ареал полночного двора. Я посмотрел по сторонам в поисках живой души, что могла созерцать сияние вместе со мной, но никого в округе не было.

В голове мелькали логичные и не очень догадки о том, что же это такое могло быть. Вертолет, совершающий аварийную посадку? Обман зрения? Галлюцинации на почве постоянного недосыпания?

Видимо жизнь в современном обществе повлияла на меня не лучшим образом и лишила самой обыкновенной веры в чудеса, так что я и подумать не мог, что это был космический корабль.

Я просто застыл и жадно наблюдал. Так жадно, что даже не стал делиться зрелищем с видеокамерой: некоторые вещи лучше запечатлевать в памяти мозга, а не телефона.

Когда глаза привыкли к свету космических фар, я увидел, как шлюз корабля открылся. Перед моим взором предстал едва различимый образ человекоподобного существа. "Так и думал, что они гуманоиды", – подумал я.

Пришелец уверенно зашагал по направлению ко мне. Убежать? "Нет", – говорило мне сердце. "Согласен с сердцем", – сказал мозг.

Тогда остается только наблюдать, как тонкая фигура в скафандре плавной парящей походкой подходит ко мне. Вот она стоит на расстоянии вытянутой руки, снимает свой шлем и…

Девушка. Небывалой красоты девушка с взъерошенными волосами несуществующего в природе цвета. Я бы хотел описать ее, описать каждую черту ее прекрасного лица, но сделать это так же невозможно, как описать девушку из утреннего сна. Ты просто знаешь, что она самое красивое создание на планете. И, возможно, за ее пределами.

– Достопочтенный сударь! Окажите даме любезность, раздайте вай-фай! – пропела она.

Сказать, что я был ошарашен – ничего не сказать. Молча, я достал телефон, активировал точку доступа.

– Merci!

Она отвернулась, зашагала прочь, и я подумал, что на этом все. Неужели это и был первый контакт человечества с разумной инопланетной жизнью? Я как-то даже разочарован.

– Все, можешь вырубать! – обернулась она так резко, что я чуть не упал от неожиданности. – Ваша культура так быстро меняется, что я ваще фигею.

Я между прочем тоже тут фигею. Может, она уже что-нибудь объяснит?

– Ну, рассказывай, – она оперлась на рядом стоящий тополь.

– Что рассказывать? – промямлил я от неуверенности.

– Как дела тут у вас.

– Вроде нормально. Только завал на учебе, скоро экзамены, а я не успеваю подготовиться, – как-то странно такое с пришельцем обсуждать, пускай даже она выглядит как обычный человек. Ну не совсем обычный. Очень красивый человек.

– Да не у тебя, глупыш. Ты мне про все человечество расскажи.

– Про все человечество… Ну, чего тут рассказывать… Все как всегда. Бедных много, богатых мало, дети в Африке голодают, войны за нефть каждое десятилетие, люди мрут как собаки от алкоголя, сигарет и наркотиков. Хотя не все как всегда. Преступники теперь скрываются не за масками, а за законом.

Пока я давал краткую характеристику человеческой цивилизации, лицо инопланетянки становилось все мрачнее, пока не стало угрюмее самой ночи. Она сверлила меня взглядом обиды и недоверия, от чего я невольно отпрянул назад.

– Ничего не понимаю, – тяжело вздохнула чужая. – я же все делала правильно. Подарила вам религию и десять заповедей…

– Так это была ты? Значит, Бога нет?

– А у меня, ты думаешь, откуда эти заповеди? Впрочем, какая разница, кто их придумал? Главное, в них сказано, что вы не должны убивать друг друга и что нужно поступать по совести.

– В таком случае, они не помогли. Из-за споров, у кого лучше религия, погибли сотни тысяч людей.

– В каком смысле "у кого лучше религия"? Я принесла только одну.

– Видимо, она понравилась не всем, и люди придумали свои, – пожал я плечами.

Она, казалось, была совсем разочарована, но загоревшись вновь, воскликнула чистым словно вакуум голосом:

– А письменность? Я же вам ее не просто так дала, а чтобы вы копили и преумножали свой бесценный опыт. Разве в ваших книгах не написано о том, что воевать бессмысленно и глупо?

– Написано.

– Но почему тогда вы до сих пор проливаете кровь своих же?

– У нас на земле просто быть человеком недостаточно, чтобы тебя все признали своим. Мы разделились на государства, этнические группы. Мы далеко друг от друга, и мы такие разные.

– Но я же показала вам, как строить самолёты, – вновь огонек неугасающей надежды загорелся в ее бездонных как космос глазах. – Вы способны перемещаться по всей планете так быстро, что давно уже границы между расами бы стерлись. И кстати, ты сказал, у вас люди голодают в Африке. Разве вы не можете воздушным путем доставить пропитание в засушливые районы?

– Наверное, можем. Просто никто не хочет делиться.

– Ну зачем…

– Что "зачем"? – не понял я.

– Зачем ты врешь? Не может быть, что все так плохо. По моим данным, вы должны были уже построить утопию и войти в космическую эру.

– Но…

– Зачем так нагло обманывать, я же по-хорошему спросила! – она кричала, и я испугался, что кто-то прибежит на крики. Делиться обществом с прекрасной инопланетянкой я не хотел ни с кем, поэтому попробовал все же успокоить в ней негодование.

– Я говорю правду! Подожди, сейчас, я снова раздам вайфай, и ты сама во всем убедишься.

Я полез в карман, но тут же услышал шум взлетающего корабля. Она улетела, а я ведь даже не спросил ее имени.

Вернётся ли она?

Да, она вернулась. Вернулась не на следующий день, и даже не через неделю, а после ста девяносто семи безнадёжных прогулок под звёздами, проведенных в отчаянном стремлении снова встретить девушку из космоса.

Когда свет стих, а шлюз распахнулся, я увидел знакомый силуэт: человеческий, в скафандре, превосходно повторяющем форму девичьего тела. Я хотел прыгать от радости, что, наконец, дождался встречи, которая уже стала смыслом всей моей жизни.

Но я одернул себя, не стал делать поспешных выводов. Шлем на ее голове, подобно мотоциклетному, скрывал лицо, так что быть уверенным, с кем или с чем я столкнулся, я не мог. Тогда я просто застыл в ожидании.

– Какое совпадение! – это была она. Я узнал ее вакуумный голос. – Как здорово, что ты пришел сюда именно в эту самую минуту! Иначе мне бы пришлось искать тебя всюду. Пойдем скорее!

Искать меня? Зачем? Неужели и я ей понравился? И куда она хочет пойти?

– Куда? – только и смог вымолвить я.

– Как куда? Ко мне в корабль. Препарировать тебя будем, опыты всяческие ставить!

Как глупо было испугаться с моей стороны, но я тогда был глуп и молод. Однако страх этот был всего лишь рудиментом психики, и я не отступил бы, будь даже это для меня смертельно. Неизведанное – манящий огонек, подобный тому, что заставляет бабочек-ночниц заживо сгорать в обманчиво теплом и прекрасно ярком смертоносном пламени.

– Да шучу я! – посмеялась она звонко. – Видел бы ты свое лицо! Никто тебя не тронет, не бойся. Ты был прав. Насчет всего. И теперь мне нужна твоя помощь.

И она протянула мне руку. Плавно и трепетно, как протягивают руку испугавшемуся котенку, боясь, спугнуть его. Как только моя ладонь соприкоснулась с ее тонкими пальцами и ощутила обжигающе-уютное тепло, чужая обняла своей рукою мою руку и с нежной жадностью затянула мое несопротивляющееся тело в корабль.

Вы, наверное, не раз видели, как в научно-фантастических фильмах изображают космические корабли. Я пересмотрел их кучу и сомневаюсь, что хотя бы один фильм смог хоть немного приблизиться к реальности. Я бы попробовал описать внутреннее обустройство звездолета, но не уверен, зачем нужны те цилиндры и что это за коробки и каким образом здесь так светло без единого светильника. Пожалуй, я просто опишу свои чувства, помимо безмерного возбуждения, отдающего в кончиках пальцев.

Здесь тепло. Довольно теплее, чем на улице. Даже через зимнюю обувь можно ощутить согревающий, словно пляжный песок в разгар знойного дня, металл под ногами. Мягкий, будто ванный коврик. Как странно… И даже шаги не издавали звука.

Тишина была настолько бесшумной, что было слышно запахи. Один из них, тот, что нежнее любых цветов на земле, я узнал. Это был запах звёзд.

– У тебя, наверное, много вопросов, – начала она, не оборачиваясь.

"Много" слабо сказано.

– Ответь хотя бы на один. Как тебя зовут?

– Ты не сможешь выговорить мое имя.

– Ну я хотя бы попробую.

– Нет, в ваших языках даже приблизительно ничего подобного нет. Мой вид общается, изменяя высоту звука.

– То есть, твое имя – мелодия?

– Можно сказать и так.

– Тогда спой ее.

И в ответ я услышал прекрасную музыку. У меня был хороший слух и мучительный опыт в музыкальной школе, так что я, кажется, смог даже различить ноты: соль, си, до, соль. Только в очень низкой октаве, в которой не может петь ни одна певица.

– А меня зовут…

– Я знаю.

– Знаешь?

– Да. Навела справки. Но все равно. Приятно познакомиться официально.

– Взаимно, Соль.

– Соль? А что, мне нравится. Теперь подожди меня здесь. Мне нужно позвонить. Хотя нет! Идём со мной. Заодно войдешь в суть дела.

В комнате связи, или лучше сказать в рубке, учитывая, что я находился на космическом корабле, Соль связалась с каким-то мужчиной. Я плохо его разглядел из-за помех на голограмме, но голос у него явно был недовольный.

Я не знал языка нот, на котором они общались, но зато знал язык эмоций, бывший видимо, универсальным для всех человекоподобных рас.

Она краснела и тупила взгляд, в то время, когда он издавал грубое стаккато из брызжущего слюной рта. Закончив связь, Соль посмотрела на меня.

– Прости, что тебе пришлось это выслушивать. Просто сейчас все на нервах. Война надвигается.

– Война? Галактическая? Как в Звездных войнах?

– Намного хуже. Поэтому мы так торопимся ввести Землю в космическую эру. Солнечная система – важный стратегический пункт, от которого может зависеть исход войны.

– Почему Земля так важна?

– Смотри, – она снова бесцеремонно потянула меня за руку, усадила за что-то вроде большого круглого стола, как в Короле Артуре. Свет затих, и над столешницей загорелись звёзды.

– Это карта Млечного. Вот рукав Ориона, а вот и ваша Солнечная система. Вот территория нашего галактического государства. А в это скопление прибудут захватчики из другой галактики и начнут завоевывать обитаемые планеты одну за другой.

– Все равно не понимаю. Земля находится на другом конце галактики от места вторжения.

– Именно. Удар придется на самое сердце моего государства. Если мы хотим победить, нам необходимо перенести столицу дальше к окраине. Вот сюда.

И она указала на медленно вращающийся в пустоте земной шар.

– В округе, – продолжала она, – больше нет обитаемых планет. А терраформирование займет намного больше времени, чем Просвещение.

– Просвещение?

– Проект по ускорению развития человечества.

– И сколько осталось времени до вторжения? – спросил я.

– Точно сказать не могу, приблизительно полторы тысячи земных лет.

– Тогда беспокоиться не о чем, верно? Времени ещё очень много.

– То, что для вас много, для нас капля в море.

– Почему нельзя перенести вашу столицу сейчас? Вступить в контакт с ООН, попросить о помощи.

– Не все так просто. С технологиями, которые мы с собой принесем, человечество просто уничтожит и себя, и нас. Есть только два варианта.

– Если один – это Просвещение, какой тогда второй?

Она мрачно промолчала. Но слова здесь были лишние. Было нетрудно догадаться, что она имеет в виду истребление человечества.

– За полторы тысячи лет можно ещё все успеть, – говорил я.

– Ты серьезно? – с упреком взглянула она на меня. – Успеть? Да вы на толику не приблизились к тому, чтобы хотя бы немного соответствовать галактическим стандартам! По идее, я уже должна вводить бессмертие, но вы до сих пор грызетесь из-за денег.

– А что случится, если ты, как ты сказала, введёшь бессмертие?

– Перенаселение или бесконечные войны за обладание источником молодости. И то, и другое уничтожит вашу цивилизацию. Так что про это можно забыть. Разве что…

Я с трепетом наблюдал за ее недвижимым телом. Она размышляла.

– Разве что систематизировать и направить процесс. Да, это может сработать. Если один человек, хороший, с высокими моральными устоями и волевым характером, будет направлять всех остальных людей, при этом будучи наделенным бессмертием, у него может получиться.

– В мире не так-то много таких людей, – вздохнул я.

Она смотрела на меня, и тень улыбки, загадочной, но с тем и смелой, скользнула по ее белому лицу.

– Ты же не думаешь… – нет, было бы слишком высокомерно подумать, будто я подхожу, и я не стал заканчивать фразу.

– У тебя есть два варианта. Полторы тысячи лет это ещё очень не скоро. Ты можешь вернуться домой и доживать свой век. Если хочешь, я даже сотру тебе память. Но вряд ли мне удастся найти такого же подходящего человека, как ты, и, в итоге, человеческая цивилизация будет неминуемо уничтожена, хоть ты этого и не увидишь. Или же я наделю тебя бессмертием и покажу, как действовать, чтобы привести ваш мир к процветанию.

– Нет, пожалуйста, только не стирай память. Я не хочу тебя забыть.

– Я не стану, если не хочешь. Ну так, что ты выбрал?

– Ты уверена, что я подхожу?

– Абсолютно. Я изучила твой портрет личности через нейроволновой дешифратор.

– Через что? А, ладно, забудь. Я в деле. Не хотелось бы, чтобы человечество погибло.

Через пару дней она наделила меня бессмертием. Ещё через три дня она начала учить меня. Рассказала все об ее цивилизации, об устройстве их процветающего мира. Я не верил, что люди могут этого когда-нибудь достичь, но она вселяла в меня эту веру своим бесконечным, как космос, энтузиазмом. С каждым днём мы с Соль становились все ближе, как две звезды, под воздействием силы тяжести летящие друг к другу. Миры, откуда мы родом, были такие разные, так что мы построили наш собственный мир. Мир, где были только мы двое. Мир, в котором она рассказывала мне о всех тайнах, которые человечеству предстояло постичь. На каком-то этапе я просто перестал понимать, что она говорит, и пришлось прибегнуть к генной инженерии, чтобы искусственно увеличить способности моего мозга. Я становился умнее, мудрее, менялся, менялись все мои взгляды на жизнь, казавшиеся раньше столпом моей личности. Менялось мое восприятие других людей и вселенной в целом. Лишь одно оставалось неизменным – мурашки по коже от ее взгляда. Когда она заметила, то, как будто бы, смутилась. Удивительно, она говорит, что живёт уже многие века, но все равно краснеет от неловких моментов. Мои любимые из таких неловких моментов – случайные прикосновения. Она приятно вибрировала, и, прикасаясь к ней, мое тело входило в такое же состояние, словно синхронизируясь, от чего на сердце становилось теплее и спокойнее. Когда она разговаривала, то часто невольно переходила на пение, в силу особенностей строения своего голосового аппарата. И я невольно тоже начал распевать фразы. Мы были как две мелодии, сливающиеся в ансамбле. Кульминацией нашего произведения был поцелуй. Тихий, нежный, плавно переходящий в форте. Затем реприза.

А тоникой было наше прощание, когда я уходил домой, отдыхая от трудного обучения.

Но однажды она позвала меня на корабль, чтобы попрощаться в последний раз.

– Главное, пойми, – говорила она дрожащим голосом. – Это не "прощай", это "до встречи". Я верю, что у тебя все получится. И мы снова увидимся через полторы тысячи лет.

– Знаю. Но ведь это ты научила меня просчитывать все возможные варианты развития событий. Я вижу бесконечное количество версий будущего, где мы воссоединяемся. Но я так же знаю, что существует и бесконечность мрачных версий, в которых эта встреча будет последней в наших жизнях. И хоть бесконечности всегда равны, их плотность разнится. Я вижу, сколь огромна плотность мрачных будущих, и это лишь упрочает вероятность неблагоприятных событий и мои сомнения.

– Да, я научила тебя этому. А еще я научила тебя верить. Нет ничего сильнее веры, она даёт силу даже тогда, когда статистика не на твоей стороне. Пожалуйста, верь мне. Твоя вера путешествует быстрее света, и даже, если я буду за тысячи световых лет, она сделает меня сильнее. А теперь ступай. Твой путь длиной в полторы тысячи лет начат.

И она вытолкнула меня из корабля. Инстинктивно я хотел зацепиться за ее медальон – загадочную вещицу, с которым она никогда не расставалась и про который никогда не рассказывала, но моя рука схватила лишь воздух. Воздух прошлого, которое будет преследовать меня на протяжении этих долгих столетий. Я поклялся себе, что отброшу все сомнения. Я дождусь ее. И к ее прилету я уже подготовлю человечество.

Но то, что я услышал после, породило тень недоверия в моем бессмертном сердце.

Мой генетически усовершенствованный слух успел уловить ее последние слова, прежде чем корабль улетел. Она обращалась к кому-то, видимо по средству связи:

– Давно не виделись. Я очень скучала.

Кому были адресованы эти слова? Высокий айкью подавлял человеческие эмоции, но ревность все равно съедала изнутри. И хотя я понимал, что на обратном конце связи мог быть кто-угодно: кто-то из ее семьи или подруг. Я старался больше не думать об этом. Но сомнение, засевшее глубоко в подкорке мозга, превратило бессмертное ожидание в мое личное проклятие.

Но было поздно, тысячелетние часы перевёрнуты и пески времени сыпятся в бездонную пропасть быстрее солнечного ветра. Первым делом я объездил весь мир и убедился, что никаких иллюминатов не существует, и все беды мира кроются отнюдь не в алчности мнимых правителей земли, а, напротив, из-за разрозненности и отсутствия единого центра управления. Тогда я стал этим центром. Я сам стал иллюминатом. Действуя из тени, я начал процесс объединения всех наций.

Малейшая ошибка приводила к войнам, мировому экономическому кризису, голоду.

Я ошибался не один раз.

После пятой мировой войны, спустя триста пятьдесят четыре года с момента нашей последней встречи с Соль, я сдался.

Спустя еще сорок лет меня, пьяного, вонючего и грязного, вытащил из канавы старый лесник, заведующий одним из последних заповедников на земле.

Лежа на его койке, отведав его отвара, что прояснил мой взор, я задал ему вопрос:

– Однажды ты умрешь, и вместе с твоей смертью закончится история этого несчастного клочка земли. Цивилизация придет сюда и поглотит твой лес, как поглотила все вокруг него. Зачем ты так цепляешься за то, что все равно будет обречено на гибель?

И он ответил:

– Очень давно, когда я мог ещё ходить без помощи моих протезов, мы жили здесь, на этом самом месте с моей возлюбленной женой. Я помню, как сейчас, мы танцевали между тех деревьев. А между тех мы лежали, вслушиваясь в трель сверчков и созерцая звёзды. Меж тех мы целовались. А между тех она лежит теперь, похороненная мной. Она жива, пока я помню. Она жива, пока стоят эти деревья, пока поют эти сверчки и пока светят эти звёзды.

– Тогда, за то, что ты спас меня, я сделаю ее бессмертной, – я сказал.

И наделил бессмертием его. И не дал заповеднику погибнуть.

А тот лесник остался моим верным другом. Я понял, что вдвоем нам будет легче сделать то, что я пытался сделать эти вот уже четыре столетия.

Я научил моего друга всему, чему научила меня Соль. Вместе мы смогли объединить все страны. Настало время выйти из тени. И всему миру рассказать о том, что ждёт их в будущем. Я знал, что сею страх в их бионических сердцах. Но страх сплочает, и по прошествии ещё каких-то двести с лишним лет мы выровняли экономику земли. Теперь везде и всем хватало пищи и воды. Одежда согревала всех. Крыша укрывала всех. Законы защищали всех.

Но было ещё очень много работы впереди.

Наши технологии ещё не справлялись с такими глобальными проблемами, как перенаселение, загрязнение, стихийные бедствия. Тогда от поколения талантливых экономистов родилось поколение ученых. Нам только нужно было создать сильный искусственный интеллект, который бы смог решить все наши проблемы. И, к сожалению, нам это удалось.

Он вышел из-под контроля к 3125 году. Никто больше не знал, чего он хочет, но было ясно: людям и машинам не ужиться на земле. ЭМИ-ракеты, выпущенные мной, бомбардировали наши окупированные города несколько месяцев. На восстановление ушло три сотни лет.

Но уцелевшие данные, собранные взбунтовавшимся ИИ, помогли ускорить научный прогресс, и, в конечном итоге, мы практически достигли нужного уровня развития. Оставалось очень мало времени, каких-то жалких пятьдесят лет, но у меня был план.

– Машина времени уже откалибрована? – спрашивал я у своего друга-лесника по десять раз на дню.

– Портал времени, – поправлял он меня. – Это название будет больше подходить, в силу того, что мы не сможем вернуться дальше момента, когда эта технология была создана.

Как только временной портал был готов, к нам каждую секунду приходили мы из будущего, неся с собой все новые и новые знания и чертежи удивительных устройств, каждое из которых не переставало удивлять, хотя, казалось, что придумано было уже все на свете, и удивляться было уже нечему.

Я вспоминал о Соль каждый день. Раз в день я приходил на место нашей первой встречи и воспроизводил в памяти те разговоры, те неловкие моменты и прекрасные, до мурашек будоражащие поцелуи. Мне приходилось отключать эмоции, чтобы сердце не вышло из строя из-за того, как сильно я по ней скучал. Когда я только начал планировать концепт машины времени, я представлял, как вернусь к Соль, обниму ее и у нас с ней будет полторы тысячи лет, а затем еще полторы тысячи, и ещё, и еще. Но машины времени не существует, а временной портал способен был перемещать только в то время, где он уже был создан.

Благодаря этому порталу, мы успели все. У нас буквально появился безграничный источник времени.

Последний год тянулся дольше, чем все тысяча четыреста девяносто девять, прошедшие с момента отбытия Соль. Я ждал на том же месте, у себя во дворе дома, в котором я когда-то жил, когда был совсем другим человеком. Мне было двадцать один тогда. Сейчас мне тысяча пятьсот двадцать лет. И я успел.

"Ты слышишь, Соль? Я успел, как и обещал. Поэтому самое время тебе появится сейчас, – кричал я со слезами на глазах". А Большая медведица все так же тускло мерцала на небосводе. Дракон все так же обнажал свои клыки, по имени Растабан и Этамин.

Но той звезды там быть не должно.

Космический корабль приземлился передо мной. Я замер. Это она. Спустя столько лет, она вернулась. Как и обещала.

Но это была не она.

Из корабля вышел высокий и тощий мужчина в скафандре. Сняв свой шлем, он подошёл ко мне. Я узнал его. Я уже видел его, тогда, в рубке корабля Соль. Да, я помню, как сейчас, она отчитывалась перед ним по голографической связи. И вот он стоял передо мной спустя столько лет, протягивая мне руку.

– Я приветству…

– Где она? – перебил я его.

– Кто? – спокойно спросил пришелец.

И я пропел ее имя. Я помнил его, так как пел его себе каждую ночь перед сном.

– Мне очень жаль, – его голос был холоднее Плутона. – Ей было приказано держать оборону в созвездии Персея близ системы Альголь. Вместе со своим мужем она храбро сдерживала неприятеля до прибытия основных сил. Она и ее муж были посмертно награждены орденами отваги, и будут вечно воспеваться в наших скорбных песнях. Что с вами? Вам плохо?

Соль… Моя милая Соль…

И я упал на колени.

Я не виню тебя за то, что ты нашла другого, но мне так больно от того, что я прожил напрасно вечность. Ведь ты же обещала…

– Я вижу, она была вам дорога. Ах да, чуть не забыл! Она просила вам кое-что передать.

Пришелец протянул мне вибрирующий овальный камешек на поблескивающей цепочке. Мне кажется… Да, точно, однажды я уже видел его. Это был тот самый медальон, который носила Соль!