Лед

Где нож?!

Я огляделся по сторонам и закусил губу. Немного постоял на месте, а потом что-то вроде наития привело меня обратно к бадье, и опущенная в воду рука почти сразу нашарила в мыльной воде рукоять.

Крыша едет, однако! И как только не обрезался?!

Допился, блин!

Сунув оказавшийся совершенно сухим клинок в чехол, я со спокойной душой залез в тёплую воду, но стоило только расслабиться, как в комнатушку проскользнул замотанный в простыню Гамлет. Поначалу он взялся за деревянную ручку и даже распахнул дверь парилки, потом прикрыл её и спросил:

– Очухался?

– Угу, – промычал я, – башка болит только и сушняк.

– Болит – это хорошо, болит – значит, ещё на месте. Ты вот что скажи: у тебя все гуси с чердака улетели или хоть один ещё остался? – Датчанин раздосадовано сплюнул и начал загибать пальцы: – Цеховиков шуганул, на Трезубова наехал, Медному нос сломал, с Крисом поцапался. Не слишком много для одного дня?

– Я подумаю над этим… – пробормотал я. А что ещё мог ответить? «Больше так не буду?» – …завтра.

– Подумай. – И Гамлет рывком распахнул дверь.

– Медный кто такой? – успел спросить я, прежде чем он шагнул в парилку.

– Охранник с Южного. С ним за столом пара дружинников сидели. Остальных не знаю, – просветил меня Принц и прошёл в парилку.

Настроение испортилось окончательно.

Правильные вещи Гамлет говорит, что уж тут поделаешь. И Ян на то же самое намекал. Всё, надо завязывать. Помогу Денису долг вытрясти и недели на две на дно залягу.

Я вылез из бадьи, вытерся махровым полотенцем и только кинул его на скамейку, как в комнату заглянула светловолосая девица лет двадцати, закутанная в длинный банный халат.

Дёргаться и пытаться судорожно прикрыться не стал – глупо, да и смысл какой? Приличным барышням тут делать нечего.

Незнакомка моей наготы и в самом деле ничуть не смутилась.

– Всё в силе? – улыбнулась она.

В глазах ещё немного плыло, но что девчонка не уродина, сомнений не было ни малейших. Даже с учётом выпитого. К тому же перетянутый поясом халат не столько скрывал, сколько подчеркивал соблазнительную фигуру.

– С чего бы? – ответил я после недолгой заминки.

Вот так вляпался! Неужели успел о чём-то договориться? И как теперь выяснить о чём именно? Совершенно нет желания выглядеть полным дураком, спрашивая: «ты кто?». Развернётся и уйдёт, а девчонка в отличие от большинства Тимурова «персонала» симпатичная.

Не хотелось бы.

– Ну, мало ли. – Девушка осмотрела меня с головы до ног, и в зелёных глазах промелькнуло замешательство, а на лбу залегла пара морщинок. – Тогда на выходе через десять минут?

– Без вопросов.

Дверь закрылась, я с облегчением перевёл дух и начал одеваться. Под конец свернул плащ и вышел в комнату отдыха и прямо в мокрых ботинках протопал по шикарному ковру. За столом, уронив голову на руки, спал Ворон. На диванчике Денис Селин трепался с двумя полуголыми девками. Под столом стояла пара пустых бутылок из-под водки.

Всё как у людей: сауна, водка, девочки. Ого, нас ещё и на вино раскрутили!

Я подошёл к столу и ткнул пальцем в кувшин:

– Вода?

– Она, – подтвердил Селин и спросил: – Далеко собрался?

– До дому. – Я напился, уселся на кожаный диван и уточнил: – Должен что-нибудь?

– Уже рассчитались. На посошок?

– Мне хватит. Слушай, как эту девчонку зовут? Ну, которая только что вышла?

– Ты ж сам с ней договаривался! – удивился Денис и обернулся к девкам. – Не знаете?

– Аня. Она у нас новенькая. Воображает много, – ответила одна из девиц, отпив из высокого бокала вино.

– Да стерва она просто! – фыркнула вторая.

Аня! Вот и отлично!

– Ну всё, пойду я. До завтра. – И, пожав Денису руку, я протопал из комнаты в общий зал.

Хоть имя узнал. Теперь бы ещё прояснить, о чём договорились. Хотя о чём можно договориться в таком заведении, более-менее понятно. Всё упирается в место и цену.

На выходе я кивнул охраннику, накинул плащ и вышел на крыльцо; Аня появилась пару минут спустя.

Надо же! Почти не опоздала.

– Застегнулся бы. Холодно, – посоветовала девица. – Сама она была укутана в шубу с длинным ворсом, голову прикрывал глубокий капюшон.

– Тепло! В патруле, бывает, в сугробах ночуем и ничего!

Холодно мне и в самом деле не было. Впрочем, ничего удивительного, если учесть, сколько выпил.

Мы сошли с крыльца, и я начал прикидывать, в какую сторону двинуть.

– Не отморозь себе ничего, герой! – фыркнула девушка и спросила: – Ты где живешь?

– В Морге.

Аня резко остановилась и даже отступила на шаг.

– Где?! – уставилась она на меня в крайнем замешательстве.

– В Морге у Гадеса, – ответил я. – Да расслабься ты! Это доходный дом, не слышала разве? В здании бывшего городского морга.

– А-а-а, – протянула девушка. – Далеко отсюда?

– Сейчас через дворы до Красного срежем, а там рукой подать, – прикинул я.

Возвращаясь домой от Тимура, ходил здесь постоянно; не заблужусь даже на автопилоте. Да и как заблудиться, если тропинка одна?

Мы отошли от бани и свернули во дворы. Кругом – запустение. Район этот хоть и располагался неподалёку от центра, по традиции относился к западному Форту, и потому селились здесь без особой охоты. Пустыми шлакоблочными коробками вырастали из сугробов двухэтажные дома, дорожка лавировала между ними и наметёнными ветром высоченными сугробами.

От морозного воздуха в голове постепенно прояснилось, но выпитое продолжало сказываться, ноги заплетались, и время от времени я хватался за свою спутницу, чтобы не упасть. И уже только в занесённом снегом проходе меж домами, где вдвоем на тропинке было не уместиться, пришлось пропустить Аню перед собой. Добром это не кончилось – я тут же оступился и по колено провалился в снег.

А миг спустя из пустого провала окна вылетела тень! Блеснул клинок, длинный нож легко распорол ткань моего плаща, но соскользнул с меха и ушёл вниз, не задев бедра. Грузно приземлившийся налётчик увяз в сугробе; я немедленно накинул ему на голову сорванный с плеч плащ и несколько раз ткнул ножом прямо через него.

Что за дела?!

В руке окровавленный нож, под ногами бездыханное тело, а ведь просто домой шёл, никого не трогал!

Аня пронзительно заверещала, но её визг не помешал расслышать быстрые шаги. Я оттолкнул вцепившуюся в рукав девчонку и развернулся к незнакомому типу, рванувшему к нам от дома напрямик через сугроб.

Это что ещё за чудак морозоустойчивый? Поверх туго обтянувшей мускулистую грудь чёрной футболки болталась лишь расстегнутая кожаная куртка; она едва доставала до камуфляжных штанов и от холода не защищала совершенно точно. Ещё и голова непокрыта!

Это что ещё за чудак морозоустойчивый? – промелькнула в голове мысль и сразу сгинула, оставив после себя ощущение некоей неправильности.

Неправильности? Ах ты ж мать твою за ногу!..

Мужик распластался в длинном выпаде, тускло блеснула заточка.

И вновь спасли въевшиеся в подкорку мозга рефлексы. Отбив клинок, я машинально шатнулся вбок, и когда громила поскользнулся на припорошенной снежком наледи, он не врезался в меня, а невольно проскочил мимо. Получил вдогонку ножом под лопатку, повалился в снег, конвульсивно дёрнулся пару раз и затих.

Второй жмурик? Это даже для меня перебор!

Чёрт, да это для кого угодно перебор! Накроют дружинники, не докажешь, что случайных грабителей так удачно положил…

Надо убираться отсюда! – затуманенному алкоголем сознанию эта мысль показалась лишённой малейшего изъяна, поэтому я поспешно наклонился и ухватился за выпущенную рукоять ножа. Клинок засел меж рёбер покойника намертво, поэтому пришлось упёреться ногой, но прежде чем высвободил его, меж домами заметались хлопки скраденных глушителем выстрелов.

У щеки будто шмель прогудел, грудь обдало холодом, словно под одеждой разлилось полстакана ледяной воды.

Сдох амулет! Как пить дать сдох!

Я рухнул на тропинку и схоронился за трупом, прекрасно понимая, сколь никудышное выбрал убежище. Вот подойдут сейчас и расстреляют в упор.

Не подошли. Стрелок азартно всадил в прикрывшее меня тело ещё три пули, а потом звонко лязгнул пистолетный затвор.

Заклинило? Магазин опустел?

Да без разницы! Это шанс!

Выдохнув беззвучное проклятие, я вскочил на ноги и рванул к стрелку. На бегу швырнул метательный клинок, но полоска заточенной стали впустую лязгнула о стену дома и отлетела в сугроб, а длинноволосый парень даже не вздрогнул. Он вбил в рукоять новый магазин и дёрнул заевший затвор, тогда я метнул второй нож.

Попал в плечо, в следующий миг врезался в грабителя сам и впечатал его в стену дома, заодно вогнав неглубоко воткнувшийся до того клинок по самую рукоять. Стрелок вскрикнул и выронил пистолет, но на ногах устоял и даже попытался оттолкнуть меня прочь.

Не на того напал!

Успев вцепиться в ворот, я потянул тщедушного паренька за собой и боковым ударом в скулу усадил его на задницу. Тот не растерялся и выхватил кинжал, но я отскочил, сразу подался назад и со всего маху приложил тяжёлой подошвой ботинка по шее. Удар опрокинул паренька на спину, тогда навалился и перенёс на эту ногу весь свой вес. Голень чуть ниже колена обожгло огнём, и всё же я продолжал давить до тех пор, пока под нажимом с хрустом не промялись хрящи гортани.

Убийца затих, и запрокинутое лицо невидяще уставилось остекленелыми синими глазами в раскинувшееся над нами небо.

Сдох падла! Туда ему и дорога!

Я проверил царапину под коленом – ерунда какая! – и присел обшмонать покойника, но глянул в его лицо и присвистнул от удивления.

Дело было в глазах. Широко распахнутые глаза полностью заволокла синева; зрачок и роговица по цвету нисколько не различались.

Нарк? Это объясняло лёгкую одежонку и давало мотив для нападения – на очередную дозу не хватало, всего-то делов. Но какой дурью надо обдолбаться, чтобы до такого состояния себя довести?

Вырвав из плеча покойника метательный клинок, я распрямился и оглядел снег вокруг тела, но второго ножа нигде видно не было.

Ну что за гадство?! Куда он отлететь мог? Попробуй, отыщи теперь в сугробах!

Я принялся распинывать в разные стороны снег из-под ног, и тут где-то неподалёку раздалась трель служебного свистка.

Сразу насторожился, замер на месте и вслушался в тишину ночи. Нет, не показалось – дружинники чешут! Но какого ляда они в трущобах забыли? Неужели из-за визга Ани всполошились?

Стоп! А где она сама?

Где Аня?!

Выругавшись, я подскочил к лежавшей неподалёку девушке, дёрнул её за меховой капюшон и вновь матернулся, разглядев небольшое пулевое отверстие посреди лба.

Гадство, гадство, гадство!

Рядом замер первый из зарезанных мной грабителей; удачный удар рассек артерию, и снег вокруг был забрызган хлеставшей из раны кровью. И вновь широко-распахнутые глаза – синие-синие.

Уроды…

Схватив свой плащ, я подскочил к третьему покойнику, из спины которого по-прежнему торчал мой нож, ухватился за уколовшую холодом рукоять, и клинок неожиданно легко выскользнул из тела. Курившаяся паром кровь стекла с лезвия, полностью очистив зелёноватый узор; даже о снег вытирать не пришлось.

Исключительный живопыр.

Желая удостовериться в своей догадке, я перевернул мертвеца на спину, оттянул веко и без особого удивления, что и у него оба глаза затекли беспросветной синевой. Ни зрачка, ни радужки. Точно – нарки.

Начал выпрямляться, заметил странный амулет на шее наркомана и дёрнул его на себя. Цепочка легко разлетелась на отдельные звенья, в руке осталась пирамидка, выточенная из полупрозрачного камня.

Может, кому загнать получится? С паршивой овцы хоть шерсти клок.

Тут в соседнем дворе замелькали отблески электрических фонарей; я по глубокому снегу подобрался к дому, перевалился через подоконник и забрался внутрь. Быстро проскочив развалины насквозь, выглянул с другой стороны, не заметил там дружинников и сиганул в сугроб. На всякий случай пробежал ещё через несколько дворов, и лишь тогда вывернул на дорогу.

Теперь можно не суетиться, даже если и тормознут, ничего не докажут.

Ходу!

Домой добрался без новых приключений на свою пятую точку. Если дружинники и устраивали облаву, со мной они благополучно разминулись. Спустившись к себе, я первым делом стянул ботинки, вытряхнул из них снег и придирчиво осмотрел плащ.

Помимо одного длинного разреза и трёх узких дыр, он оказался весь забрызган хлеставшей из рассеченной артерии кровью. Самому от таких пятен точно не избавиться; придётся на чистку нести. Ну да не беда, в прачечной и зашьют заодно.

Скидав грязную одежду прямо у порога, я отпил воды из трёхлитровой банки и осмотрел порез под коленом. Ранка уже затянулась и не беспокоила, а вот джинсы в отличие от кожи требовали штопки.

Но джинсы – это ерунда, а что со «Сферой Безветрия»?

Выпростал из-под рубахи цепочку с отводящим пули амулетом, я пристально всмотрелся в кусочек кварца и выругался. Камень оказался мёртв, в нём не ощущалось ни малейшего биения магической энергии. Перегорел, зараза.

Плохо, но это всё уже завтра…

Горестно вздохнув, я кинул трофейную пирамидку на коробку с тушенкой, сунул нож под раскатанный матрац и отрубился ещё раньше, чем голова коснулась подушки.