Отчаянная помощница для генерального

Вскидываю руку и подношу циферблат поближе к глазам. На часах ровно семь сорок, в восемь у меня совещание, но то ли дело в весеннем авитаминозе, то ли в том, что сегодня особенно ярко светит солнце – наконец повеяло теплой погодой – но мне не хочется подниматься в офис.

– Ты принес мне американо? – ко мне приближается мой помощник Сергей.

Парень показывает мне стаканчик.

Притрагиваюсь к кофе и морщусь. Недостаточно горячий. Я привык начинать рабочий день с чего-то обжигающего. Хорошее продолжение после расслабляющего хамама, куда я хочу после качалки.

Пробую на вкус.

– Я просил тебя не из нашего кафе, – тут же говорю Сергею.

– Но шеф, – его лицо тут же становится встревоженным.

Я знаю, что закидал помощника делами, но все же приготовить хороший кофе входит в его обязанности.

В этот момент у меня в кармане звонит телефон и я отвлекаюсь на сигнал, извлекая на божий свет сотовый. На лице Сергея отражается облегчение.

– Лидия? – вслух удивляюсь я.

– Николай Андреевич, простите, что так рано, – голос бывшей жены моего партнера сочится радушием. – Не отвлекаю?

Лидия своего рода светская львица, отказать ей – нажить себе врага, поэтому я отворачиваюсь от вертушки и киваю, поздно соображая, что она не сможет увидеть мой жест.

– Я по делу, – продолжает собеседница.

– Слушаю, – говорю я.

Взглядом скольжу по дверям офиса. Есть у меня такая привычка приглядывать иногда за сотрудниками. Интересно смотреть на опаздывающих – как одни суетятся, пытаясь успеть все и сразу, другие же ходят вальяжно – о таких я порой сообщаю в нужное подразделение. Недаром меня боятся как огня.

И тут в холле происходит неожиданное. В дверях растягивается молодая девушка, настолько юная и хорошенькая, что первым моим импульсом оказывается подойти и протянуть ей руку, но с места уже срывается Сергей. Вот бы он за моим кофе так бегал, как спешит на выручку этой милой Золушке. Почему Золушка? У нее светлые легкие как пух кудри и да, она уронила одну туфельку, которая лежит сейчас прямо на улице, промокая в первой весенней луже.

Интересно, кто ходит по улице в мартовскую грязь в таких туфельках?

Вот и Сергей догадался о том, что Золушка осталась без обуви и спешит ей на помощь.

– Николай? – врывается в мое ухо очаровательный голос Лидии.

Я понимаю, что она хочет сказать что-то вроде: “Вы меня слушаете?”, поэтому улыбаюсь – привычка на совещаниях. Нет, я ее не слушал. Не люблю светских львиц и интриганок. Именно такой мне Лидия и запомнилась.

– Я прошу вас не брать ее на работу, – продолжает моя собеседница.

– Простите, я не запомнил причину, – бормочу первое, что приходит на ум, а сам продолжаю наслаждаться тем, как растерянно выглядит белокурая посетительница холла. Интересно, кто она? Работает тут или приехала по делам?

Хотя, судя по времени визита, девушка все же имеет отношение к компании. На ней легкий серый костюм, короткая юбка, колготки, которые она видимо порвала и папка, из которой вылетело несколько бумаг, которые они с Сергеем увлеченно собирают прямо сейчас. Меня немного раздражает то, что мой помощник раза в три больше старается ради незнакомой девушки, чем ради человека, который платит ему зарплату. Впрочем, Сергея я наверное могу сейчас понять.

– Моя дочь, – продолжает Лидия, – она идет к вам устраиваться.

– О…

– Я буду рада, если укажете ей на дверь, – голос моей собеседницы становится настойчивее.

– А в чем проблема? – решаю все же поинтересоваться я.

– Девочка забросила учебу и ничего не хочет.

– Может быть, взрослая жизнь ее чему-то научит?

– Просто окажите мне услугу, – заканчивает Лидия таким тоном, что я понимаю, теперь она будет мне должна.

Я выдыхаю. Отказываться не имеет смысла. Мне нет дела до того, устроится ее дочь ко мне в компанию или не устроится. Скорее, я бы не хотел иметь под боком члена семьи Салтыковых, учитывая то, что разводясь, Лидия не только высосала из моего бывшего уже партнера в два раза больше, чем ей причиталось, но и довела мужика до инфаркта. Когда Лидии чего-то нужно, она может быть очень настойчивой и это… утомляет.

– Я могу предложить ей место уборщицы, – совершенно серьезным тоном говорю я.

– Она никогда… – говорит Лидия и тут же умолкает.

– Говорят, у меня ад, а не работа, – продолжаю я.

Лидия кажется зачарованной. По-правде, со мной сейчас сыграл дурную шутку мой характер. Ненавижу подчиняться, особенно тогда, когда не считаю разумной цель. Знаю я Лидию, наверняка она не задумала ничего хорошего для своей дочери. Все, что я помню про ту девчонку, так это то, что растили ее как тепличный цветок.

В памяти мелькают какие-то картинки с толстым тюфячком сидящим верхом на пони, чего они бедное животное в розовый не раскрасили, остается только гадать. Лидия для своего Утеночка – да, именно так она свою доченьку и называла – была готова на все. Скупить пол-магазина – пожалуйста. Отправить на Мальдивы завтра же – да на раз-два. Лучшие няни, репетиторы, платил за все муж Глеб и временами жаловался мне, а я в тихую радовался тому, что у меня семьи пока нет и не предвидится.

– Не могли бы вы, Николай Андреевич, – голос Лидии резко меняет тембр, сейчас он становится глухим и завораживающим. Я кажется понимаю, как она вообще соблазняла всех своих мужчин: как дудочник очаровывает кобру. Примерно вот таким вот голосом.

– Пойти мне навстречу, – продолжает Лидия.

– В чем? – у меня созрело желание наконец-то оборвать этот разговор.

Время близится в восьми, для совещания наверняка все готово, но кроме того, я вижу как Сергей провожает Золушку к вертушке и прикладывает свой собственный бейдж к считывателю. Это еще что такое? Правилами компании строго-настрого запрещено проводить посторонних и этот нахал рискнул сделать такое прямо на моих глазах?! Уволю!

Или эта девчонка его заворожила? Взгляд против воли скользит по стройным ногам.

– Мария совсем перестала быть послушной дочерью, – Лидия продолжает страдать в трубке. – Вы же можете показать ей что такое настоящая работа?

Я? Да легко? Вот этой вот булочке, любительнице розовых пони.

– Ага, – соглашаюсь я, проламываясь аки ледокол через море спешащих на смену сотрудников.

Поймаю Сергея за руку и отчитаю, а заодно узнаю, какого черта Золушка решила проникнуть в офис моей компании, минуя охрану.

– Тогда я очень на вас рассчитываю, – я прямо чувствую как Лидия улыбается. Уже сбросил бы ее, не будь эта женщина такой зубастой.

– Не подведу, Лидия Александровна.

До нужной мне парочки остается всего-то десяток метров. Неожиданно для себя натыкаюсь на прозрачные дверцы турникета. Ч-черт! Пропуск. Забыл из-за этой ведьмы его достать.

Или из-за белых стройных ножек, виднеющихся около лифта. Сергей уже нажал на кнопку вызова и стоит улыбается. Пижон! А я могу ведь упустить ее и не узнать, куда эта златовласка собирается и чего ищет в моем офисе. Сергей – знаю я его способности – может ни в чем и не разобраться. А вдруг это промышленный шпионаж? Прислали мне сюда красотку…

Охранник вскакивает из-за пульта и, завидев меня, распахивает дверцы турникета.

Я делаю вид, что неловкой сцены никогда и не было, деловито одергивая пиджак.

– Устройте ее на самую невыносимую работу и если сумеете доказать Марии, что офис не для нее, Николай, я буду вам очень признательна, – продолжает вещать Лидия.

Безумная мамаша! Она все за свое.

Отделываюсь от светской тетки невнятным мычанием. Пусть считает это чем хочет! Я сейчас разыщу ее дочку, дам ей от ворот поворот и дело с концом! Не нужны мне тут Салтыковы!

– Я знаю, что вы боретесь за Президенсткий грант, – голос Лидии становится похож на то как говорил бы демон-искуситель, если бы существовал. – Я думаю, что знаю, как выбить его для вас.

Останавливаюсь. И для этого я всего лишь должен лишить уверенности в себе ее дочку чтобы Лидия могла и дальше катать на пони свое чадо? В предложении мне видится какой-то подвох, но я, тем не менее соглашаюсь.

– Где кровью подписать?

Лидия заходится притворно веселым смехом.

– О-о, – выдает она, – крови никакой не надо. Хватит устных договоренностей. Мария Салтыкова. Она сейчас должна быть у вас где-то в кадрах.

На этом разговор обрывается и мне наконец удается завернуть в лифт буквально за мгновение до того, как двери начинают закрываться.

Оглядываюсь по сторонам, но ни Сергея, ни загадочной незнакомки тут нет. Лидия все-таки качественно меня отвлекла и я перепутал кабину.

“Уволен”, – набираю Сергею в сердцах. Где это видано чтобы в мою компанию пропускали непонятных девиц просто так?!

Следом я даю распоряжение охране отловить белокурую девушку в рваных колготках и сером костюме.

– Она что-то сделала? – спрашивает старший смены.

Если подумать, то просто эффектно упала в дверях, а еще очаровала Сергея. Думаю, этого достаточно.

– Ничего, на что стоит вызывать полицию, – сдержанно отвечаю я. – Пока. Это может быть промышленный шпионаж. Поэтому просто разыщите и вежливо проводите ко мне.

Мария Салтыкова

День не задался с самого утра. Вчера моя мама решила пойти на принцип и выставила меня с вещами из дома – впрочем, это было ожидаемо. Она терпеть не может когда что-то идет не так, как она запланировала. В детстве я была тише воды и ниже травы и послушно выполняла все ее команды. Но вот когда я получила паспорт что-то изменилось.

Может, дело было в словах моего отца: “Теперь, Машенька, ты взрослый человек и сама несешь ответственность за то, что происходит в твоей жизни”. Меня как будто ударило током – если так дальше продолжится, мама мне и жениха найдет, а потом будет являться к нам в дом при каждой удачной возможности и наводить там свои порядки.

При мысли об этом я передергиваю плечами.

– Промокли? – интересуется симпатичный парень, помогавший мне в дверях.

Я смущенно улыбаюсь. Растянуться в дверях компании, по дороге на собеседование – так себе начало. Я претендую на должность офис-менеджера, а для такой позиции очень важна устойчивость на каблуках и – я вздыхаю – аккуратность.

За меня в детстве все выполняли бесконечные нянечки и горничные. Мама как будто нарочно старалась чтобы в мои руки не попадало ничего тяжелее расчески и помады. Так что краситься я умею и у меня практически модельный шаг. Проблема в том, что обувь, которую я одолжила у институтской подруги, велика мне на полтора размера и даже подложенная под носок ватка не помогла. Дурацкая туфля съехала со ступни в самый неподходящий момент. Вот и результат.

Еще раз аккуратно бросаю взгляд на парня, который мне помог.

Надеюсь, мой потрясающий полет не видел никто из начальства и вскоре окажется, а этот добрый человек и вовсе офисный клерк.

Крепче сжимаю в руках папку с собственным резюме.

Сегодня мама поставила мне условие: если я не сделаю так, как она хочет, то всему в моей жизни конец. Для мамы все это деньги. Поэтому мои карты заблокированы и у меня нет даже денег на проезд обратно из этой компании.

А все дело в том, что сегодня я сказала, что я самостоятельный человек.

Мама долго и театрально смеялась, как умеет только одна она, а потом ледяным тоном отрезала:

– Машенька, ты сильно заблуждаешься. Даю тебе поиграться две недели. А потом ты сама ко мне на коленях приползешь.

Не хочу я приползать на коленях!

Поэтому первое что я сделала это выяснила адрес компании в которой раньше работал мой отец. Я конечно знаю, что папа больше не работает – он поправляет здоровье в купленном еще во время брака доме в Испании, но я и сама не хотела бы пользоваться покровительством отца. Для мамы это будет очередная красная тряпка и повод потыкать бывшего супруга в больные места.

Все, на что я надеялась, что в компании еще помнят нашу фамилию и отнесутся ко мне с пониманием.

Деньги нужны мне прямо сейчас и достаточно.

Я могла бы пойти и устроиться в кафе напротив универа, но я слишком хорошо знаю мою маму – назавтра же туда явится проверка и найдет сто одно нарушение, а потом хозяин заикаясь и отводя глаза попросит меня уволиться. Лидия Витальевна неумолима и пряма как стрела, когда добивается своих целей. Проходили уже.

Единственный, кто мог бы с ней соперничать – бывший партнер папы Никольский Николай Андреевич, человек, который по словам папы начинал свой бизнес с того, что в тринадцать лет собирал лом на свалке и продавал его втридорога. С тех пор он, говорят, ни разу не останавливался, становился сильнее, богаче и зубастей.

Словом, Никольский мой шанс.

Прижимаю папку к груди и рассматриваю занятый у подруги костюм. Она-то как раз подрабатывала в офисе у папы этим летом до начала первого курса.

Одежда выглядит помятой и потертой, как будто работа в офисе была ничуть не проще чем разгружать вагоны с углем – а это то, чем мама меня отродясь пугала. Прижимаю папку плотнее к груди на пятом этаже. Здесь выходит несколько человек. Помятые листы так и грозят выскользнуть наружу.

И тут мой взгляд падает на колготки. Да что ж это такое! На коленке виднеется дыра. Мне хочется плакать от злости и бессилия. Кто же ходит к потенциальному работодателю в таком неопрятном виде?

Никольскому и так придется столкнуться с моей мамой, а если я буду выглядеть как неумеха и неряха, то маловаты мои шансы.

Теплая мужская ладонь ложится мне на плечо и я невольно вздрагиваю, поворачивая голову.

– Тебе на шестой, – поясняет парень, который взялся помогать.

– Большое спасибо!

Повисает неловкая пауза.

– Кстати, я Сергей, – он протягивает руку ко мне.

– Маша, – сжимаю его пальцы. – Очень приятно.

Сергей улыбается так, как будто я выполнила его заветное желание. Хотя что такого я сделала?

– Пойдемте, провожу, – предлагает он, когда лифт останавливается на шестом этаже.

Я выхожу следом за Сергеем.

– Как вы нас нашли? – спрашивает он.

Мы уже успели обменяться несколькими фразами и я рассказала, что иду на собеседование.

– Просто хотела здесь работать, – признаюсь я, решив умолчать о том, что вчера просто позвонила по номеру отдела кадров, указанному на сайте компании и спросила, есть ли у них вакансии для девушек без опыта.

Не стала называть ни своего имени, ни фамилии. Мне не хотелось чтобы кто-то знал о том, кто я до того как в компанию заявится мама, а она точно это сделает. Но я почему-то верю в Никольского – столько всего папа о нем рассказывал, что у меня создалось впечатление будто это несгибаемый человек. Для него нет угроз и преград.

– А на какую должность претендуете? – продолжает Сергей.

Я останавливаюсь для того чтобы порыться в бумагах и наконец достаю оттуда распечатанный на плохоньком принтере листок – не на всю информацию хватило краски и по правому краю проходит белая полоса.

– Офис-менеджер, – читает Сергей, высоко приподнимая брови.

– Да, – вытягиваюсь по струнке, я всегда невольно так делаю когда волнуюсь. Привычка разговаривать с матерью, которая обычно разгоняется от ласкового и дружелюбного тона до крика за пять минут.

– Это должность вроде секретаря, – продолжаю я, – мне сказали, что у вас сейчас появилась декретная ставка. Ну то есть кто-то уходит в декрет. Мне надолго и не надо, у меня ведь институт…

– Я хорошо знаю бухгалтерию, – улыбается Сергей, возвращая мне лист. – Там будет много работы.

– Я работы не боюсь.

Главное чтобы меня взяли.

Сергей останавливается у двери с табличкой “Отдел кадров”, а я замечаю, что в коридоре сидят две девушки, заполняющие анкеты. Мне вдруг становится тревожно – должно быть, это другие кандидатки.

Я аккуратно берусь за ручку двери и чувствую, что пальцы становятся холодными. После этого я отступаю.

– Эм, может, подскажешь, как мне себя вести? – с этими словами я обращаюсь к Сергею.

Тот в этот момент опускает взгляд и хлопает себя по брюкам.

– Это от шефа, – говорит он мне, – глядя на телефон.

– Срочно? – понимаю я.

– Ага, – Сергей кивает, все еще улыбаясь мне. – Он у меня такой… не терпит никаких нарушений правил, которые сам же и установил. Самодур – вот как его тут называют.

– Сочувствую, – я правда знаю о чем говорю. Моя мама тот еще самодур.

– Не приведи бог тебе такого шефа, – говорит Сергей.

– Тогда не задерживаю, – с этими словами я снова поворачиваюсь к двери.

Сергей как будто хочет что-то сказать, но в этот момент разрывается между телефоном и мной. Наконец он все-таки откладывает телефон.

– Давай встретимся через час внизу. На первом этаже есть кафе.

Я отвечаю удивленным взглядом.

– Угощу кофе и дам пару советов, – подводит итог Сергей, не оставляя мне никаких других вариантов кроме как согласиться.

После этого я наконец толкаю от себя дверь.

За компьютером сидит худая темноволосая женщина. Она поднимает голову и внимательно вглядывается в меня сквозь толщу очков.

– Вы у нас?… – наконец произносит она.

– Мария Салтыкова, – я останавливаюсь и начинаю рыться в папке.

– Что это у вас там? – прерывает меня женщина.

– Эм, резюме, – нужная бумажка наконец попадается и я кладу ее перед этой “учительницей” слегка похолодевшими пальцами.

– Хм, ладно, – она встряхивает лист и пробегается по строчкам. – А как, скажите, ваше умение ездить верхом может в офисе пригодиться?

Я чувствую как щеки заливает румянцем.

В офисе еще явно раннее утро: кто-то готовит кофе, кто-то возится с принтером, кто-то радостно пересказывает сплетню соседке. Громкий возглас дамы в очках моментально привлекает все праздные взгляды.

– Я… я подумала…

Вот балда! Действительно не стоило это писать. Просто в резюме был пункт “дополнительные умения” и я вписала это, потому что никакими редкими способностями к офисной работе похвастаться не могу. И так ведь пришлось оставить пустыми добрую половину пунктов. Мне просто не хотелось того чтобы мой профиль выглядел как чистый лист!

– Да по вам видно, что вы только-только, скажем так, в жизнь вступаете, – женщина всей своей массой опирается на стол и смотрит мне в лицо поверх очков. – Иначе прочли бы, что на кабинете написано “Прием с девяти”.

– Ой! – вырывается у меня.

– Ладно, раз уж зашли, то давайте. Все равно всех переполошили здесь.

За спиной женщины из отдела кадров слышится приглушенное хихиканье и мне становится еще более неудобно, хотя куда сильней, казалось бы?

Очкастая впивается взглядом в бумагу и причмокивает.

– Что ж, я вижу, вы знаете этикет.

– Да, мама…

– Полагаете бухгалтерия бывает на приемах? Вынуждена вас разочаровать.

Товарки кадровички снова хихикают. Я продолжаю стоять как стойкий оловянный солдат. Вариантов у меня немного: или к маме с повинной головой или сюда.

– Что вы еще умеете? Играете в крикет? – кадровичка наконец оставляет в покое мое резюме, которое я в сердцах уже готова разорвать.

– Только во фрисби, – кажется, мне удалось поразить ее товарок и они наконец замолкают. – Еще в водное поло, – добавляю я.

– Ладно, мы выяснили, что досуг у вас весьма разнообразный, – похоже, кадровичка теряет охоту смеяться. – И вы его не потянете на нашу зарплату. Хотите еще что-нибудь добавить?

– Я знаю три иностранных языка, – выдаю на одном дыхании. Я понимаю, что шансов впечатлить отдел кадров у меня мало, но я должна использовать все.

– Это какие? – очкастая задирает голову и я вдруг улавливаю, что ей наверное завидно. Но отступать уже поздно.

– Английский, немецкий, китайский, – выдаю на автомате и зачем-то прибавляю. – А еще корейский… изучала сама.

В этот момент я останавливаюсь, понимая, что только что выдала в себе любительницу дорам.

Набираю воздуха в грудь, готовая услышать твердое «Вы нам не подходите». Нет, нужно было все-таки набрать папе и попросить его предупредить Никольского. Зря я думала, что справлюсь со всем сама!

Но кадровичка, похоже, решает еще поиздеваться.

– А что, позвольте спросить, светская дама хочет получить у нас?

Набираю воздуха в грудь. Что ж, сейчас это был более вежливый вариант вопроса «Какого черта ты тут делаешь?».

– Мой папа сказал, что мне нужно стать более самостоятельной.

– Ну то есть, прочувствовать жизнь, начиная с низов? – очкастая вздыхает и делает какую-то пометку в документе.

Я боюсь коситься туда и прочитать слово «Отказ».

– Ладно, – вдруг меняет гнев на милость тетушка, – я написала вам как добраться. Поговорите с начальницей отдела. Если понравитесь ей, то жду вас у себя.

Следом кадровичка протягивает мне листок с алой надписью. Теперь я вижу, что там значится «Четвертый этаж, из лифта направо, красная дверь. Спросить Нину Ивановну».

Принимаю лист и тут только замечаю, что руки у меня рожрагивают. Это не ускользает и от кадровички. Я жду очередной колкости, но та отпускает лист и как-то очень по-человечески говорит:

– Удачи.

Николай

Сергей опомнился только со второго сообщения. Зато охрана сработала оперативней. Они просмотрели записи с развешанных в здании камер, не успел я дойти до совещания. Золушка в отделе кадров. Вот тут-то у меня и закрались подозрения, что нужная Лидии Мария Салтыкова и соблазнительница Сергея – одно лицо.

Тогда-то я и написал помощнику:

«Перенеси встречу на час. Это твое последнее поручение».

Интересно, где его носит?

А сам отправился на шестой, в отдел кадров.

– Анна Николаевна, – я звоню начальнице отдела, – сейчас к вам зайдет такая Мария Андреевна.

– Хорошо. На какую должность она претендует? – переходит сразу к делу моя подчиненная.

– По-правде, без понятия, – выкладываю ей как есть, – это сбежавшая дочь одной моей знакомой миллионерши. Хочет побыть эмансипе. Устройте ей теплый прием, чтобы понимала, что в таком случае ее ждет путь через терни и не факт, что к звездам.

Анна Николаевна хмыкает.

– Хорошо. Вот уже слышу, кто-то в дверь скребется.

– Рассчитываю на вас, – уже готовлюсь положить трубку, как Анна прерывает.

– Так что, Николай Андреевич, мы ее берем?

Вот тут я зависаю. Терпеть не могу вести дела с такими людьми как Лидия, но ничего не поделаешь, куш, который она предлагает слишком заманчивый. Но и Золушка мне понравилась. Интересно, как она выкрутится?

– Посмотрим, пройдет ли собеседование, – наконец решаю я.

В общем, я недаром отложил встречу. Думал, что с утра мне следует определиться, что делать с Салтыковыми и потом уже начинать рабочий день со свежей головой. Возможно даже отпраздновать вечером то, что удастся заключить выгодный контракт. Ради такого можно было бы даже позвонить Инне и выгулять мою без пяти минут девушку в ресторан.

Но пока у меня еще целый час на то, чтобы разбить мечты о взрослой жизни одной трогательной златовласки.

Ощущаю ли я угрызения совести? Я задумываюсь об этом только когда впереди показывается серая дверь отдела кадров. Честно говоря, решившись заключить сделку с Лидией, я уже подписал договор кровью, а снявши голову, по волосам не плачут. И все же что-то неприятно ноет внутри, я бы даже сказал, сосет под ложечкой.

Поэтому я решаю в отдел не заходить. В целом, Марии хватить и того спектакля, который устроила ей Анна.

Я прислоняюсь спиной к стене и прислушиваюсь к разговору. Сказать по-правде, мне импонирует то, как держится девчонка. Если бы она правда была маменькиной дочкой, каковой Лидия отчаянно пытается ее представить, то уже разрыдалась бы или перешла бы на угрозы позвонить семье.

Надо же, она знает аж три языка!

“И корейский”, – на этом месте я усмехаюсь.

Это навыки для секретаря-референта, а не для девочки, которая в офис скрепки будет заказывать и делать кофе в переговорной. Впрочем, с ее талантами к верховой езде я правда не знаю, что сделать.

Я позволяю себе задуматься о том, что именно заставило Машу сбежать от Лидии. Вариантов на самом деле масса. Вот я бы, например, точно не выдержал бы такую опеку.

Зависнув в своих мыслях, я пропускаю тот момент когда открывается дверь и из отдела кадров выходит моя Золушка. Хм, странно, почему это я назвал ее моей?

Взгляд против воли скользит к ее ногам – проверяю, на месте ли туфелька. На месте, как и дыра на колготах.

Золушка замечает мой взгляд и густо краснеет. Могу понять, какие мысли в этот момент приходят ей в голову: “Может, в кадрах над ней посмеялись именно из-за внешнего вида?”

Нет, милая моя, потому что так захотела твоя мама и, надо сказать, она нашла верный рычаг для того чтобы я тоже подыгрывал ей.

Придерживаю девушке дверь и в этот миг я не могу даже толком понять, что именно заставляет меня это сделать: чувство вины или же галантность. Золушка мне нравится. И чем пунцовей становятся ее щеки, тем сильней.