Необычный Новый Год

Домовой

Эта история случилась незадолго до Нового Года с моими друзьями – Машенькой и Алешей. Помнится, я обещал об этом никому не рассказывать, но вам, ребята, я расскажу – по секрету, вы же умеете хранить тайны?

Итак, все началось с нового дома, в который Маша и Алеша переехали не так давно. Раньше они жили в большом многоэтажном доме, пока их родители не решили обзавестись своим, пусть небольшим, но собственным домом. С этого момента и начинается наша необычная, но правдивая история, а началась она со встречи мальчика и маленького домовенка. Не верите, ребята? А зря не верите.

Эта встреча случилась уже на вторую неделю, когда Машенька и Алеша обживались на новом месте. Мальчику не спалось. В трубе камина завывал ветер, к его тихому, монотонному шепоту примешивалось тиканье настенных часов, долетавшее из зала до Лешиной спальни.

Но вот к этим уже знакомым и привычным звукам добавился новый шум, долетевший до мальчика с нижнего этажа. Алеша вскочил с кровати и начал прислушиваться. По началу мальчик подумал, что ему показалось – мало ли, что может почудиться посреди ночи, да еще и в новом, неизведанном доме. Но вот шум снова повторился, как будто где-то в доме передвинули стул.

– Кто бы это мог быть? – подумал Алеша, надевая тапочки.

Мальчик тихо выскользнул из комнаты и оказался в гостиной. Из комнаты родителей доносился ободряющий папин храп, в соседней комнате улыбаясь спала сестра – Маша.

– Значит шум послышался с первого этажа, – подумал мальчик и стал медленно спускаться вниз по ступенькам.

Красивая винтовая лестница, соединяющая первый и второй этажи, совершала целых три оборота – к большой радости детей и небольшим огорчениям для взрослых. Уже на середине лестницы мальчик понял, что спускается он не напрасно, внизу, под лестницей, определенно кто-то был. С первого этажа раздавалось тихое бормотанье, в котором угадывался определенный ритм.

Мальчик так и остолбенел, не в силах пошевелиться и сдвинуться с места.

– Я уже почти взрослый и я тут хозяин дома, – ободрял себя Алеша. Наконец, решившись заглянуть кто находится там за дверью, мальчик на цыпочках двинулся вперед.

Добравшись до двери, он осторожно заглянул внутрь. В ванной комнате было темно. Но из-под самой ванной шло то самое зеленоватое свечение, которое мальчик увидел еще из коридора, а также слышалось бормотание и шуршание. Алеша замер.

Кто-то, бормоча странные слова и напевая смешную песенку, спиной вперед вылезал из-под ванной:

Я по дому хожу,

я по дому брожу

никого не бужу,

просто так себе хожу

если что-то нахожу,

то на место положу.

Сейчас немножко посижу,

на кота я погляжу

И пойду во тьме опять,

я по дому погулять.

Поброжу по коридору,

мышек спать я уложу

Мышки спать должны все в норках,

я за ними пригляжу.

Накормлю кота сметаной,

молока ему налью

Чтобы в доме был порядок,

а порядок я люблю!

Мальчик замер. А непонятное маленькое существо, тем временем, вылезло из-под ванной, вынуло свой маленький фонарик на цепочке, который и издавал этот волшебный зеленый свет.

Так началась дружба мальчика и домовенка Вени. Честное слово, ребята! А уже на следующий день Алеша познакомил домовенка со своей сестренкой – Машенькой. И если вы думаете, что на этом наша правдивая история заканчивается, вы сильно ошибаетесь! Уже на следующую ночь Алеша понял, что кроме домовых, в их доме живет самый, что ни наесть, настоящий тролль. А среди ваших друзей есть те, кто может похвастаться дружбой с настоящим троллем? Тогда вперед, ребята!

Петрович

То утро началось с того, что папа решил починить кран в ванной. Ничего необычного в этом нет, все папы, рано или поздно, берут в руки инструмент и принимаются чинить краны. А что из этого порой выходит, мы с вами сейчас и узнаем.

– Погоди – погоди, сейчас – сейчас. Ах ты ж! – раздавалось из ванной комнаты, потом послышался шум льющейся воды, который перекрывал укоризненный голос папы, – Ах ты ж! Ну что ж такое!

В таких делах и заботах пролетел день и снова наступил вечер. Этой ночью Леша лежал в постели и вспоминал про своего нового знакомого. Это ж надо! – у них в доме живет настоящий домовой. Да не один! Вот бы с ним получше познакомиться. Он и не думал засыпать, а лежал и ждал, когда уснут взрослые. А взрослые уснули быстро.

Леша на цыпочках вышел из комнаты. Он немного постоял в коридоре, прислушиваясь. На втором этаже было тихо, а с первого этажа снова раздавалось шуршание. Судя по звукам, там опять кто-то был. И мальчик стал спускаться по лестнице на первый этаж.

Но войдя в ванную комнату он увидел, что там был вовсе не Веня. Ловко орудуя гаечными ключами и прочими инструментами, в ванной комнате находилось маленькое, похожее на обезьянку лохматое существо с хитрыми глазками. Это существо хрипловатым голосом напевало песенку:

Кто чинить сам не могёт,

пусть Петровича зовет!

тролль, хоть с виду неказист,

но чинить специалист!

и какой-то глупый кот

вставил муфту задом на перед?

А вот тут какой вандал изоленту намотал?!

сейчас Петрович все исправит,

муфту прямо он поставит.

тут подкрутим, тут подправим,

а сюда прокладку вставим!

тут проверим, ну и вот,

кран уж больше не течет!

Существо смерило мальчика недобрым взглядом и сказало хриплым голосом:

– Ну, чего уставился? Ключ подай. Да не тот, Ешкин кот, вон тот давай!

– Извините, а вы кто? – спросил мальчик.

– Как кто? – удивилось существо, – я Петрович. Тролль я. Ты что, троллей никогда не видел?

Так Алеша познакомился с симпатичным троллем Петровичем.

Новогодние сказки народов дома

Домовенок Веня рассказал Алеше о всех необычных жильцах, которые проживали в их новом доме. Оказывается, кроме домовых: домовенка Вени, бабушки-домовой Доры и дяди Грини, в нем жил полтергейст в солидном возрасте, которого звали Карл Иванович, – он вроде вашего почтальона, – пояснил мальчику смешной домовенок, – он у нас почту разносит и новости всякие. А во дворе, в колодце, живет водяной Тритон Бултыхаевич, он следит за тем, чтобы вода всегда была чистой, – рассказал Веня.

В последний день уходящего года, домовенок пригласил Машеньку и Лешу на Ночь Сказок.

– Это у нас, у домовых, старинный обычай есть, – пояснил Веня, – незадолго до Нового Года, мы всей семьей собираемся вместе у камина и рассказываем друг другу Новогодние сказки. Брат с сестрой пообещали Вене, что обязательно придут на Ночь Сказок.

Домовенок предупредил ребят, что Ночь Сказок будет долгой, а значит, нужно прихватить с собой подушки и запастись чаем. Какие же сказки ночью без чашечки вкусного, горячего чая?

И вечером, когда родители улеглись спать, брат с сестрой налили чай в большой термос, прихватили тарелку с бутербродами, взяли одеяло, подушки и пошли слушать сказки.

Возле аквариума стоял большой, мягкий диван, по бокам от которого располагались два удобных кресла. В одном кресле устроился дядя Гриня, а в другое сел Карл Иванович. Его самого дети не видели, но услышали, как скрипнули пружины в кресле, когда полтергейст садился в него. На диване уютно расположились Машенька и Леша. А по бокам дивана устроились Веня и Петрович. Водяной Тритон Бултыхаевич, залез в аквариум и улегся на большую корягу. Для Ночи Сказок все было готово.

– Начнем! – сказал дядя Гриня и Ночь Новогодних Сказок началась.

Сказка дядя Грини

Жил да был один домовой, – рассказывал дядя Гриня. Этот домовой был старым и ленивым. Посмотрев на свое отражение в аквариуме, он усмехнулся, пригладил бороду и поправил, – ну, может быть, не такой уж и старый, но очень ленивый.

Как-то раз этот домовой решил немного вздремнуть. Недельку или другую. Для домовых это не много, – пояснил он. Дел у домовых столько, что попробуй-ка все переделать, а отдых им тоже нужен. Вот он и впал в спячку. Проспал домовой две недели к ряду. А когда проснулся, то обнаружил, что старый сундук, в котором он жил, оказался в каком-то странном месте. Это было очень странное место, – пояснил дядя Гриня, – кругом темно, и все время звук какой-то слышался: тук-тук, тук-тук, тук-тук.

Когда он вылез из сундука и осмотрелся по сторонам, то оказалось, что он находится в большой комнате. Пол в комнате был деревянным и стены были тоже деревянными, а наверху потолок, обитый железом. Что за странная комната такая и как же я здесь оказался? – подумал домовой. На стенах маленькие оконца, а в них виднелся лес. Причем, деревья в лесу не стояли на месте, они пробегали мимо окна. И среди них попадались большие, круглые столбы, верхушки которых в окно и не рассмотреть-то было.

– Это, наверное, вы в вагоне оказались, который был к поезду прицеплен, – догадался Леша.

– Верно, в вагоне, – согласился дядя Гриня, – но я это не сразу понял.

А когда понял, то подумал, что есть водяные, домовые, лешие. А я, стало быть, превратился в вагонного. Временно. Это я уже потом понял, что пока я спал, хозяева мой сундук куда-то поездом отправили. Почти две недели я ехал в вагоне. Видел лес, зайцев, белок там всяких. А потом, поезд остановился на какой-то станции. Дверь в мой вагон открылась, вошли незнакомые люди, схватили мой сундук и вынесли на перрон. Дальше сундук, вместе со мной, погрузили на машину и повезли в неизвестном направлении. Куда везли – не знаю, я в своем сундуке затаился и не выглядывал оттуда. А когда привезли, разгрузили, да в дом занесли, я осторожно выглянул из сундука.

Оказалось, что я нахожусь в просторном доме с высокой крышей. В доме была одна комната. Целая стена этой комнаты состояла из непонятных приборов, которые пощелкивали, да потрескивали. А посередине комнаты стоял камин. Я, когда ночью уж начал осматриваться, да новый дом обследовать, обнаружил, что дом стоит посреди леса. А весь лес снегом засыпан. Да такие сугробы в лесу-то в том, что наступишь и можно с головой провалиться.

Тишина в лесу стояла диковинная. В городских-то лесах такой тишины не бывает, а в том лесу была! И холодно было. И ветер протяжно завывал. Вот и пришлось мне в том доме хозяйничать. Ну, что делать? Я ж домовой, все-таки! Пришлось мне в том доме за хозяйством следить, значит. Работы было много. По ночам нужно хату подмести, да дрова заготовить. И всю ночь напролет, нужно было дрова в печь подкладывать. Без дров в печи, в доме сразу холодно становилось. Отопления-то городского там не было, только печка и грела.

Через время, из разговоров людей, которые в том доме жили, я узнал, что дом есть ничто иное, как метеорологическая станция, а люди в доме – метеорологи. Метеорология – это наука такая, которая за погодой следит, – пояснил для слушателей дядя Гриня. Все это я на той станции узнал. Я там много всякого интересного, да диковинного узнал, – продолжал он. Например, что метеостанция та находится далеко на севере. И кругом лес. Да не просто лес, а Тайга. В этом лесу стоят сосны, которым много веков уже. И Тайга та на много километров тянется. И нет ей ни конца, ни края.

Ну и стал я у метеорологов хозяйство налаживать. Дымоход в печи прочистил, ну а куда деваться, где ж там в лесу троллей-то взять, чтоб чинили? Топор наточил, одежду починил. Где дырку залатал, где пуговицы пришил. Валенки на ночь к печи сушиться ставил, чтобы утром они сухими и теплыми были. Еду готовил, каши варил. Днем, пока метеорологи уходили в лес, я дрова возле дома колол. А ночью, когда они спали, я дрова в печь подбрасывал, чтобы в доме и ночью тепло было. Работы у меня было много. Но я не жаловался, людям-то помощь завсегда нужна.

Долго я у них прожил, почти год целый. А потом стал по своему дому тосковать. Договорился я с тамошним лешим, чтобы, когда я уйду, он за ними приглядывал. Леший в Тайге хорошим оказался, покладистым. Помог мне в дорогу собраться. Целый мешок всякой всячины с собой передал. И шишки соленые, и кору сушеную, ягоды, да грибы маринованные. Лыжи мне подарил. В Тайге-то без лыж далеко не уйдешь, в первый же сугроб провалишься, да с головой! И зайца дал мне в провожатые.

Попрощался я, значит, с лешим, дому тому – метеостанции поклонился, поблагодарил за все и пошел в путь-дорогу. Долго я шел. Три дня и три ночи лесом дремучим меня заяц вел. А потом мы на опушку вышли. На опушке той снега было видимо – невидимо, а сугробы еще глубже, чем в самом лесу. Там берлога была. А в берлоге той медведь жил. Тот медведь особенным был, не тот, которого в наших лесах можно встретить. А шкура на нем была белой. Такого в снегу-то и не заметишь. Я в его берлоге целую неделю прожил. Все пережидал, пока снегопад уляжется. Буря поднялась страшная. Мело так, что и носа собственного не увидишь. Мороз кусался, да ветер завывал.

А медведь тот меня чаем угощал. С грибами. И рыбой соленой. Рассказывал мне, как в тайге живется. Зима там, говорит, почти круглый год. А бывает такое, что ночь наступает. Надолго она наступает. Не так, как у нас тут – ночь, а потом утро. А там и утром темно, как ночью, вот, как оно там бывает. А потом, когда солнышко выглянет, то так ярко делается. Снег кругом так сияет и искрит. Да и не снег он тогда вовсе, а чистое серебро! В общем, хорошо у них в Тайге. Только холодно.

Ну, а когда буря кончилась, белый медведь мешок-то мой запасами пополнил. Грибов наложил вкусных и ягод свежих. Позвал лисицу рыжую и наказал ей меня дальше вести. Дальше лисица быстро бежала, а я на лыжах-то не ходок, еле поспевал за ней. Хорошо, что ее хвост бурый в лесу заметен издалека.

Долго я ехал вслед за лисицей, а потом опять метель началась. Метели в Тайге лютые. Настают внезапно. И случаются часто. Вот, к слову, эти метеорологи, у которых я жил, и пытаются эти метели, да бураны заранее предсказать. Вот и настал такой буран, завыл ветер, снегом снова все замело. Метель кружит кругом. А лисица в снегу нору вырыла. Оказалось, что это был вход в жилище волка.

Большой, серый волчище в той норе жил. И всю следующую неделю, пока метель не закончилась, я у того волка пережидал. Волк был большим и воспитанным. Оказалось, что он иногда у полярников подрабатывает. Его запрягают в повозку с санями, и он эти сани по снегу тащит.

Ну а дальше меня уже волк по лесу повел. Долго еще мы с ним шли. Устали оба. Но из лесу вышли. А дальше я уже сам. Где в хате заночуешь, где на улице – в сарае. Потом, значит, другого домового встретил. Рассказал ему о своих приключениях. О том, как в тайгу попал, да как жил там. Он меня отогрел, чаем напоил и проход открыл в другой дом, к другому домовому. Тот домовой уже ближе к моему-то дому жил.

– Вот, значит, такие вот приключения случились с тем домовым, про которого я вам, значит, рассказывал, – закончил свой рассказ дядя Гриня.

А дети слушали под одеялом, затаив дыхание. Они так и представили себя в том лесу дремучем, где нет никого вокруг на много километров. Лишь снег, да лес кругом. Хорошо, что дома под одеялом тепло и уютно. И чай в чашках горячий, а на столе блюдце с бутербродами и баночка меда!

Сказка домовенка Вени

Жил да был один маленький, славный домовенок. Жил он в маленьком доме, на опушке леса. Жил, не тужил. Хозяйством своим занимался исправно. Родителей слушал. Хозяевам по дому помогал. А хозяйство было большое: две коровы, одна лошадь, три козы и два барана, пять свинок и курей, что не перечесть. Много работы было у родителей домовенка, а тот им помогал во всем. И как-то раз родители этого домовенка отправились своих родственников проведать, да гостинцы передать. А домовенка оставили дома, за хозяйством присматривать. Ну тот и присматривал. «Да хорошо, надо сказать, он присматривал-то», – говоря это, Веня приосанился, и гордо посмотрел на слушателей. Так вот, – продолжил он, – присматривал, значит за хозяйством домовенок, коров доил, свиней кормил, лошадь и баранов пастись водил. Много хлопот было. Но прознала про него баба Яга. Прознала и захотела его к себе в дом заманить, чтобы домовенок тот у нее в доме жил, да ей по дому помогал.

Прилетела эта злая баба Яга на своей ступе с метлой к домовенку в дом. Она узнала откуда-то, что его родителей дома-то нет. Прилетела, да своровала его. Вот так, схватила, да понесла, – показывал Веня, разводя руки и хватая воздух.

Принесла она домовенка к себе в дом. Ну, надо сказать, что не такая уж она и злая была, эта баба Яга. «Она ему баньку истопила, еду сготовила: щи сварила, ватрушек напекла, чай с медом дала», – сказал Веня, облизываясь, – а потом спать уложила. Да уложила не просто так, в уголок на сено. А постель уютную приготовила: постелила перину пуховую, подушку мягкую, да одеяло ватное.

Так и жил у нее домовенок. По дому помогал, за хозяйством приглядывал. Скотинки-то у бабы Яги не было, даже курицы по двору не бегали. Зато, котов было, хоть отбавляй. И все, как на подбор, большие и черные. Коты смотрели на домовенка недобро, но не обижали его, так как бабу Ягу боялись. И избушку боялись. Избушка-то не простая была, а стояла она на курьих ножках. Когда баба Яга по делам на своей ступе улетала, она избушке наказывала за домовенком приглядывать. Чтобы его коты не обижали, да чтобы он к себе домой не сбежал.

Неплохо там домовенку жилось. Был он всегда одет, обут, накормлен, да напоен. Спал в тепле, ел досыта. Но все равно, он по дому своему тосковал. И решил он, как-то раз, сбежать от бабы Яги и обратно в свой дом вернуться. Дождался, когда Яга по делам из дому вылетит, уловил момент, когда избушка на котов отвлечется. Сиганул в окно и дал деру в лес. Быстро-быстро гналась за ним избушка на своих курьих ножках, но домовенок бежал еще быстрее. И вот, добрался он до леса, где и скрылся среди деревьев. А избушка-то большая, между деревьев не пробежит. Вот она и отстала от него.

Баба Яга, как услыхала, что домовенок сбежал, так за ним в погоню-то и пустилась. Стала летать, да кружить над тем лесом, все маленького домовенка среди деревьев выискивает. А тот в лесу в яму провалился.

Оказалось, что это вовсе и не яма никакая, а нора. Нора вела в маленькую подземную пещеру. А пещера оказалась ничем иным, как жилищем лешего. В ней жили дедушка леший и маленький Лесовичек. Только, – добавил Веня, -была-то уже поздняя осень, а осенью лешие что делают? Правильно, спать укладываются. Лешим-то зимой что делать в лесу? Вот многие из них зимой в спячку и впадают. Чтобы до весны проспать.

А домовые-то так не умеют. Они в спячки не впадают. Ни зимой, ни летом. Они могут проспать неделю или две, а потом-то они просыпаются и делами заниматься начинают. А лешие спать улеглись, да берлогу свою изнутри запечатали. Полено вставили, да так, что ни войти, ни выйти.

Вот и сиди с ними до весны, – пожаловался Веня. Домовенок-то в берлоге убрался, а потом заняться ему не чем. Сидит, скучает. Из еды у леших на зиму только шишки заготовлены. А домовые шишки не очень-то любят, они больше едят щи, да каши.

Загрустил домовенок, пригорюнился. Раз лешие проход пнем загородили, нужно другой проход вырыть – решил он и принялся за работу. Три дня и три ночи рыл домовенок своими ручками тоннель на поверхность. А кода выкопал лаз, вылез из норы, землю обтряхнул, да дальше по лесу к себе домой и побежал.

Бежал он, бежал по лесу, глядит – лес закончился, и он уже по полю бежит. А за полем рощица, за рощицей ручеек, что в речушку впадает. Через речку мостик из поленьев деревянных, а за мостком и дом его. С хозяйством. Вон, на лугу уже и лошадь пасется и бараны. Увидели его, обрадовались.

Но тут из леса баба Яга на своей ступе вылетела. Оказалось, что она ни за что не хотела отпускать домовенка. Хотела обратно его к себе в дом забрать, да на засов закрыть. Домовенок увидел ее и бежать. А баба Яга в ступе быстро летит, догоняет его, того и гляди – схватит, да унесет! Но тут бараны ему на помощь пришли. Поняли они, что унесет Яга домовенка. А он их кормит и поит, разговаривает с ними, даже им книжки читает. Вот бараны и побежали домовенка выручать. Как они лбами стукнули в ступу бабы Яги, та из этой ступы пробкой вылетела. Вылетела, да на траву приземлилась. И гнали ее бараны до самого лесу.

– В общем, Яга больше из леса-то не показывалась, – закончил свой рассказ Веня.

Сказка Петровича

В одном городе, в одном доме, стало быть, тролль жил. Обыкновенный тролль. Жил в котельной, вместе с кочегарами. На глаза им особо-то не показывался, да те, надо сказать, глаза особо и не открывали. Так они, уголь в печь понакидают, да спят в углу. А тролль, стало быть, за них всю работу и делает. А дом старый, еще при царе построенный, целых пять этажей в том доме. На сорок квартир. В общем, было чем троллю заняться. То уголь в котел подбросит, то вентиль перекроет, то батарею где починить нужно. Ну а кому еще?

Не вытерпел тролль такой жизни. Цельными сутками напролет кочегарил. И как-то вечером захотелось тому троллю по ночному городу погулять.

Гуляет, значит, он по улицам. Темно, хорошо, лишь кое-где фонари горят. Как тут гром, молния… И дождь пошел. Ну, сперва-то он просто пошел, – поясняет Петрович. Тролль идет и дождь идет. А потом дождь уже быстрее пошел, обгонять начал. А через время так влил, что будь здоров.

Тролль бегом припустил, бежит и глазами все сухую нору выискивает. И как на зло, фонари не горят, ничего не видно. А ветер дует, с ног сдувает. И лишь молния временами путь освещает. А иногда, еще и гром гремел: БААААбах, – показал Петрович, как гремел гром.

Тролль бежит без оглядки, куда ноги несут. А оказалось, что занесли они его на пристань. Город-то портовый был, близ моря. И корабли туда часто заплывали. А место, куда заплывают корабли, называется порт, или пристань, – пояснил Петрович. Углядел тролль баржу на причале, а в барже в той лодка лежит, вверх ногами перевернутая. Он шмыг – под эту лодку, лежит, обсыхает.

А вокруг гром гремит пуще прежнего. Молнии сверкают, дождь уже стеной стоит. И решил тролль под этой лодкой грозу переждать. Нашел сухую сеть, подстелил под голову. Лежит, греется. Долго он так пролежал, считая молнии и слушая гром. А потом уснул.

Проснулся тролль от того, что лодка его по голове бьет. Глаза открыл, а уже день стоит. Солнце взошло и ветер свежий дует. Тут его палуба – бац по лбу. Да что за дела, думает тролль, чего меня: то лодка бьет, то пол? Палуба – это пол на корабле, – снова пояснил Петрович.

В общем, огляделся тролль по сторонам и понял, что пока он спал, баржа, на которой он оказался, в море отправилась. А вокруг матросы снуют. Кто палубу моет, кто канаты пакует, кто в стороне бездельничает. Тролль решил до вечера под этой лодкой затаиться, а там уже, когда стемнеет, выйти, да осмотреться.

Как стемнело, он вылез из-под своей лодки, огляделся по сторонам. Кругом море. Берегов уж не видать. Куда ни посмотри, одна вода. Стал он, значит, баржу ту исследовать, прошел по ней взад – вперед, влез на мачту, в трюм спустился. Оказалась, что это никакая не баржа, это ему так под дождем показалось. А на самом деле это самый, что ни наесть, настоящий корабль. И называется он Быстрый. Это я уже опосля узнал, – добавил Петрович.

Я ж до этого с кораблями дел совсем не имел, – продолжал тролль. Ну до того, как на этот корабль попал. А тут, раз попал – нужно работать. Помогать, стал быть, нужно. Тролли же они такие, бездельничать не умеют. Не то, что люди некоторые. Вот он и начал помогать потихоньку. Морское дело осваивать.

Сперва мне все в диковинку было, -рассказывал Петрович, – я же о кораблях ничего не знал. Как канаты складывать, как узлы завязывать. Не знал, даже, как штурвал крутить. Но в море быстро всему учишься. Бывало, правда, я такие выкрутасы творил, что аж до сих пор стыдно. Вот, значит, приладили матросы рею к борту и узлом ее закрепили. А узел какой-то разухабистый у них вышел. Некрасивый. В общем, решил я тот узел переделать. А узел-то не простым был. Я его на силу развязал, а завязать так и не смог. Завязал обычным узлом. А он к утру-то и развязался. А утром боцман пошел палубу проверять. Боцман – это такой матрос на корабле, пояснял Петрович. Он у них, вроде как старший, среди матросов. Он ходит с важным видом, и всех ругает, на чем свет стоит.

Так вот, идет этот боцман по палубе, все проверяет, да осматривает. А узел то мой возьми, да развяжись в тот момент. И эта рея незакрепленная, как даст боцману чуть пониже спины. А тот, булл-тых в воду.

– Полундра! – кричит боцман, отплевываясь от воды, – какая это крыса береговая румпель, понимаешь, не закрепила, а?!

Я на крысу слегка обиделся, – поясняет Петрович. Я ж тролль, а не крыса! Но про себя решил, что узлы мне нужно будет научиться завязывать. И я научился. Ну, не сразу, конечно. Я ж им на корабле все что мог в узлы завязал. Все канаты, все занавески на окнах, даже все шнурки на ботинках. Но научился.