Спрут
– Он-то может себе это позволить, – сказал комиссар сардонически.
Потом он подумал о другом человеке, находящемся в заключении. Тот парень, который передал Де Марии какую-то, так и оставшуюся неизвестной, важную информацию, наверно, чувствует себя не очень-то спокойно. Вряд ли он пришел в себя от такой травмы, как убийство полицейского, которому он доверил свои секреты. И Каттани задумался, как вернуть этому парню хоть лучик надежды, как заставить его заговорить.
– Насколько мне известно, – сказал Альтеро, – его недавно положили в тюремный лазарет с высокой температурой.
– Не мудрено, – ответил Каттани, – любого кинет в жар, если день и ночь жить под страхом смерти.
* * *На следующее утро к комиссару явился посетитель, на встречу с которым он даже не надеялся. На пороге его кабинета стояла Анна Карузо, сестра заключенного… Он видел ее в первый раз после того, как убили Де Марию: тогда комиссар заходил к ней спросить, знает ли она, за что отправили на тот свет ее жениха.
Девушка начала с того, что решилась прийти, когда увидела его по телевизору. Рано или поздно я должна была выбрать, кому довериться, – сказала она, – потому что эта ужасная беда не дает мне покоя и сна.
Каттани уговорил ее выпить кофе. Он хотел, чтобы она чувствовала себя как можно спокойнее, без стеснения. Немного освоившись, девушка стала жаловаться, что ее семью преследует несчастье. И ее брату не удалось спастись от этого злого рока.
– Он нашел работу в Палермо, – рассказала Анна, – но именно из-за этой-то работы и угодил на год в тюрьму. Он служил в одной туристической фирме, которая, оказывается, лишь прикрытие для дел совсем иного пошиба: ее использовали, чтобы пускать в обращение «грязные» доллары, получаемые из Америки в обмен на наркотики. Это вскрылось, произошел скандал, о котором даже писали в газетах. Но отдуваться пришлось моему брату. Владельцы фирмы свалили все на него. «Во всем виноват этот бесчестный служащий», – уверяли они. А ему обещали вытащить из тюрьмы через пару месяцев. Но вот прошел год, а он все сидит. У него уже больше нет сил терпеть. Он просил о встрече с моим женихом, чтоб рассказать ему, что произошло, брат живет в постоянном страхе – в любую минуту его тоже могут убить. «Прежде чем это случится, – сказал он мне, – пойди поговори с тем комиссаром, который ко мне приходил, и передай ему, что я готов все ему рассказать, но только при условии, что он распорядится перевести меня в другую тюрьму».
Каттани спросил девушку, знает ли она, кому принадлежало агентство путешествий, в котором служил ее брат. «Еще бы, – ответила она. – Владелец агентства – банкир Равануза. Агентство поспешно ликвидировали, как только разразился скандал».
Комиссар остолбенел. Он предполагал, что Де Мария заплатил собственной жизнью, узнав нечто очень важное, но не мог даже вообразить, что речь идет о таких разоблачениях. Боясь, что ослышался, Каттани переспросил девушку, уверена ли она, что главой фирмы был Равануза. Она ответила, что это вне сомнении.
– Вы шутите? Именно Равануза сам назначил моего брата на должность.
Впрочем, чтобы окончательно убедиться, нетрудно проверить. Каттани решил заняться этим немедленно. И дал девушке слово, что завтра же утром посетит ее брата. Появилась еще одна козырная карта.
– Когда вы в последний раз видели брата? – спросил Каттани.
– Вчера. Клянусь вам, его невозможно узнать – так он исхудал. Кожа да кости. Поговорите с ним, вы сделаете доброе дело. Ах да, сейчас я вспоминаю, что в зале свиданий заметила и мерзкую рожу Чиринна, к которому пришла целая толпа родственников.
– А Чиринна видел, как вы разговаривали с братом? – встревожено спросил Каттани.
– Наверняка видел.
* * *Брат Анны делил камеру с каким-то приземистым парнем с багрово-красной физиономией. В тот вечер, несколько часов спустя после разговора девушки с комиссаром, в глазок камеры заглянул охранник. Открыв дверь, он подмигнул краснорожему и сказал:
– Забирай свои шмотки и иди за мной. Парень привстал на койке.
– Что случилось?
– Ничего. Тебя переводят в другую камеру.
Брат Анны, когда уводили соседа, спросил, почему его оставляют одного.
– А я почем знаю? – обернувшись, осклабился охранник. – Видно, у тебя на небе есть какой-то святой заступник, раз предоставляют отдельную камеру.
На следующее утро Каттани приехал в палермскую тюрьму Уччардоне и потребовал свидания с заключенным Карузо. После необычно долгого ожидания комиссар увидел, что к нему с явно смущенным и растерянным видом направляется начальник тюрьмы. Он сказал, что случилось несчастье. Когда охранник пошел вызвать из камеры Карузо, то сделал страшное открытие: парень покончил с собой (начальник тюрьмы произнес это подчеркнуто четко, чуть ли не скандируя по слогам). Карузо свил веревку из разорванной на ленточки простыни, сделал петлю и, встав на койку, привязал другой конец веревки к решетке окна. Его нашли висящим в петле и без признаков жизни.
Каттани не мог вымолвить ни слова. Его снедали ярость и чувство собственного бессилия. Кому они пытаются пудрить мозги? Этот парень, яснее ясного, и не думал кончать самоубийством. Его прикончили, чтобы окончательно обезвредить. Он был как миназамедленного действия, которая может в любую минуту взорваться и всех их уничтожить.
Однако в этой мерзкой истории, размышлял Каттани, все же имеется один позитивный момент: убийство Карузо является бесспорным подтверждением всего того, что рассказала его сестра. А также свидетельствует о том; что Равануза – одна из центральных фигур преступной организации, которая пустила глубокие корни и ведет очень крупную игру.
* * *В жизни бывают моменты, когда все огорчения и неприятности будто сливаются воедино. Именно такую минуту тогда переживал Каттани. Его ужасала эта непрерывная цепь убийств, эти трупы, число которых все растет и которым не видно конца, и нет конкретной перспективы в борьбе с преступниками. Черт дери, зачем о» только соблазнился стать полицейским?! Послушал бы отца, хотевшего, чтобы он стал адвокатом, теперь безбедно жил-поживал бы на денежки из карманов своих клиентов.
Он никогда не увлекался алкоголем. И сейчас даже пожалел об этом. Если бы напиться, может, хоть это принесет некоторое облегчение. Ему хотелось как-то забыться, избавиться от засевшей гвоздем в мозгу мысли об этом очередном мертвеце.
Вдруг ему показалось, что он нашел подходящее решение. Он вскочил в машину и на полной скорости помчался в Центр дона Манфреди. Договорился, чтобы Титти отпустили на целый вечер, и повел ее ужинать в ресторан на берегу моря. Он попросил девушку рассказать о своем древнем роде и сидел, с любопытством слушая истории о кардиналах, военачальниках, искателях приключений, хитроумных тетушках» и любившем весело пожить папаше, который разделил состояние на две равные доли: одну записал на имя жены и Титти, а другую оставил себе, чтобы промотать за карточным столом и на женщин..
После ужина они отправились в пустовавшее палаццо Титти. И комиссар попытался узнать на украшавших стены огромных портретах те персонажи, о достоинствах и недостатках которых ему так живописно рассказала девушка.
Титти помогала ему в этой игре. Она смеялась. Ее личико заметно округлилось, кожа стала нежнее, на щечках появился румянец. Каттани не мог оторвать от нее глаз.
– Знаешь, я заметил, – сказал он, – что, когда я тебя не вижу, мне тебя очень не хватает.
Она взяла его лицо в ладони и притянула к себе.
– Ты сильно рискуешь, комиссар, – прошептала Титти. – Ты нашел умирающую и вдохнул в нее любовь к жизни.
Они улеглись в старинную кровать с балдахином и занялись любовью под строгими взглядами предков.
* * *Возвратясь поздно вечером домой, Каттани нашел свет зажженным. И был неприятно удивлен, увидев дочь спящей перед включенным телевизором, на экране которого мелькали кадры какого-то фильма ужасов.
Он осторожно поднял девочку, чтобы отнести в постель, но она все-таки проснулась.
– Папа, ты пришел? – спросила Паола, вновь закрывая глаза.
– Да, малышка. Я надеялся найти тебя уже в постели.
– Мне было немножко страшно. В следующий раз, когда будешь запаздывать, звони мне по телефону.
Он опустил ее на кровать, заботливо подоткнул одеяло и убедился, что на вновь спит.
Каттани уже ложился сам, когда раздался телефонный звонок.
– Наконец-то вернулся. – Это была жена. – Я звонила уже несколько раз, но тебя все не было. Вечно оставляешь девочку одну.
– Когда могу, я сижу с ней.
– Ты был у герцогини, не так ли?
– Да, у нее, но ты напрасно на нее злишься. Причина нашего с тобой разрыва не в ней. Причина отчасти в тебе самой, а отчасти – во мне, так как я очень изменился.
– Ты вызываешь у меня ненависть, – прошипела Эльзе и повесила трубку.
Идея, натолкнувшая на препятствия
Скардоне слегка приподнял брови.
– Значит, вы задумали, – сказал он, – считать деньги в чужих карманах. Вы хотите прижать к стене тех, кто в короткое время обогатился, и потребовать у них объяснений, каким образом они накопили свое состояние. Я верно говорю?
Прокурор поерзал в кресле и продолжал:
– По вашему мнению, закон по борьбе с мафией дает нам право осуществлять такой контроль. Но, дорогой комиссар, законы сухи, абстрактны. Это мы должны вдохнуть в них жизнь, понять их потаенный смысл и применять в конкретных условиях. Это мне как прокурору надлежит в каждом отдельном случае решать, существуют ли такие обстоятельства, которые оправдывали бы всю эту кутерьму.
– Должен сказать, сделанные вами замечания мне не кажутся убедительными, – возразил Каттани. И, указывая на свою докладную, лежащую на столе перед прокурором, добавил: – Я считаю, что имею полное право провести это расследование о доходах. Вот здесь я собрал самые подозрительные случаи обогащения. Рыбаки, которые неожиданно стали владельцами целого маленького флота, каменщики, открывшие собственное дело и процветающие благодаря муниципальным подрядам, мелкие чиновники, на которых вдруг неизвестно откуда обрушился поток миллионов…
Прокурор, явно раздосадованный, тяжело вздохнул. До чего же все-таки упрям этот комиссар.
Кончиком среднего пальца поправив сползавшие на нос очки, спросил:
– Извините, но вы считаете виной, если человек разбогател? – Он смотрел на Каттани снисходительно, как на ребенка. – Ведь эти господа прекрасным образом могут оказаться честнейшими гражданами. И свои деньги они, возможно, заработали, трудясь в поте лица.
– Конечно, конечно, господин прокурор. Однако позвольте высказать некоторое сомнение. Не кажется ли вам странным, например, что все эти люди получили щедрые субсидии от банка Раванузы? Какой банк предоставит без всякой гарантии свои фонды рыбакам и разнорабочим? Без всякой надежды на получение выгоды? – Теперь уже Каттани глядел на прокурора, как на наивного простака. – Во всяком случае, заранее я никого не собираюсь обвинять. Хочу только проверить, законно ли они обогатились. Если все в порядке, то тем лучше.
– Вот это-то меня и беспокоит, – сказал прокурор, которому разговор начал надоедать. – Вы хотите всех поставить на одну доску. Проверять всех подряд, без всякого разбора. И вас не волнует, что среди них могут оказаться уважаемые люди. Но вы отдаете себе отчет в последствиях такой широкой операции? Это перевернет вверх дном весь город. А вы подумали об ущербе, который можно нанести ни в чем не повинным людям? Мой дорогой, мы с вами на Сицилии. Даже если из наших проверок человек войдет с высоко поднятой головой, в глазах остальных он все равно обесчещен, с ним все кончено. Не обижайтесь, Каттани, если на ваше предложение я говорю «нет». Такие люди, как вы, мне нравятся. Вы инициативны, полны идей. Но постарайтесь понять и мою точку зрения.
– Я все понимаю, – проговорил Каттани, – но убежден, что победить мафию мы сможем, только проявив немножко смелости и чуточку фантазии.
– Сохраняя при этом уважение к добропорядочным гражданам, – весомо произнес прокурор. – Я не могу позволить развернуть против мафии кампанию, которая могла бы задеть ничем не запятнанных людей. Вы мне принесите данные, свидетельствующие о том, что такой-то и такой-то подозревается в принадлежности к мафии, и тогда я санкционирую, проведение всех проверок, какие вы только пожелаете. Но действовать так, вслепую, нельзя.
* * *Что же теперь делать? Каттани чувствовал, что руки у него связаны, и не находил себе покоя. Разумеется, он не согласится вот так топтаться на месте, не решаясь дать бой. После долгих размышлений он решил попытаться пойти окольным путем – ведь именно окольный путь иной раз оказывается самым коротким. Поскольку прокурор возражает против его предложений, надо попробовать надавить на него сверху.
Все надежды он возлагал на Каннито – своего влиятельного столичного друга. Сел на самолет и отправился к нему в Рим. Теперь тот занимал ответственный пост – стал начальником отдела «Зет» секретной службы. Каннито принял комиссара в своем просторном кабинете, в бельэтаже старинного римского палаццо.
– Я не сомневался, что вам это удастся, – поздравил его Каттани.
– Жизнь, любезный друг, подобна лестнице, – усмехнулся тот, весь с иголочки и благоухающий, словно только что из парикмахерской, – то спускаешься, хо поднимаешься.
– Прошу извинить за мою настойчивость, – сразу перешел к делу Каттани, – но там, на Сицилии, я словно попал в стадо овец. Никто не хочет брать на себя ответственность, всегда находят подходящую отговорку, чтобы уйти в кусты. Я решился просить у вас поддержки. Достаточно одного лишь легкого толчка с вашей стороны, и весь механизм сразу бы заработал.
– Я не совсем понимаю, о чем идет речь.
– Сейчас, ваше превосходительство, вы все поймете.
И комиссар положил перед ним копию докладной, представленной прокурору.
Читая докладную страница за страницей, его превосходительство отмечал отдельные места то мычанием, то восклицаниями.
– Гм… Черт возьми!.. Однако…
Наконец захлопнул папку и положил на нее руку.
– Любопытная история, – проговорил он сухо. Все его жизнерадостное оживление вдруг куда-то пропало. – Но я не вижу, чем я мог бы быть тебе полезен.
– Воздействовать на прокурора, ваше превосходительство, – подсказал Каттани. – Без всякого сомнения, он посчитается со звонком из Рима.
Каннито молчал, и комиссару показалось, что от патрона начинает веять чуть ощутимой враждебностью.
– Да уж, никак не скажешь, что ты хоть кого-нибудь жалуешь, – наконец произнес он. – Тут и банкиры, и подрядчики. И все, по-твоему, разбогатели на наркотиках.
– Я не могу в этом поклясться, – возразил Каттани, – но у меня имеются достаточные основания это подозревать, и для очистки совести мне хотелось бы убедиться, правильны ли мои подозрения. Вы слушаете меня?
– Да, да, конечно.
Его превосходительство, казалось, утомил этот натиск, и он поспешил попрощаться с комиссаром, заверив, что позвонит прокурору.
– Попробую уговорить его, хотя, думаю, это будет не очень-то легко. Да не надо так торопиться. Вы бросились в атаку сломя голову.
* * *На следующий же день влиятельное лицо из Рима вызвало по телефону прокурора города Трапани. Прокурор, казалось, был польщен этим звонком, сказал, что для него слышать голос его превосходительства «огромное удовольствие», и начал рассыпаться в комплиментах и слащавых поздравлениях с «заслуженным назначением на столь престижный новый высокий пост». Наконец он спросил:
– Но скажите, чем могу вам служить?
Услышав о поездке Каттани в Рим, прокурор расхохотался:
– Ну этот молодой человек зря времени не теряет! Замечательный парень, старательный, его рвение достойно всяческого восхищения. Но он хочет отдать под следствие полгорода. Вы же понимаете, что это невозможно. Я знаю, что он ваш протеже. Конечно, весьма ценный работник, ничего не скажешь…
Из Рима донесся произнесенный раздраженным голосом ответ, который поверг прокурора в изумление:
– С чего вы взяли? Какой протеже? Пора бы нам в государственных органах перестать употреблять подобные выражения. Этот парень всего лишь способный сыщик, он был моим учеником в Высшей школе полиции. Это вовсе не означает, что я должен поддерживать все его фантазии. А этот его проект насчет проверки капиталов, по правде говоря, мне кажется просто нелепостью.
Не сразу оправившись от удивления, прокурор осторожно заметил:
– Вы знаете, меня тоже смутила эта идея.
– Тут нечего приходить в смущение, – без всяких обиняков изрек собеседник. – Вы должны воспротивиться – и дело с концом. Мне кажется, это ваш долг.
– Я не совсем понимаю, ваше превосходительство, – лицо прокурора несколько омрачилось. Этот высокомерный тон начинал его раздражать.
– Но это же, черт возьми, очень просто. Если вы разрешите распространить проверку на всех указанных в списке ли, это может привести к непредсказуемым последствиям в социальном плане. Возникнут проблемы с поддержанием общественного порядка. И вся ответственность ляжет лично на вас.
Прокурор похолодел. Он не мог поверить, что этот человек смеет говорить с ним так резко и грубо. С ним, прокурором республики? В нем нарастало глубокое возмущение. Чувство собственного достоинства заставило его выпрямиться в кресле.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Принятое в Италии обращение к лицам с высшим образованием (прим. ред.).
2
Василек (итал.).
3
Известный итальянский поэт (прим. ред.).
4
В Италии существует обычаи посылать приглашенным на свадьбу белые конфеты-драже (прим. ред.).
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: