Собиратель слов

Аннотация:

Мир забыл тех, кто некогда создавал великие чудеса. Их знания украдены, их наследие стёрто, а самих их загнали в гниющие болота. Зар – один из немногих, кто знает правду. Он не стремится спасти мир. Он не собирается вершить справедливость. Но он раскопает былое величие своей расы – любой ценой. Он скрывает своё лицо и личность, за его голову назначена награда, а в народе его прозвали "Собиратель слов".

Дата публикации: 05.03.2025

© Все права защищены.

Автор: Гусева А.И. (Псевдоним Lizard Ree)

Оглавление:

Глава 1 – Дитя болот

Глава 2 – Кираи

Глава 3 – Знания и сила

Глава 4 – Прощание

Глава 5 – Кодекс

Глава 6 – Сокрытое от глаз

Глава 7 – Коллекционер

Глава 8 – Мир фей

Глава 9 – Легенда

Глава 10 – Подходящее дело

Глава 11 – Наставник

Глава 12 – Долг перед видом

Глава 13 – Мессия

Глава 14 – Крестовый поход

Глава 15 – Трудный выбор

Глава 16 – Баланс

Глава 17 – Надежда

Глава 1 – Дитя болот

Но что именно? Зачем они оставались здесь, в болотах, среди туманного мира, где всё поглощают туманы и тень? Маленький ящер понимал, что ответы на эти вопросы лежат за пределами его деревни.Взгляд маленького ящера скользил по мрачному, затуманенному горизонту. Вдали, где небо сливалось с болотами, едва угадывались очертания разрушенных хижин, поглощённых временем и гнилью. Здесь, среди топей, мир мальчика по имени Зар был узким и ограниченным – запах гниющих растений, испарения ядовитых газов и непроходимый мангровый лес, где каждое движение было поглощено болотным молчанием.

Представители его расы называют себя "народом Ксилаар", и никогда не покидали этих болот. Взрослые говорили, что нет смысла мечтать, что мир за пределами этих туманных берегов – это место, которое они не способны понять, а значит, и не способны попасть туда. Он часто слышал это от своей матери, которая шептала ему, что не стоит выбираться за пределы топей – там опасно. Что топи защищают Ксилаар от внешних угроз. Но даже её голос, наполненный тревогой, не мог заглушить переполнявшую мальчика жажду знаний.

Сородичи Зара вряд ли понимали это стремление. Для них мир был прост – охота, еда, безопасность. Они не знали, что означают древние знаки, высеченные на камнях у края деревни, и зачем их храмы, частично скрытые под слоями земли, расписаны странными рисунками. Зар, в отличие от других, чувствовал что-то важное в этих знаках. Это были не просто картинки. Это были ключи к чему-то большему.

Из-за массивного корня мангрового дерева выступили двое ящеров. Они были выше мальчика в два раза, и на их чешуе красовались белые и жёлтые символы, намазанные какой-то густой глиной. Оба держали в лапах грубо вытесанные копья, а их глаза холодно сузились, заметив ребёнка.Зар ловко пробирался сквозь мангровые заросли, цепляясь когтями за корни и скользкие камни. Болотная вода поблёскивала в слабом свете, а в воздухе висел густой запах тины и влажной древесины. Эти развалины, давно проглоченные топями, казались ему древнее самой деревни. Гладкие каменные плиты, изъеденные временем, были испещрены странными знаками и фресками, которые никто из сородичей не мог объяснить.

Стоя по колено в воде он провел когтями по одной из фресок, смахивая налипшую грязь. Из-под неё проступили изображения – длинные ряды высоких фигур с широкими плечами и длинными хвостами, держащие в лапах узкие предметы, похожие на посохи или копья. Их спины украшали что-то вроде сложных узоров, а в глазах угадывалось нечто большее, чем просто дикость.

Зар задумчиво склонил голову, пытаясь понять, что всё это значит, когда резкий звук хлюпающих шагов заставил его замереть.

– Ты что тут делаешь, мелкий? – хрипло спросил один из них, наклоняя голову.

– Разглядываю, – честно ответил Зар. – Что означают эти символы у вас на чешуе?

Первый ящер медленно провел когтем по нанесённому на его плече узору.

– Это традиция. Символы показывают, что мы воины. Хоть и немного утомительно обновлять их после каждой линьки.

Зар задумался.

– Но что они значат? – спросил он. – Что обозначает каждый знак? Линии, точки, узоры – у них есть смысл?

Воин пожал плечами.

– Таков обычай. Мы просто наносим их, как делали наши отцы и деды, когда вступали в нужный возраст.

Зар почувствовал раздражение. Эти узоры могли быть чем-то важным, чем-то, что имело значение, но они просто рисовали их, не задумываясь! Он уже открыл рот, чтобы задать ещё один вопрос, но второй ящер прервал их.

– Тебе не место в этих руинах, – прошипел он, сжимая копьё и нетерпеливо взмахнул хвостом, распространив водные брызги.

– Почему? – тут же спросил Зар и нахмурился.

– Синие-хвосты могут напасть в любой момент. Нам некогда тут с тобой возиться, а тебе лучше не шататься по таким местам.

Синие-хвосты. Очередное племя, которое вечно воевало с ними за болота, пищу, территорию, да что угодно. Зар стиснул зубы. Его сородичи были слишком поглощены этими бесконечными стычками, чтобы задумываться о чём-то большем. Они не замечали, что у них под лапами скрыта целая история. "Кшсар!" – Мысленно выругался мальчик, но вслух сказал другое.

– Ладно, – буркнул он, отворачиваясь.

Мальчик ушёл, оставив воинов позади. Внутри росло разочарование. Эти взрослые никогда не искали ничего нового, только дрались за то, что давно стало их клеткой. Но Зар был другим. Он хотел большего. Он должен был узнать больше.

Мальчик мог вернуться. Сейчас. Но… нет. Он слишком долго ждал этого момента. Если он смог выжить здесь и сейчас, значит, он сможет узнать больше. Зар медленно поднялся, прислушиваясь к своему состоянию, и сделал первый настоящий шаг во внешний мир.Тёплая, вязкая темнота болот обнимала деревню, как всегда. Густой туман стелился между хижинами из веток и глины, а воздух был пропитан терпким запахом влажной гнили и ядовитых испарений. Где-то вдалеке всплеснула вода – кто-то охотился или спасался от хищника. Всё было таким привычным, таким родным… но таким тесным.

Маленький ящер стоял у края деревни, сжимая пальцами скользкую древесную кору. Его сердце билось быстрее обычного – от волнения, от предвкушения. Он хотел лишь увидеть, что лежит за пределами их топей. Деревенские старейшины говорили, что за болотами ничего нет. Или хуже – есть. Они пугали его соседними племенами, хищниками, духами, да чем угодно, лишь бы никто не пытался покинуть эту гниющую трясину.

Но он должен был знать правду. Зар ловко двинулся вперёд, осторожно переступая между скрюченными корнями мангровых деревьев. Он дышал медленно, неглубоко, как при охоте, чтобы не выдать себя, хвост напряженно приподнят – чтобы не касаться воды. Из-под ног слышалось тихое бульканье, а вокруг случались шорохи – спящие болотные существа, потревоженные его движением. Он знал, куда идти.

Мальчик шел очень долго. Место, где болота сливались с миром вне их пределов, было далеко, но он видел его. Там деревья становились редкими, а гнилостный туман терял свою густоту. Он пробирался туда, пригибаясь, двигаясь как тень, и с каждым шагом напряжение внутри него нарастало. Земля под его ногами становилась менее рыхлой. Трава – менее топкой. Воздух… что-то было не так.

Он вышел.

Зар остановился, вцепившись когтями в камень, стоящий на границе болот. Перед ним раскинулся чужой мир: чистый, сухой, просторный. А прямо над головой простирается бескрайняя тьма, усеянная бесчисленными мерцающими точками. Звёзды висели над ним, холодные и далёкие, и он смотрел на них с благоговейным ужасом. Он никогда не видел звёзд. Они не просто далекие огоньки – они словно зовут его. Они бесконечны, их невозможно сосчитать. Это первый раз, когда он по-настоящему ощущает себя маленьким. В болотах он был «иным», необычным среди своих, но здесь… он пылинка в бескрайнем мире.

Воздух был странным. Он вонзился в лёгкие, обжигая их своей резкостью. Зар закашлялся, неожиданно чувствуя себя слабо. Он опустился на колени, тяжело дыша. Его тело, привыкшее к вязкому, насыщенному ядами воздуху болот, протестовало против этой пустоты. К горлу подступила тошнота. Уши заложило. Мир плыл перед глазами, а чистота этого воздуха казалась ему агрессивной. Это было неправильно. Он хотел повернуть назад… но не мог. Он должен был знать.

Зар сел у камня, замер, склонив голову и обняв собственные колени, ждал. Постепенно его дыхание выровнялось, а головокружение стало тише. Влажность болот ещё оставалась в его лёгких, но с каждым выдохом он терял её. Туман вдалеке казался теперь дымкой сна, а перед ним лежал мир – резкий, чёткий, наполненный сухими запахами трав и земли. Стало легче.

Мальчик затаил дыхание. Оно прошло мимо. Зар остался сидеть в траве, дрожа не от страха, а от возбуждения. Что это было? Он должен узнать. Он должен увидеть ещё. И на следующий день он выйдет снова.Маленький ящер не сразу ушёл далеко. Его организм протестовал против чуждого воздуха, и он знал, что если зайдёт слишком глубоко в этот новый мир, то рискует не успеть вернуться, когда станет совсем плохо. Поэтому Зар сделал границу болот своим новым домом.

Каждый день он пересекал эту невидимую черту, каждый день пробовал оставаться чуть дольше. Но всё равно через какое-то время возвращался – его тело требовало болот.

Первое, что мальчик заметил – его чешуя начала пересыхать. Воздух здесь был сухим, чуждым, он вытягивал из него влагу. Сначала это был просто зуд, потом болезненные трещины. Линька началась раньше, чем должна была, и это доставляло жуткий дискомфорт. Он чувствовал себя слабым, шкура чесалась, а без привычной влаги она словно саднила. Но он не сдавался.

Зар быстро нашёл решение. Перед тем, как выйти наружу, он обмазывал себя болотным илом. Густая, липкая масса покрывала его тело, защищая от сухого воздуха, словно вторая кожа. Ил высыхал медленно, постепенно, давая ему время, прежде чем снова придётся вернуться в болота. Теперь он мог исследовать дольше.

По ночам он уходил вперёд, пробуя идти дальше, но не теряя из виду болота. Днём возвращался обратно, смывал засохшую грязь в тёплой воде, вдыхал привычный воздух, отсыпаясь в тени деревьев, охотился на крупных болотных жуков. Он привыкал.

Хорошее зрение в ночи давало ему возможность исследовать окрестности, не боясь палящего солнца. Он видел новые деревья, высокие и стройные, с листьями, которые не опадали в воду, как мангровые, а шуршали под ветром. Он трогал кору, грубую, шероховатую, покрытую мхом – такая не гнила в сырости болот!

Он изучал траву. Она не была скользкой и толстой, наоборот, тонкой и мягкой. Она сухая. Её запах был терпким и свежим, и это странным образом нравилось ему.

А под ней он нашёл землю. Она была плотной, твердой, как высохший глиняный берег, но не проваливалась под лапами. Земля здесь держала его вес, не хлюпала, не пыталась засосать.

Пробравшись немного дальше, он наткнулся на дорогу. Она была утоптана до твердости камня, и на ней были следы. Большие, округлые, вытянутые, с глубокими вмятинами, словно от когтей. Но это были не лапы. Он изучал отпечатки, касаясь их когтями. Здесь прошло что-то большое, что-то тяжёлое. И тогда он услышал стук.

Тук-тук-тук-тук.

Ритмичный, чёткий. Зар метнулся в сторону, спрятался в высокой траве и замер. Он затаил дыхание, впиваясь глазами в странное существо, которое появилось из-за поворота дороги. Оно было огромное. Четыре длинные конечности, оканчивающиеся твёрдыит лапами, что так стучали по этой твёрдой земле. Мускулистое тело, вытянутая голова и лишь немного длинной шерсти на макушке – и оно шло. Медленно, уверенно, даже лениво. На его спине сидел кто-то другой, двуногий, и его тело сверкало в свете звёзд, словно сделанное из металла.

Зар когда-то видел металл, у одного из старейшин деревни еще сохранилось копьё с наконечником из этого странного "камня", и тот берег его, словно последнюю ценность деревни. Если его хорошо начистить, он будет блестеть почти как то существо, что маленький ящер видел перед собой сейчас.

Он не вернётся. Не в этот раз.Этот день был особенным. Когда Зар проснулся, мир был другим. Не было солнца. Небо затянули тёмные тучи, воздух стал плотным и прохладным. Влажность, похожая на болотную, пропитала всё вокруг. А затем начался дождь. Это был первый дождь, который Зар видел вне болот.

В его деревне дождь был обычным явлением, но здесь, на твёрдой земле, он ощущался иначе. Он был прохладным, но не ледяным. Он был чистым, не пропитанным болотными испарениями. Он стекал по его коже, оставляя после себя ощущение свежести.

И это было прекрасно. Впервые за долгое время Зар чувствовал себя хорошо. Влажность не позволяла его чешуе пересыхать, он чувствовал себя почти как в болоте, но без зловонных испарений и тяжёлого тумана. Он осмелел. И поэтому он зашёл дальше, чем когда-либо прежде.

Мальчик бежал. Не осторожно крался, а бежал – легко, свободно, радостно, ощущая силу в лапах. Он пронёсся через траву, вдоль дороги, пока не увидел новые деревья, новые холмы, новые запахи. Здесь был совсем другой мир.

Дождь скрадывал звуки, скрывал его шаги. Зар чувствовал себя невидимым, словно часть этого мира. Он забыл про болота. Но дождь не вечен. Когда он начал стихать, Зар понял, что зашёл далеко. Он повернулся, чтобы вернуться, но затем облака начали рассеиваться.

И солнце вышло из-за туч. Сначала стало просто теплее. Затем воздух стал суше. Почва, напитанная водой, быстро впитывала влагу, превращая мягкую грязь в тёплый, сухой грунт. Спустя время Зар почувствовал разницу. Его кожа начала зудеть. Ил, которым он обмазывался утром, был смыл дождём, и теперь, когда солнце начало нагревать его чешую, он почувствовал резкую, тянущую боль. Как будто что-то вытягивало из него жизнь.

Он втянул воздух в лёгкие – и закашлялся. Было трудно дышать. Воздух слишком лёгкий, слишком прозрачный. Он не был насыщен болотными газами, не был влажным, привычным. Зар задохнулся, его горло судорожно сжалось. Он зашатался. Маленький ящер должен был вернуться. Немедленно. Но, успев добежать до болот, вдруг услышал шорох. Сначала он не обратил на него внимания. Но затем шорох стал ближе. Затем – ещё ближе.

Зар попытался пригнуться, спрятаться в траве, но было поздно. Резкий толчок – и мир перевернулся. На него набрасываются. Что-то сжимает его тело, перехватывает дыхание. Грубые руки. Ткань. Верёвки. Странные двуногие существа, не похожие на Ксилаар.

Он не понимает, что происходит. Он извивается, рычит, пытается царапаться, но он связан и слаб. Солнце жжёт его кожу. Воздух режет его лёгкие. И в этот момент он понимает.

Зар сглотнул. Страх засел в животе, холодный и липкий. Он не хотел здесь быть. Не хотел дышать этим воздухом, видеть эти чужие лица. Он хотел вернуться… но понимал, что теперь не сможет. И он даже не знал, что делать дальше.Связанный, брошенный в клетку, окружённый чужаками. Верёвки жгли запястья и лодыжки, больно прижимали хвост к ногам. Тугие, шершавые, пахнущие чем-то горьким, они впивались в чешую, не давая пошевелиться. Зар дёрнулся, но чем сильнее он пытался освободиться, тем больнее становилось.

Вокруг – удушающий запах пота, кожи, ткани, чего-то горелого и странно сладкого. Ничего родного. Ничего знакомого. Вместо сырого болотного воздуха, насыщенного жизнью, он вдыхал сухой, пыльный смрад, который щекотал ноздри и вызывал тошноту. Зар дёрнулся, пытаясь подняться, но пол под ним был твёрдым, как камень, но пах не так – не землёй, не деревом, а… холодом и ржавчиной. Металл.

Он резко втянул воздух, шумно выдохнул, поднимая голову. Перед ним – решётка, сделанная из толстых прутьев, через которые просачивался палящий солнечный свет.

И ещё… они. Чужаки. Бледнокожие существа, голые, без чешуи, без узоров, без хвостов. На их головах вместо коротких жёстких шипов росла длинная шерсть, а их плоские лица казались… слишком мягкими. Будто их черепа недоразвиты и остались круглыми, как у детёнышей. Их гладкие рты двигались, издавая непонятные звуки, но в них не было ни шипения, ни щелчков, ни урчания. Это была совершенно чужая речь.

Некоторые из них смотрели на него с нескрываемым страхом. Другие – с любопытством. Кто-то зашептался. Зар тихо зарычал, но они не отреагировали. Никто не отшатнулся, не прижался к полу, не показал клыки в ответ. Они не знали, что означает этот звук.

Он попробовал повернуть голову – и тут же зашипел от боли. Каждая чешуйка натягивала кожу при движении. Ему было жарко. Слишком жарко. Влажности не хватало, воздух был неприятно сухим. Но хуже всего – не это. Хуже всего было то, что он не понимал. Где он? Куда его везут? Что это за существа? Почему они держат его связанным, почему не убивают, не съедают, не отпускают?

Существо, стоящее рядом, что-то кричало в толпу. Его речь была быстрой, непрерывной, как механический поток звуков, которые не имели для Зара смысла. Он не знал этих звуков. Знал лишь, что это означает его дальнейшую участь, но что именно, он мог только догадываться.Зар стоял на деревянном помосте, скованный, с выгоревшей чешуей, бледной от недостатка влаги, кое-где она даже снова начала отслаиваться. Толпа таких же чуществ без чешуи разглядывала его и была слишком громкой. Там были существа, похожие на первых, но с более бледной кожей, светлой шерстью на голове и более длинными острыми штуками по бокам головы. Их было так много, что всё сливалось в один огромный шум, смешанный с запахами железа, пыли, пота и дыма.

На помосте его держали, выставляя на показ. В глазах Зара было лишь одно – немое отчаяние, попытка найти какой-то смысл в происходящем. Люди толкались, их лица не выражали ничего понятного для него. Он ощущал их взгляды, он чувствовал, как они разглядывают его чешую, его странные движения, его чуждое поведение, но ничего не мог с этим сделать. Зару хватало лишь боли от жёстких верёвок и смутных воспоминаний о том, как он оказался здесь.

И вот, сидя прямо в кадке с водой, он постепенно свалился в сон. Его тело тяжелое, уставшее и расслабленное, а мысли стали мягкими, расплывчатыми, словно туман. Сон был глубоким, почти непробудным, и Зар не успел увидеть, как старик взял маленького ящера на руки и унёс в дом, уложил на мягкую лежанку, оставив его наедине с отдыхом, который он так долго заслуживал.Зар почувствовал, как нечто из толпы приближается. Взгляд морщинистого, явно старого существа, которое не отводило от глаз от маленького ящера, был проницательным, но… спокойным. Он не испытывал того презрения, что Зар видел в других. Старик молчал и только изредка кивал головой. Не было ни удивления, ни радости. Мальчик не понимал, что произошло, но его сразу забрали в сторону, далеко от толпы.

Вдвоём они ехали долго. Зар чувствовал, как всё вокруг меняется. Телега, которая везла его, не была похожа на что-то, что он видел раньше. Он мог только пытаться сгладить страх, что его тащат к какой-то новой участи, где всё будет ещё хуже, чем в клетке. Или лучше?

Но старик не спешил развязывать маленького ящера. Зара это раздражало, но всё равно, он устал. Верёвки были такими тугими, и организм уже начинал сдаваться от голода и того, что он не мог нормально двигаться.

Долгое время они пересекали лес. Наконец, когда они остановились и добрались до опушки, на которой стоял большой дом из камня и дерева, старик снял мальца с телеги и поставил на землю. Он что-то спокойно сказал, указав на кадку с водой неподалёку. Повторил это снова, спокойно, будто стараясь успокоить.

Зар не сразу сообразил, что ему нужно делать, но постепенно он понял – старик не собирается причинять маленькому ящеру вреда. Когда тот наконец развязал верёвки, Зар с трудом поднялся и, ощутив слабость от долгого пребывания связанным, направился к воде. Он погрузил свои лапы в кадку и ощутил, как холодная вода постепенно увлажняет его чешую, снимая напряжение. Не долго думая, он просто целиком залез внутрь и окунулся под воду, высунув наружу лишь нос. Маленький ящер чувствовал, как его тело наполняется силой. Плечи расправились, дыхание стало легче, а чешуя вновь напитывалась влагой. Зар чувствовал, как будто целый мир разом сбрасывает с его тела тяжёлую пелену. Влага, холодная и чистая, буквально пронизывала его, вбираясь в каждую чешуйку. Он снова начал чувствовать своё тело, каждый его изгиб и форму, и с каждым мгновением боль отступала. Но слишком быстро мальчик заметил, что его глаза тяжело закрываются, а мышцы, становясь ватными, теряют всякую силу. Глаза не слушались его, будто веки были намазаны чем-то тяжёлым, как если бы все эти дни без отдыха наконец решили себя проявить.

Старик наблюдал за ним молча, но в его взгляде не было угрозы. Он не торопил его. Зар почувствовал странное облегчение. Когда маленький ящер наконец высунул из воды голову, чтобы оглядеться, старик протянул ему что-то в руках – вкусно пахнущую похлёбку в деревянной миске. Она пахла рыбой и чем-то еще, и это было что-то, совершенно не похожее на то, что Зар когда-либо ел. Маленький ящер почувствовал, как его желудок сжимается от голода, но сдерживал себя. Он пробовал кусочек варёной рыбы, и она оказалась удивительно вкусной. Взял в руки миску он выпил суп в несколько приёмов, пока не почувствовал, что наелся.

И первое, что ощутил мальчик после сытости – это невероятное облегчение. Но в какой-то момент даже вкус пищи не помогал ему забыть о той тяжести, которая теперь заполнила его тело. Всё, что он пережил за эти несколько дней, как будто обрушилось на него одновременно. Его чешуя теперь была влажной и тяжёлой, а внутри тела царила почти болезненная расслабленность. Каждое движение давалось с трудом, а внутренние силы стремительно уходили. Его маленькое сердце билось спокойно, но слабо, словно не выдерживая того, что с ним происходило.

Зар уже не смог удержать глаза открытыми. Его тело требовало покоя. Он почувствовал, как его веки медленно опускаются, а голова наклоняется вперёд. Страх и волнение ушли, уступив место непередаваемой усталости, с которой он не мог бороться. Он не понимал, что именно с ним происходит, но изнутри словно разливалась тяжесть, и он просто не мог её больше нести.

Глава 2 – Кираи

Старик был худощав, с острыми скулами, длинными серебристыми волосами и чуть оттопыренными длинными ушами – совсем не похожий на тех, кого Зар видел раньше. Он говорил на чужом языке, голос у него был глубокий, но мягкий, будто шелест листьев в ночи. Когда старик впервые попытался обратиться к нему, Зар отшатнулся, сжавшись в углу.Это существо было старым. Это можно было определить не только по морщинам, густо избороздившим его лицо, но и по глазам – блеклым, чуть выцветшим от времени, но всё ещё полным живого ума. Он жил глубоко в лесах, вдали от деревень и посторонних глаз, и его дом был простым, но странным.

Зар впервые оказался в таком месте. Деревянные стены из досок были прочными, как кора старого дуба, и приятно пахли. Повсюду лежали книги – на полках, на столах, на полу. Письменные знаки, загадочные символы, рассыпались по свиткам и пожелтевшим листам, спрятанным в потрёпанных переплётах. Маленький ящер не понимал предназначений или названий этих предметов. Он не знал и что означают эти метки, но их количество пугало. Ещё больше – сам хозяин этого жилища.

– Хмм, – задумчиво протянул эльф, не делая попыток приблизиться. – Боишься, да? Ладно, это пройдёт.

Зар не понял ни слова.

Следующие дни стали для него испытанием. Старик пытался говорить с ним – неторопливо, терпеливо, но слова оставались бессмысленными звуками. Зар в ответ рычал, шипел, иногда коротко бросал слова на своём языке, древнем, заброшенном, которого никто не знал. Эльф лишь кивал, словно запоминая. Он не настаивал, не пытался заставить говорить. Вместо этого он показывал.

– Вода, – говорил он, протягивая чашу.

Зар морщился, но пил.

– Еда. – Кусок мяса.

Зар недоверчиво принюхивался, прежде чем откусить.

Так шли дни.

Старик наблюдал за ним, записывал что-то в свои книги. Иногда задавал вопросы, даже зная, что не получит ответа. Зар чувствовал, как на него смотрят. Не с враждебностью, но с каким-то странным вниманием, словно он был редким зверем, случайно оказавшимся в чужом мире.

В первые дни Зар думал о побеге. Лес за домом был густым, и если бы он смог ускользнуть… но эти мысли приходили всё реже. Здесь было тепло. Здесь была еда. Здесь он мог спать, не опасаясь, что его найдут воины или голодные хищники. И здесь было много символов, которые никто не запрещал разглядывать.