Автобус моего маршрута

Последняя сигарета в пачке – как ритуал призыва транспортного средства. Я закурил, и синий многоколёсный зверь с огромными жёлтыми раскосыми глазами показался из-за поворота. Да и как иначе назвать эти нерасторопные, неповоротливые автобусы? Хорошо, что он вообще пришёл в это время, а то к своему стыду, я уже решил, что придётся идти домой пешком.

В небольшом городе, где я живу вот уже двадцать семь лет, с транспортом проблемы были всегда. Проведение дорожной реформы убило его окончательно, введя на улицах негласный комендантский час. В десять вечера уедешь только на такси или пойдёшь до дома на своих двоих. Когда до зарплаты остаётся пара дней, о такси люди не задумываются. Поэтому я рад такой удаче – в одиннадцать вечера всё же нашёлся представитель городского общественного транспорта, который повезёт меня домой.

Я поспешно сделал две затяжки, пока автобус, сбрасывая ход, катился к остановке. Выдохнул облачко дыма в осенний влажный вечер, бросил сигарету, затушил её каблуком, вскочил на подножку, когда двери заботливо распахнулись прямо передо мной. Ещё и номер «6» – автобус моего маршрута. Доеду прямо до дома с комфортом и без пересадок. Бывает в жизни счастье после тяжёлого рабочего дня.

Иногда удача на этом свете состоит из простых вещей: нужный номер автобуса, лишняя пачка сигарет в рюкзаке, дождь, который начинается спустя пару минут, после того, как ты запрыгиваешь в сухую машину, или в моём случае, в автобус, который надёжно защищает от влаги и ветра. Вот и сейчас, не прошло и минуты, как крупные капли дождя забарабанили в стекло. Осень – непредсказуемое время года. Даже если на улице только сентябрь.

Я приложил карту к валидатору и удостоверился, что оплата осуществлена, когда галочка на панели подмигнула мне зелёным огнем. В автобусе было много свободных мест. Я занял ближайшее у окна. Сунул в ухо наушник и погрузился в мир звуков, печали и страстей моего плейлиста, попутно рассматривая немногочисленных пассажиров, которым так же, как и мне, повезло в этот вечерний час попасть на свой автобус и в тепле ехать по своим домам.

Сухонькая старушка в синем шерстяном пальто расположилась на месте для инвалидов: её морщинистые серо-жёлтые руки сжимали рукоять белой металлической трости, которая в бликах электрического освещения салона напоминала большую тазобедренную кость. Пальцы пожилой женщины нервно постукивали по набалдашнику рукояти.

И куда она едет в такой час? Всегда считал, что пожилые люди рано встают и рано ложатся. Старушка словно услышала меня, поднесла к своим подслеповатым глазам руку, на которой висели аккуратные часики, и посмотрела на время. Я посмотрел на руку, словно повторяя за женщиной, но так как не носил часов, ничего там не обнаружил.

Табло в салоне любезно высветило время «23:11». Превосходно, до полуночи буду дома.

Несмотря на обилие свободных мест, в проходе стояла девушка. Её тонкая рука держалась за поручень. Она – худая, бледная и напоминает призрака. Рука сжимает веточку ивы. Лапка плакучей красавицы раскачивается в такт движению автобуса, едва касаясь бедра девушки. На незнакомке короткое розовое платье: слишком лёгкое для осенней погоды. У неё красивое лицо, а глаза, кажется, воспалены. Должно быть, плакала. Наверняка были в кафе с приятелем, поссорились, и она, даже не захватив курточки, убежала. Разве можно обидеть подобную красавицу? Её парень – сущий идиот. Всегда фантазировал, как здорово было бы познакомиться в транспорте. Вот так запросто, а на деле выходило совсем по-другому. Больно жутким казался крах неудачи. Хотя сегодня мне благоволит сам автобус, так что, может быть, рискну через пару остановок. Если она не выйдет.

Девушка, судя по всему, почувствовала мой взгляд, посмотрела прямо на меня. Я быстро отвернулся. Надеюсь, она не поняла, что я её разглядывал.

Прямо за мной сидела молодая пара с ребёнком. Женщина прижимала малыша к себе и играла с ним зелёным скелетом на пружине. У игрушки были жутковатые белые выпученные глаза. Мужчина держал телефон: ему что-то говорили в трубку, слов не разобрать, а сам он молчал. Женщина пытается взять у мужа телефон. Но он отстраняется, а она вздыхает и продолжает занимать малыша.

Стоит ли заводить семью, если ты к ней не готов? Я отвернулся и уставился в окно. Дождь запеленал стекло мутной завесой, ночное освещение фонарей играло в водных каплях. В окне отражался больше салон автобуса, лица пассажиров, приглушённый свет ламп на потолке, пустые ряды сидений, нежели те улицы, по которым мы ехали.

Я моргнул, и тут же из отражения в стекле пропал мужчина, который сидел с женщиной позади меня и держал телефон. Ни человека, ни смартфона. Уж не заснул ли я, и проспал свою остановку.

Табло в салоне показывало «23:13». Если и задремал, то на какую-то жалкую минуту. Я повернулся назад. Мужчины действительно не было. Женщина сидела одна, прижимая ребёнка. Она не испугана, не удивлена. Но он же был здесь, могу поклясться, чем угодно. Тяжелый рабочий день, бессонная ночь с друзьями, и вот тебе исчезновение людей привиделось. Ну и дурак же ты, Саша. Мужчина просто вышел на остановке, а женщина поехала дальше. Может, она провожала его на ночную смену, и сейчас возвращается домой. Испугался отражения и собственных фантазий, каков храбрец.

В ушах перестала звучать музыка. Я вытащил наушник, посмотрел на телефон, тот встретил меня чёрным экраном. Попытка включить. Бесполезно. Ещё и телефон разрядился. Сколько раз повторял себе проверять зарядку.

– Проверка оплаты проезда, молодой человек, – старик небольшого роста появился так внезапно, что я вздрогнул. Седая, редкая борода, глаза разные: один голубой, второй – зелёный. Должно быть, сидел где-нибудь в конце салона или зашёл на остановке, которую я проспал.

На контролёре была потёртая форма с жетоном. Надо же как, автобусы сменили, а работники ходят в чём придётся.

– Пожалуйста, – я достал из кармана куртки карту и протянул её старику, – Не думал, что в такой час проверяют, – действительно, кому охота проверять полупустые автобусы. Обычно это происходит в час пик. С другой стороны, он – человек подневольный. Сказали – сделал.

– Порядок должен быть во всём, в любое время, – старик двумя пальцами взял мою карту. Я не видел у него никакого переносного устройства, с которым обычно выходят на большую дорогу… Простите, на работу, сотрудники транспортной системы. Он покрутил карту в руке, разве что на зуб не попробовал и отдал мне обратно.

– Ваша плата, голубушка? – он обратился к женщине с малышом.

– У мужа, – женщина была растеряна и испугана. Вот растяпа, взял и вышел, не оставив жене билетов.

– Не порядок, – старик почесал редкую седую бородку, склонил голову набок, и выцветшими двухцветными глазами посмотрел на женщину. Ещё напугает бедняжку, она подумает, что её высадят прямо в ночь с малым, на первой же остановке. Этому дедушке не плату с честных граждан собирать, а в фильмах ужасов сниматься.

– Давайте, я за них заплачу, – не хватало, чтобы ребёнок испугался гнусного деда и заплакал. Я достал карту и протянул её контролёру.

– Не положено, – старик схватил меня за руку, – Убери! Одна карта – один проезд!

Лампа в салоне автобуса недовольно заморгала. Тьма-свет. Тьма-свет. Всё это время старик смотрел прямо на меня. Мои ладони моментально вспотели. Во рту пересохло. Что-то в этом старике было невыносимо отвратным. Я будто чувствовал его дряблую и сухую руку на своей шее. Невольно одёрнул воротник куртки и расстегнул молнию. Дыхание словно перехватила его костистая рука.

– Сиди голубушка, там разберёмся, – старик перевёл взгляд на женщину, и отпустил мою руку. Я, наконец, смог сделать вдох. Сфера услуг – не лучшая работа для таких субъектов. Платят мало, вот и идут такие подозрительные личности. Я задышал часто-часто, пытаясь восстановить дыхание. А старик подошёл к стоявшей в коротком розовом платье девушке.

– Здравствуй, Вероника, – контролёр поздоровался с бледной красавицей так, словно давно её знает. – Пятый раз, моя девочка. Не устала?

Девушка отрицательно покачала головой. По её лицу трудно было понять, как она относится к своему знакомому. Заплаканные глаза, пустой взгляд.

– А я устал, – старик хмурился. Девушка молчала. Если что-то пойдет не так, я приду ей на помощь. Вот и будет повод познакомиться.

– Я всё решила, – девушка повысила голос. – Не в вашей власти!

Что она несёт? Не продолжаю ли я спать? Для надёжности ущипнул себя за руку. Больно, и на руке остался красный след, который моментально надулся и припух.

– Молчи, дурёха. Она решила. Выйдешь сейчас у меня, где положено, а не где хочешь, – старик указал на двери.

Я встал со своего места. А девушка просто повернулась к странному пожилому субъекту спиной и уставилась в окно.

Контролёр, что-то бормоча себе под нос, отправился к пожилой пассажирке. Остановился, посмотрел на меня всё тем же холодным взглядом.

– Что встал? Сядь!

И я сел, не отводя от него взгляда и не очень понимая, что здесь происходит. И почему моё тело решило повиноваться приказам этого гнусного деда? Когда же старик повернулся к старушке, на его лице заиграла самая радушная улыбка, которую я мог себе представить, а уж тем более на его лице. Это был другой человек: добрый, милый, красивый. Его не хотелось величать иначе, как дедушка. Двухцветные глаза не пугали, а смотрели тепло и лукаво на пожилую женщину.

– Добрый вечер! Всё ли хорошо? – старик был сама любезность, – не беспокойтесь, скоро уже ваша остановка. Меня предупредили, вас ждут.

Старушка улыбнулась в ответ, её пальцы сильнее стиснули рукоять трости.

Часы на табло показали «23:23». Мне ехать ещё минут двадцать.

Автобус пропускал часть своих остановок, останавливался не везде. А если предположить, что я действительно задремал. Сколько же мы проехали? Пелена дождя мешала обзору, но я всё же умудрился рассмотреть вывески магазинов, знакомую площадь, забор у больницы. Автобус стал сбрасывать ход.

– Простите, это «6» автобус? – почему-то я решил, что этот вопрос мне сейчас поможет, и обернулся к сидящей позади меня женщине с ребёнком.

– Нет, что вы?! «119», «6» у нас в районе не ездит, – чертовщина какая. Я садился в «6», а он – «119». Может это какой-то ночной рейс, ездит по городу по всем районам. Об этом, скорее всего, говорили в эфире городских новостей, про новый маршрут. Но я-то не любитель регионального телевидения.

На остановке у больницы зашли сразу пятеро. Три пожилые женщины, должно быть, ровесницы пассажирки с тростью. Одна была одета в халат с красными маками и поношенные тапки, напоминающие труп какого-то мелкого животного. Вторая – вся в чёрном, а третья – в белом пальто с авоськой ссохшихся и червивых яблок. Неужели она собралась их есть? Обрезать, да в шарлотку. Пирог из мёртвых яблок, гадость какая. Четвёртым зашёл мужчина, лет сорок на вид, абсолютно лысый. На нём был свитер и джинсы, по шее, упираясь в голый затылок, расползалась татуировка, напоминающая большую синюю бабочку. Последним в автобус заскочил мальчик лет пяти с ясными голубыми глазёнками. Должно быть, чей-то внук. Он, миновав старушек и лысого, устремился в конец салона и сел там, на заднее сидение. Так поздно и один, куда смотрят родители. Вот сейчас старик доложит кому надо – вредные субъекты подобные люди. При мыслях о старике по коже пробежала мелкая холодная дрожь, возникла из ниоткуда и решила забраться поглубже под рубашку, схоронится там, прячась от жуткого деда. Ещё не хватало мне простудиться, больно похожи симптомы – озноб, ломота.

Свет-тьма. Свет-тьма. Электричество вновь устроило весёлую игру. А мне на секунду показалось, что я увидел надгробия и кресты, мелькающие светлыми пятнами среди чёрных сосен, которые тут же превратились в заправку на повороте, где две светлые легковушки стояли в чёрных объятиях станции.

Автобус продолжал свой путь. Часы показывали «23:31», когда мы подъехали к следующей остановке. Я прислонился к окну, стараясь разглядеть через пелену улицу и людей окруживших автобус.

Большая асфальтированная площадка, слабый тусклый свет нескольких фонарей. На остановке стояли люди, довольно много для столь позднего часа. Странно, не замечал эту остановку, хотя столько проезжал по этому маршруту. Вторая после больницы получается, что у нас там? Ни магазинов, ни домов. Будто асфальтированный освещенный пустырь появился просто посередине города.

Двери распахнулись. Старик помог пожилой женщине подняться с места и провёл к выходу, на ступеньку вскочил совсем молодой парень в военной полевой форме. Начала второй великой отечественной, ещё до введения погон – любезно подсказали знания из школьной программы. Я любил историю и неплохо в ней разбирался, сам участвовал в реконструкции, было дело. Интересно, из какого клуба её внук? Старушка обвила внука руками за шею, а он абсолютно не по-внучьи поцеловал её в губы. Да уж. Мысли прыгали в голове, как кузнечики, но подумать что-то приличное или вразумительное не выходило.

Контролёр тем временем подвёл к выходу женщин в халате с маками и в чёрной одежде. Их тоже встречали. Первую – пожилой мужчина, он осторожно взял её под руку, а она уткнулась ему в плечо. Женщину в чёрном облепили трое мальчиков, подростки, все явно младше меня. На всех троих военная форма, только российская, а не советская. В такой воевали в Чечне. Что за военный смотр на ночь глядя? Женщина плачет и обнимает ребят по очереди.

Старик жестом поманил к себе пятилетнего мальчика. Тот поднялся с места и медленно, словно не хотел этого, отправился к выходу. Старик легонько подтолкнул его, и он спрыгнул. К нему тут же подлетели четыре женщины разного возраста, а высокий мужчина с яркими голубыми глазами, как у мальчика, протиснувшись к мальцу, поднял его на руки, поднимая над женскими причитаниями.

Что же здесь происходит такое? Я попробовал встать, но ноги не слушались. Словно я прирос к полу.

Старик-контролёр подошёл к женщине с ребёнком и забрал у неё малыша, в её руках остался только громко-щёлкающей челюстью скелетик-игрушка.

– Можно мне с ним? – видно было, что женщина хотела двинуться с места, но, видимо, не могла пошевелиться, как и я.

– Не нужно было грешить, – вздохнул старик и понёс ребёнка к выходу, встал на ступеньку, – Родственники? Кто заберёт?

– Опаздывают, должно быть, – пожал плечами высокий мужчина.

– Никого, – развёл руками один из пареньков в российской военной форме.

– Я заберу, – старушка в халате с маками осторожно взяла малыша из рук Старика.

В окна заглядывал рыжий веснушчатый парень, отчего-то очень загорелый, как будто вернулся с курорта. Тоже кого-то встречает? Всё происходящее напоминало дурной сон.

– Да что вы делаете? – даже ворочать языком мне приходилось с трудом.

Девушка в коротком розовом платьице, улучив момент, когда Старик обернулся на мой выкрик, качнулась как осинка в сторону выхода, и смогла сделать два больших шага, но двери закрылись прямо перед ней и рыжим парнем, который бросился навстречу и уже тянул к ней свои руки.

Автобус тронулся. А я постепенно начинал чувствовать ноги. Женщина, едва обрела способность ходить, кинулась к заднему стеклу, пытаясь разглядеть что-то в потоках дождя. Я ничего не понимал, и ко всему прочему добавилась головная боль.

В салоне, помимо женщины, остались ещё старик-контролёр, старушка в белом, что вошла у больницы, мужчина с татуировкой, который сидел и, казалось, даже не дышал, девушка в коротком платьице и я.

Если предположить, что это всего лишь сон, то можно ничего не бояться, разве что проспать свою остановку.

Девушка подсела ко мне сама, когда смогла отойти от двери.

– Лучше его не злить. Он, в сущности, неплохой, – девушка улыбнулась и протянула мне ивовую веточку.

– Что здесь происходит? – я послушно взял веточку в руку. Вдруг она поможет унять дрожь, которая вернулась ко мне вместе с возможностью двигаться.

– Как обычно: сажают, высаживают, доставляют до места назначения, катают по городу. Ты первый раз? Я Вероника. Для меня это уже пятая поездка.

– Саша, – я представился. – Что значит пятая?

Чем больше я слушал девушку, тем больше жалел, что вообще решил с ней заговорить. Иногда стеснительность – это неплохо, даже разумно в большинстве случаев.

– Он попытается меня высадить на следующей. Но меня всегда откачивают, так что, надеюсь, ещё увидимся. Ты как, сам выходишь или ещё покатаешься?

– Не знаю, не понимаю, – я замотал головой.

– Я уже пятый раз здесь, меня не пускают к моему парню. Ты его мог видеть на прошлой остановке, рыжий такой с веснушками. А он меня ждёт.

– Можешь объяснить?

Автобус остановился. Часы на табло показали «23:31». Они сломались? Или время не идёт? Что за бред?

– Прости, он пытается меня высадить здесь всегда, но я его обманываю. Не я, конечно, врачи, но…

Рука старика сжала плечо девушки, и он с силой поднял девушку с места.

– Вы что творите? – я вскочил.

Дверцы распахнулись, и Старик выбросил девушку из автобуса. Она упала на землю, наверняка, рассадила себе руки и колени. Ей было больно, и Вероника не спешила вставать. Я рванул за ней, но Старик поймал меня за капюшон куртки, дернул так, что я уселся у его ног. И откуда в таком маленьком человеке такая силища?

– Вот и всё. Видать устали откачивать.

– Приехали? – поинтересовался мужчина с татуировкой. Старик, не отпуская меня, кивнул головой. И лысый сам пошёл на выход.

Женщины пожилая и молодая, взяв друг друга за руки, последовали за ним. Их никто не ждал. Здесь не было людей, кроме прибывших. Голая чёрная земля, покорёженная ржавая остановка, пожухшие кусты, одинокий фонарь.

Двери захлопнулись. Автобус поехал. Старик отпустил капюшон моей куртки, и я встал. Контролёр равнодушно пошёл по салону вперёд, к водителю. Мы остались с ним вдвоём.

Моих ушей достиг отчаянный женский крик, я бросился к заднему стеклу. Через пелену дождя, под качающимся фонарём, я увидел Веронику в розовом платье. Она лежала посередине дороги, лысый мужик навалился на неё сверху. И увидел, как быстро-быстро на его затылке взлетает бабочка при очередном толчке. Фонарь раскачивался прямо над ними. Свет-Тьма. Свет-Тьма. Молодая женщина бежала за автобусом и кричала, а женщина в белом пальто сидела у обочины, и яблоки из авоськи разлетелись по всей дороге.

– Остановите, немедленно! – я шёл к Старику и водителю. Автобус набрал скорость, но я крепко держался за поручни, пока синего зверя не тряхнуло на повороте. И не удержавшись, полетел вниз со ступеньки. Дикая боль в голове.

Бабочка-Тьма. Бабочка-Тьма.

Я кажется задремал. Дождь продолжал застилать окна. В автобусе были я да старик контролёр. Часы в салоне показали «23:31». Вот же приснится чушь. Провёл рукой по виску, на пальцах осталась кровь. Неужели? Посмотрел испуганно на старика, тот о чём-то тихо беседовал с водителем. Я дёрнулся, и мне на руку свалился трупик комара. Вот… Не приложился, а просто маленький кровопийца отогрелся в автобусе и решил полакомиться пассажиром. Прости, тут закон джунглей, приятель. Я потёр висок, который начал уже чесаться.

Автобус остановился у знакомого ларька и светящейся надписи «Шиномонтаж». Дождь тоже, кажется, перестал. Определённо удачный день, и никаким кошмарам его не омрачить. Старик махнул рукой водителю, кивнул единственному пассажиру, то есть мне, и сошёл на остановке.

Я в окно проводил старика взглядом. Надо же, обычный дед. И не страшный ничуть, так малость колоритный. На табло показывали время «21:37». И часы работают, от этого внутри стало невероятно тепло. Как может испортить жизнь богатая фантазия. Вы себе не представляете. Мы проехали остановку у магазина, повернули, и впереди башнями выросли новые высотки. Вот и приехали. Я вышел к дверям, предусмотрительно нажал кнопку «стоп» – наши водители иногда проскакивают остановки в ночные и утренние часы. Если о себе не позаботиться, то выйдешь на следующей. Автобус послушно стал сбрасывать скорость и вскоре совсем остановился напротив знакомого билборда у остановки.

Двери не открылись.

– Я выхожу, – крикнул я водителю, – Откройте дверь, пожалуйста!

Дверцы не открывались. Автобус медленно начал отъезжать от такого знакомого билборда со скидками на покупку первой квартиры в строящемся доме.

– Эй, что вы делаете?

Я метнулся к водительскому месту, забарабанил рукой по стеклу, с ужасом понимая, что в кабинке никого нет. Руль плавно покачивался. Автобус быстро набирал скорость. Я был один. Под пассажирским сидением, валялась сухая ивовая веточка.

Огромный неповоротливый синий зверь с жёлтыми раскосыми глазами уезжал в темноту. Мигая красным сигнальным маяком, заходя на поворот. Автобусом никто не управлял, и в салоне уже никого не было.