S.T. Since Tempore

Так что, господа, поначалу капучино был с желтками и мёдом. Позже стали взбивать нагретые сливки механическими взбивалками, а в XIX веке падре Карло из Пино-Кио изобрёл паровой метод вспенивания молока, который используется до сих пор…

Однако, друзья, лично я больше всего люблю красный капучино, где вместо кофе используют ройбос или ханибуш, так называемый Red Espresso. Никакого кофеина, одни антиоксиданты, и мой любимый красный цвет!

Маня блаженно зыркнул на заинтересованных слушателей, и примолк.

– Да, кот-кофеман – это нечто! – удивлённо произнёс Фил, поглаживая блаженно жмурившегося Маню за ушами. – Впрочем, у каждого свои пристрастия. Пристрастия, как убеждения, их трудно менять, но они определяют наше устойчивое положение в этом мире. Наши якоря. Якорь сам по себе ни добро, ни зло. Он может удерживать человека на месте, не давая ему попасть в водоворот, а может просто мешать доплыть до берега. Всё зависит только от нас, от нашего выбора…

– Да, выбора… – эхом ответил Иван. – А вот, Фил, если бы у вас был выбор … Остаться здесь или изменить свою жизнь. Оказаться в другом мире, молодым, здоровым, но только без прошлой памяти и своих близких и друзей? Чтобы вы сделали?..

Фил задумчиво посмотрел на Ваню.

– Ты знаешь, Ваня, главный вопрос не стоит ли, а нужно ли менять… Конечно, здорово снова стать молодым, красивым и глупым. Голова не болит, вся жизнь впереди. Но, тогда возникает довольно дурацкий вопрос: а ради чего ты всё это время жил, не напрасна ли вся твоя прежняя жизнь? Или что-то всё-таки ты успел сделать, то есть прожил её не напрасно?.. И насколько ты сможешь изменить эту свою жизнь в будущем и, может быть, это всё можно сделать здесь и сейчас, а не перекладывать на потом, на следующий раз… Мы все довольно ленивы и упорно не хотим что-либо менять, подспудно боясь ещё более ухудшить своё состояние…И только когда нам отступать уже некуда, и задница упирается в стену, мы решаемся сделать шаг в изменении своей судьбы. Да и как узнать, что будет стоя на месте, как понять, что тебя ждёт, не предпринимая ничего. Ведь довольно глупо десятилетиями ждать поезда на пустынной станции, придёт он или нет, и когда, и будем ли мы готовы к этому. Если что-то хочешь сделать – делай это сейчас, не перекладывай решение своих проблем на плечи волшебной феи, несбыточные обстоятельства и шутницу-судьбу. Не факт, что где-то там, в непонятной призрачной дали ты будешь счастлив. Понять своё счастье, понять то, что нужно сейчас именно тебе, а не окружающим – большая удача, наверное, в этом и заключается смысл нашей жизни…

Я, Ваня, счастлив здесь… Да, иногда нелегко, но кто сказал, что счастье в беззаботном ничего не делании? Я люблю этих людей и некоторые, наверное, любят меня, делая меня счастливым. Иногда я могу помочь им, а они всегда помогают мне. Убого всё сводить к деньгам, они – один из инструментов счастья, но далеко не главный. Тот, кто видит только в этом своё счастье, рано или поздно понимает, что это не так. Счастье для меня – в других. Всех, кого мы любим, мы должны стараться делать счастливыми, тогда будем счастливы и мы…

Фил замолчал, а потом нагнулся к своему рюкзаку и бережно достал небольшой свёрток длиною около 15 сантиметров. Он положил его на стол и бережно развернул старую линялую тряпочку. В руках у него оказался массивный, местами поржавевший четырехгранный стержень, одна сторона его заканчивалась грибовидной шляпкой, вторая коричневым остриём сходила на нет.

– Этот гвоздь мне передал отец Сергий в день своей кончины… – помолчав, сказал Фил. – Он сказал, что в своё время ему передал его один странник, прибывший из Палестины. Он уверял, что это один из тех самых гвоздей, которыми был скреплен один из крестов на Голгофе, крест раскаявшегося разбойника. Он тогда слабо улыбнулся и сказал, что хоть это и маловероятно и таких гвоздей, наверное, не одна тонна, но он носил его всю жизнь. Ведь в тот памятный день раскаявшийся разбойник сделал самый главный шаг в своей жизни и миллионах последующих раскаивающихся грешников. Он понял, что жил неправильно, и сделал шаг, чтобы навсегда изменить это. Отец Сергий всегда доставал его, когда надо было решить, что делать, и молился. И, как он сказал, он его никогда не подводил… Так вот, Ваня. Я хочу отдать его тебе…

– Но… Это ж Ваш… Да и память… – путано начал Иван.

– Такие вещи невозможно подарить… – улыбнулся Фил. – Они живут своей жизнью, переходя от одного человека к другому, даже возвращаясь, когда это необходимо… Сейчас я чувствую, правильно, чтобы он побыл у тебя… Ты решаешь самый главный вопрос в своей жизни. Так что он тебе нужнее…

– Бери… Идиот… – вдруг произнёс Маня. Его шерсть встала дыбом, а глаза замерцали. – Фил! Это настоящий гвоздь… Я ведь это чувствую! Ну, и силища!.. Это – царский подарок!..

Фил улыбнулся и подвинул тряпочку с гвоздём к Ивану:

– Ну, значит, угодил!

Он вздохнул…

– Ну, ладно, ребята и зверята, мне надо собираться!

Фил наклонился и не спеша одел ботинки. Встал из-за стола, накинул лямку рюкзака на плечо и ласково погладил притихшего Маню.

– Ну, до встречи! Рад был познакомиться с Вами!.. Маня!.. Иван!..

Они обнялись с Ваней. У Вани как-то болезненно сжалось сердце. Удивительно, но Фил за полчаса стал таким близким и родным, как будто они были знакомы тысячу лет…

– Не переживай, ещё встретимся! – Фил лукаво подмигнул. – Я это точно знаю!..

Иван с Маней наблюдали как высокая тощая нескладная Фигура Фила исчезает среди посетителей супермаркета, словно художник, накладывая мазки постепенно заштриховывает ускользающую тень. Маня грустно вздохнул. Но ведь встречи не бывают без разлук и, хотя уходящий забирает частичку тебя, в каждой разлуке есть частица новой встречи…

Капучино был допит. Гвоздь завёрнут и бережно положен во внутренний карман куртки. Эмоции после встречи с Филом затихли… Маня внимательно посмотрел на задумавшегося Ивана:

– Ну, Ваня, пора… И так задержались… Посмотри на камень…

Ваня достал тёплый камешек из кармана. На поверхности часто пульсировала надпись «St»…

– Видишь! Давно пора, а то опоздаем!.. Since tempore! Вовремя, без опозданий… Пошли… – Маня уверенно спрыгнул со стула и не оборачиваясь посеменил в проход…

Они как-то внезапно оказались перед знакомой стеклянной витриной. На высоком барном хромированном стуле по-прежнему восседал человек в чёрно-фиолетовом смокинге, точно сутки никуда не отходил. Чёрные остроносые ботинки из тонкой кожи, украшенные ярко-красными шнурками, выстукивали какую-то дробь. Сизый дым от внушительной сигары по-прежнему мерно покачивался в такт неведомой мелодии. Пузатая рюмка, словно экзотическая призма, рассеивала проходящий свет на все оттенки золота, распространяя умопомрачительные запахи элитного алкоголя. Мерно покачиваясь на высоком стуле, толстяк сосредоточенно читал всё ту же газету «Правда», периодически дымя при этом сигарой… Возле стула стоял маленький уродец в жёлтом женском платье с иероглифами, отороченном ярко алыми лентами. Огромный нос словно жил своею собственной жизнью на крохотном личике, практически безо лба. На затылке кокетливо красовалась маленькая косичка с золотым бантом. Маленькие глаза близоруко-дружелюбно поглядывали на ладонь своей правой руки, где у него сидела красивая большая бабочка махаон, периодически хлопая крылышками…

– Шлитци! – радостно охнул Маня. – Ты здесь, дружище! Как же я по тебе соскучился!

И кот бросился к уродцу…

Человек в смокинге резво отложил газету и, легко вскакивая с барного стула, радостно воскликнул:

– Ну, наконец-то! А то мы уже заждались! – и зубасто улыбнулся. – Ну, и как дела? Маня, ну, успокойтесь же! – цыкнул он, на радостно возящихся в углу Маню и Шлитци.

– Как встретятся, так никому покою нет!..

– Это Шлитци! Тот самый, Ваня, о котором я тебе рассказывал … – радостно сообщил Маня. – А это – Ваня, наш клиент.

Ваня осторожно пожал маленькую, тёплую ручку Шлитци и почувствовал удивительную симпатию к этому нескладному, маленькому уродцу. Потревоженная бабочка уселась ему на макушку, став своеобразным вторым бантиком, и тихо подрагивала крылышками, готовая улететь при малейшей опасности.

– Так, давайте наконец-то присядем! – человек в смокинге щёлкнул пальцами и из воздуха появился круглый прозрачный стол с тремя дымчатыми креслами вокруг него. – Милости прошу!

Человек в смокинге плюхнулся в кресло.

– Садимся! Все надёжно и не ломается… Сегодня чисто мужская компания… – он хмыкнул. – Никаких девочек. Серьёзные вопросы решаем… Ну, и что, Иван, надумали?

Он внимательно посмотрел на Ваню. Иван вдруг понял, что все и человек в смокинге и Маня и даже Шлитци, почему-то знают, как он поступит, и только он сам не знает этого… Или всё же знает?.. Внутри была какая-то мешанина из разных мыслей и образов. Истерическая усталость от мук выбора, раздвоенность между рациональным выбором и мятущимися чувствами. Собственное эго размером в свою предыдущую жизнь, и образы близких – мамы, папы, жены, детей. Собственные успехи и неудачи, счастливые мгновения прошлого и неудовлетворённость того, что сделать не смог… Изматывающее состояние выбора, которого лучше б и не было вовсе…

Он машинально залез в карман куртки и рука нащупала гвоздь… Он бережно вытащил свёрток из кармана и положив его на стол развернул его.

– Гвоздь Дисмаса! – потрясённо ахнул человек в смокинге. – Настоящий! Маня, ты видишь это!

– Да, да! Самый настоящий гвоздь с креста благоразумного разбойника Дисмаса! – авторитетно подтвердил кот. – Энергетика, а? Просто сносит…

– Да! Не думал я, что увижу его ещё… – изумлённо произнёс человек в смокинге. – Пропавший артефакт. «…И сказал Иисусу: помяни меня, Господи, когда приидешь во Царствие Твое! И сказал ему Иисус: истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю…» – процитировал человек в смокинге, всё ещё потрясённо качая головой.

– Первый спасённый человек из всех уверовавших во Христа и третий обитателей рая из людей, после Еноха и Илии, взятых на небо живыми… Недооцененный до сих пор людьми – ведь он живое воплощение готовности Бога даровать прощение любому умирающему даже в самый последний момент. Ведь не все понимают, что можно всю свою святую жизнь испоганить в самый последний момент и наоборот… Ведь этот разбойник не отрёкся от Христа даже когда от него отрёкся апостол Пётр. К тому же ему на кресте перед смертью перебили колени, помните «итак пришли воины, и у первого перебили голени, и у другого, распятого с Ним. Но, придя к Иисусу, как увидели Его уже умершим, не перебили у Него голеней» … Отринув внешнее, этот разбойник принял Христа душой, лишний раз доказав, что физическое отнюдь не самое главное…

Человек в смокинге благоговейно взял гвоздь в руки и задумчиво стал рассматривать его.

– Висящий справа…Как его называли… Дисмас, Тит, Дижман, Фесда, Араг, Варвар, Рах… Да, не так уж это важно… Главное, он по большому счёту, спас всё человечество, придя через раскаяние к Христу… Оба креста, принадлежавших разбойникам, были найдены равноапостольной Еленой во время её поисков Креста Господня на Голгофе. Крест Благоразумного разбойника, в 327 году был установлен императрицей Еленой на острове Кипр. В нем были четыре гвоздя, которым разбойник был прибит к кресту, а также была вложена частица Животворящего Креста и один из гвоздей, которыми было пронзено тело Христа. В 1426 году он был похищен мамелюками и с тех пор и крест и гвозди так и не найдены… Откуда у тебя это чудо, Ваня?

– Это ему один блаженный дал, – перебил только открывшего рот Ваню Маня. – Фил зовут. Мы с ним капучино пили…

– Чудны дела твои, Господи, – улыбнулся человек в смокинге. – Это, видать, тебе, Ваня, подарок о Высших Сил, не иначе. С таким артефактом любой вопрос можно решить…

Ваня немного смущённо посмотрел на человека в смокинге и внезапно решительно произнёс:

– Простите… Но я… В общем, я отказываюсь… Я решил, что это не для меня… В общем…

– Я остаюсь… – ехидно влез Маня.

– Маня, не дави на клиента, – немного грустно улыбаясь, сказал человек в смокинге. – Он же должен принять решение САМ. Конечно, это нелегко, когда он всё время лезет за советами, и к тому же тебе нравится, но формальности должны быть соблюдены… Итак, Иван, вы понимаете, от чего отказываетесь? Нужно ли повторить условия нашего контракта ещё раз.

– Нет… Нет… Не надо… – решительно сказал Ваня. – Спасибо, я уже принял решение…

Он помолчал.

– Я должен извиниться перед вами, что, наверное, вас очень подвёл… Но, именно благодаря вам, я понял одну простую, но очень важную для себя вещь. Я нужен здесь. Нужен не только близким, друзьям и знакомым. Нужен самому себе. Моё счастье здесь. Я не смогу быть счастливым нигде без этих людей. Они моё счастье, без них нет моего будущего. Они моё всё – прошлое, настоящее и будущее. Они моя радость и моя беда. Одинокий человек никому не нужен, даже себе. Человек, влюбленный в себя, не способен на подлинную любовь. Эгоизм – разрушает человека, его семью, его любовь. От наших родителей мы получили величайшие и бесценные дары – жизнь и любовь, наша задача – передать их дальше, нашим детям и внукам. Главное, суметь вовремя понять эти прописные истины… Порою надо прожить всю жизнь, чтобы понять простую в общем-то истину, что невозможно быть счастливым в одиночку… Трагедия личного счастья в его бессмысленности, твоё счастье должен разделить кто-то ещё, только тогда оно будет полноценным. Именно поэтому наше счастье связано с другими людьми, а время и место в этом случае не существенно…Вы помогли мне понять это…

– Ну, что ж – жаркое выступление. Но искреннее… – человек в смокинге почему-то совсем не выглядел расстроенным. – Мы, Ваня, уважаем твоё решение, хотя кто скажет, правильно ли оно? Было приятно с тобою познакомиться. Нам всем – мне, Мане, Шлтици и девочкам. Будем тебя вспоминать и, кто знает, может быть заглянем как-нибудь в гости… Не прогонишь?..

– Ну, что Вы! – облегчённо вздохнул Ваня. Вроде бы никто на него сильно не сердился. – Я тоже буду скучать по вам всем. Особенно по Мане… Спасибо вам за всё!..

Они обнялись. От человека в смокинге пахло какими-то необыкновенными духами и сигарами, пушистый Маня щекотал своими кисточками на ушах, а Шлитци стесняясь, пересадил ему на плечо свою бабочку. Ваня вдруг понял, что ему надо побыстрее уходить, иначе он расплачется. Он понял, что у него появилось ещё несколько друзей, которых ему будет очень не хватать, и о которых он очень будет скучать. Он хлюпнул носом и, не оглядываясь, пошёл к выходу…

– Ну, что опять миссия провалена… – немного грустно сказал Маня, глядя вслед удаляющемуся Ване.

– Ну, почему же? – лукаво улыбнулся человек в смокинге. – Думаю, он будет счастлив. Он понял себя, понял, что надо, чтобы стать счастливым… У него есть желание и мотивация, значит рано или поздно будут возможности… Возможности стать счастливым…

– Ой, а камень? Вы забыли забрать камень!.. – вдруг переполошился Маня.

Человек во фраке многозначительно улыбнулся:

– Люди, Маня, существа с удивительно плохой памятью, а тот, кто не помнит своего прошлого, рискует пережить его снова и снова. Не стоит, конечно, возвращаться туда, где был счастлив, если хочешь, чтобы это оставалось лучшим воспоминанием в твоей жизни, но и свои несчастья не стоит забывать, чтобы они не повторились. Мы не всегда помним о тех, кто смеялся с нами, но редко забываем о тех, с кем плакали. Это хорошее средство от самолюбования и помогает не забывать о тех, кто рядом…

Камень пусть останется у него. Приняв что-либо, ты должен помнить от чего отказался…. И я думаю, – тут человек в смокинге лукаво улыбнулся, – лет этак через 200 этот камень будет бесценной родовой реликвией… Ну да, поживём-увидим!..

Они ещё раз посмотрели на удаляющуюся вдаль фигуру Ивана. Один – с грустью и какой-то родительской нежностью, второй почему-то задумчиво-счастливо. А потом исчезли, оставив после себя осыпающийся ворох серебристых звёздочек и запах дорогих сигар… Да на полу осталась искрящаяся золотом мокрая надпись «Здесь был Маня»…

Так вот и закончилась встреча этих таких разных, но таких замечательных людей и иных сущностей, собранных Высшими Силами в одном месте и в одно время. Каждый по-своему решил возложенную на него задачу и пошёл жить дальше, став немножко другим.. Почему-то хочется думать, что с ними наш мир станет немного лучше и чище, а это, наверное, самое главное…

P.S. И ещё дорогой читатель… Пока мы с тобою отвлеклись на концовку романа случилось ещё одно удивительное событие…

Так вот, спешу доложить Вам, что хотя никто из людей этого не заметил, но на какое-то мгновение над Иваном автор заметил страшно довольное прозрачно-белое лицо, окаймлённое бархатом белоснежных крыльев… Видимо, он знал что-то очень важное, что касалось его подопечного… Но это так… Может быть показалось…

Ведь, как сказал Луций Анней (Младший) Сенека, выбирать можно только между лишними вещами.

P.P.S. …Иногда мне почему-то кажется, что я вижу, как босые ноги Фила с неумолимой настойчивостью утрамбовывают пыль бесконечных дорог матушки России… Многие люди удивлённо провожают глазами высокого худого человека с палкой в старой линялой рясе с рюкзаком за плечами и ботинками на шее. Его удивительно доброжелательная улыбка ставит в тупик, почему-то смущая своей открытостью. Невысказанная заинтересованность сквозит во всех взглядах, бросаемых окружающими на него. Поражает мудрое спокойствие чужака, с уверенностью местного жителя, шагающего в одному ему ведомом направлении. Эта непонятная, фантастическая личность с деловитой уверенностью рассекает людские толпы и границы губерний этой непонятной страны, порой останавливаясь на ночлег по только ему одному и Богу понятному выбору у очередного счастливчика, не всегда, к сожалению, понимающего это. Я всегда почему-то чувствую его присутствие, он где-то рядом, его иронично-грустные глаза незримо следят за тобою, и когда он будет тебе особенно нужен, он обязательно придёт на помощь, потому что иначе просто невозможно, ведь это Фил… Фил-странник, неведомый осколок нашей совести…

Послесловие…

Весеннее солнце вновь согревает замысловатые паззлы булыжной мостовой, ласковым теплом касается плеч, легкомысленными зайчиками скачет по витринам магазинов и лужам дворов. Я вновь неторопливо иду по улицам этого города и в этом, принадлежащем лишь мне, просвете времени я полностью свободен. Меня не тяготит необъятная куча условностей, обещаний и долгов, неподъёмным грузом лежащая на плечах, мне некуда бежать, опережая собственное тело и мысли, меня не грызёт заживо боязнь не успеть куда-то или не сделать что-то ужасно важное. Сейчас я просто дух, который не нужен никому на этом свете, и память о котором стёрта со скрижалей этого легкомысленно-забывчивого мира. Я неторопливо прохожу через бурлящие островки незнакомых мне людей, занятых своими неотложными делами, словно партизан, пробираясь через завалы хаотичных нагромождений угловатых зданий, созданных больным воображением какого-то сумасшедшего архитектора. Сквозь мои слегка сомкнутые веки настойчиво пробираются ослепительные лучи короны этого удивительного светила, маленькой планеты по имени Земля, а неугомонный озорной ветер с фамильярностью швейцара ласково подталкивает вперёд, в неумолимо настигающее меня будущее, с которым бесполезно играть в прятки….

Свобода! Настойчиво стучит в голове… Свобода! Душа раскрывает свои крылья, пытаясь куда-то улететь… Свобода!.. Свобода!.. Мы все постоянно грезим тобою, ища тебя повсюду всю свою короткую жизнь, а получив всего лишь на мгновение, не знаем, что с тобою делать… Ведь полностью свободным человек может быть лишь один, ну, а длительное одиночество противопоказано среднестатистическому индивидууму, да и кто знает, может быть полная свобода всего лишь другой вид тюрьмы?!..

Как изощрённо изменчивы наши представления о тебе, Свобода! Каждый из нас по-своему мечтает о тебе… Сначала, в детстве, это свой уютный уголок в виде шалаша за домом в саду, где ты прячешься от родителей и бессмысленно суетливого мира, потом, в среднем возрасте, это своя отдельная квартира с обязательным довеском в виде машины и домика в деревне, потом, ближе к пенсии, загородный коттедж для себя любимого и как-то незаметно подросших детей, но хитрый мир вместо призрачной свободы ещё больше привязывает тебя к себе… И вот ты, высунув язык, усердно соревнуешься с другими такими же идиотами числом этажей в коттедже и количеством унитазов на одного человека, величиной прайда машин, пришвартованных у трёхметровой ограды и пачкой золотых кредиток, заполняющих портмоне. Мир опять элегантно обманул тебя, изящно обвёл вокруг пальца, предложив вместо безграничной свободы очередное золотое ярмо с этой надписью, которое ты, послушно запрягшись, тащишь дальше…

И всё же, однажды утром, выйдя из дома, ты порывисто поднимешь голову, внезапно увидев на земле давно позабытую изящную остроносую тень, и окончательно проснувшись увидишь, как в головокружительной высоте, разрезая белоснежные облака, синеву неба и унылое пространство, гордо плывёт призрак твоего детства безмолвный серебристо-золотой цеппелин LZ-130. Непостижимый вечный символ твоей независимости и свободы, непонятно-гордый в своём одиночестве, зовущий тебя вперёд, в неизвестность будущего, легко отсекающий настоящее и прошлое в удивительном красноречии своего вечного молчания… И ты восхищённо замрёшь, поражённый этим величественным зрелищем, понимая, что только он знает ответ на твой самый главный в жизни вопрос… Ведь ты можешь в этом мире абсолютно всё, что захочешь, главное, суметь очень сильно захотеть этого. Очень сильно… Захотеть быть свободным…

К О Н Е Ц

Москва, 2014 г.