Запрос на посадку

– Анна, вы снова забыли поставить на зарядку транспортационную пластину? – спросил тощий молодой человек с засаленными рыжими волосами.

– Да, Кир, шутка снова удалась, – ответила Анна, стараясь контролировать голос, и поскорее поставила отремонтированный сборщик высокочастотных сигналов на заледеневшую за ночь песчаную площадку, чтобы не швырнуть им в Кира.

– А я-то думаю, почему вы пешком пришли! – Кир всё-таки решил закончить заготовленную остроту.

– Устанавливай пока оборудование, после обеда приду проверить, увидимся… – Анне не терпелось поскорее вернуться на станцию.

– Почему вы никогда не используете пластину – всё ногами перемещаетесь, это же такая трата нашего человеческого ресурса?! – парню явно хотелось оттянуть начало рабочей смены.

– Отдаю дань предкам-землянам, – уже издалека бросила Анна.

– Никакого чувства юмора… – на всякий случай, тихо сказал Кир.

«Наконец-то все они сегодня улетят!» – думала Анна, разглядывая комья бирюзовой глины, вылетавшие из-под её сапог. Отойдя на безопасное расстояние от стажёра-шутника, она запрокинула голову. Дневные бледно-золотые звёзды переливались на молочно-розовом небе. «Ну, привет тебе…» – шёпотом проговорила Анна и, постояв ещё немного, зашагала к станции.

Только эти короткие прогулки даровали ей необходимое уединение, которое она искала последние 8 лет. На станции послушать тишину было невозможно. Как оказалось, даже если улететь на край галактики на самую малообитаемую и малопригодную для жизни планету и работать там межгалактическим диспетчером (а более рутинную и скучную должность нужно ещё поискать), то всё равно к тебе могут прислать в нагрузку десять стажёров-недоучек. Они будут с нетерпением ждать, когда над планетой пролетят те самые 5 исследовательских кораблей (больше их за один год не пролетало ни разу), жаловаться, скучать по дому, не знать, чем себя занять, нарушать правила, пытаться поговорить по душам, развеселить и развлечь. А когда среди них оказывается ещё и такой душный любитель шуток, как Кир…

Из-за холма показалось невысокое здание из тёмных базальтовых блоков. Рабочий корпус станции был совмещён с жилым: на случай внезапного понижения температуры, снежных бурь, аномальной жары, радиации и ещё чего-нибудь непредсказуемого – построили его очень давно, когда планета не была достаточно изучена. Здание всё ещё было крепким и функциональным, поэтому его решили не перестраивать, даже когда убедились, что никаких несовместимых с жизнью температурных перепадов и природных катастроф на планете не происходит. Помещения и коридоры были расположены так, что дойти от одной комнаты до другой и не столкнуться с кем-нибудь, было просто невозможно. А в случае со стажёрами, которые хотели получить от Анны хорошие характеристики, чтобы никогда сюда больше не возвращаться, эти столкновения всегда перерастали в неловкий и неуместный разговор об их навыках и качествах. Сколько Анна ни отправляла запросов на постройку отдельного жилого блока для постоянных работников станции, ей отвечали отказом – неразумный расход средств и ресурсов.

Анна обогнула главный вход в здание и направилась ко второму, аварийному: так можно было быстрее добраться до её комнаты. Она хотела проскочить мимо стажёров, которые в день отлёта так старались заработать себе положительную характеристику, что не отставали со своими любезностями ни на секунду. Женщина сняла перчатку и поднесла ладонь к сканеру. Дверь беззвучно распахнулась. Прямо возле входа, паря на блестящем золотистом плоском прямоугольнике, её поджидала Юна.

– Анна, чая хотите? Давайте я составлю за вас отчёт по ночному дежурству? Вы, наверное, еле на ногах держитесь?

– Юна, можно мне хотя бы войти, – сказала Анна с подчёркнуто вежливой улыбкой.

– Ой, да… – девушка отлетела подальше от входа.

– Не хочу быть занудой, но что в технике безопасности написано насчёт использования транспортационных пластин внутри станции? – Анна присела на кончик стула и начала откреплять гравитационные подошвы от ботинок.

– Да ладно Вам, правила старые, а пластины сейчас делают уже абсолютно безопасными – никаких столкновений и выхода из-под контроля…Представляете сколько сил и времени мы экономим, не ходя, а летая? Вот Вы так много лишней энергии расходуете с этими подошвами – они ведь тяжёлые и неудобные… – затараторила Юна, но всё-таки опустилась на пол и сунула плоский прямоугольник подмышку.

– Пока старые правила никто не отменял, а использовать свои ноги по назначению полезно для здоровья. Привет, Анна! – сказал появившийся в другом конце коридора капитан.

– Привет, Нил!

– Юна, не могла бы ты подежурить часик в диспетчерской, пока мы с Анной будем писать твою характеристику? – приветливо, но твёрдо попросил мужчина, незаметно подмигнув Анне.

– Да, конечно, капитан! – ответила слегка порозовевшая Юна – Всё, что попросите… – продолжила она, явно переигрывая – И…это так, на всякий случай… не забудьте, что я больше часов, чем остальные, дежурила за последний месяц…и половина этого времени приходилась на смены с Киром, а это характеризует меня, как сотрудника с очень крепкой нервной системой и титановой стрессоустойчивостью… Ну, увидимся. – Юна добежала до конца коридора, а за углом Анна и Нил услышали приветственный писк включающейся транспортационной пластины.

– Мда… заигрывания ради характеристики – это что-то новенькое. А что ты сделал с остальными? – со смешком спросила Анна.

– Всем поручил очень ответственную работу на ближайшие полдня – отоспись как следует после смены, – заговорщически улыбаясь ответил Нил, и, взглянув на Анну, машинально взъерошил иссиня-чёрные волосы так, что единственная седая прядь упала на лоб.

– А я немного усовершенствовала крепежи на сборщике высокочастотных сигналов, Киру с ним до вечера не разобраться.

– Кстати, у меня для тебя подарок на окончание этого стажёрского года – я уже написал все характеристики. И они настолько хорошие, что ни одного из этих замечательных людей, проваливших экзамены, никогда к нам больше не пришлют.

– И какие же положительные качества ты нашёл у Кира?

– Коммуникабельность, ответственность, целеустремлённость и ненавязчивость. Иди и отдохни, я знаю, что у тебя сегодня тяжёлый день. До вечера. – Нил улыбнулся и ушёл.

Анна дождалась, пока стихнут его шаги, и отправилась к себе. Её маленькая комната, несмотря на тесно расставленную мебель, выглядела очень пустой. Если бы не кофейная чашка и самодельная рамка с напечатанной фотографией её мужа, стоявшие на тумбе возле кровати, можно было бы подумать, что тут никто не живёт. Все её вещи занимали не больше половины шкафа – она не хотела брать с собой ничего из той, счастливой прошлой жизни. За 8 лет Анна ни разу не была в отпуске и не покидала эту планету, а на корабле со стажёрами присылали только самое необходимое: еду, медикаменты, одежду, инструменты и технику – новым вещам взяться было неоткуда, да она ни разу об этом и не подумала. Кажется, с тех пор, как эту планету открыли и поняли, что на ней, благодаря недавно изобретённому кислородовырабатывающему устройству, возможно организовать условия для жизни, она стала первым человеком, задержавшимся здесь так надолго. Анна села на кровать и взяла в руки рамку с фотографией. Она разглядывала постепенно стиравшиеся из памяти живые черты: ямочки на щеках, длинную морщину между бровей, добрые смеющиеся глаза.

– Уже 9 лет. Я помню.

В последний раз он должен был улететь совсем ненадолго: всего лишь до соседней звёздной системы и обратно. И груз был безопасным – новые детали для технических разработок по альтернативным способам добычи энергии. Это было самое обычное утро, они оба торопились на работу, наскоро попрощались, договорились по его возвращении взять небольшой отпуск и полететь куда-нибудь вместе. Когда ей на следующий день позвонили на работу в музей истории планеты «Земля» и сказали, что корабль Ивана попал в странствующий метеоритный рой и разбился, она долго не верила. Надеялась, что это какая-то ошибка: Иван выжил и найдёт способ вернуться домой. Наверное, если бы это случилось где-нибудь на планете, и она смогла бы увидеть его тело, попрощаться в последний раз, то было бы проще. Анна до сих пор иногда представляла, как где-то в космосе, в другой галактике, с которой просто пока нет связи, чудом спасшийся Иван ищет возможность добраться обратно. Она уволилась из музея – не могла вынести постоянных выражений сожаления от коллег и их печальных взглядов. Да, в один день её лицо побледнело, осунулось, а золотистые волосы потускнели и разбавились сединой – такую перемену невозможно было не заметить, но как было бы здорово, если бы все тогда проигнорировали. Эти тяжёлые вздохи и бесконечные «кто бы мог подумать», «надо же, с нашими изобретениями и такая авария», «ты ещё молодая, это не так страшно», «время лечит»… Друзья были не лучше коллег. Да, все старались помочь, поддержать, но Анну это только злило. Всё напоминало об Иване: и каждый сострадательный печальный взгляд, и каждая участливо сказанная фраза. Она думала, что придёт в себя. Даже полетела в путешествие по тем планетам, которые они хотели посетить вместе, но когда она вернулась домой, стало ещё хуже. Тогда ей и попалась эта вакансия «хранителя маяка», где искали выносливого человека, любящего однообразие и тишину. Она прошла обучение на межпланетного диспетчера, и её с радостью приняли на эту работу. Конечно, с радостью – ведь больше никто не подал ни одной заявки.

Анна провела рукой по рамке, будто стирала невидимую пыль. «Как же хорошо, – подумала она – что я догадалась тогда забежать в музей и упросить директора разрешить мне воспользоваться фотопринтером. На бумаге будто сохраняется крохотная часть человека, на экране этого незаметно. А так я бы уже стала забывать, какая красивая у тебя была улыбка».

Первые два года Анна жила на станции одна, чем немало удивила начальство из головного управления: до этого у них была только большая текучка кадров – никто не хотел задерживаться в этой глуши на краю галактики. За это время женщина научилась самостоятельно чинить аппаратуру (из головного диспетчерского центра ей стали присылать обучающие уроки и инструкции), а также увлеклась изучением древних языков – это занимало очень много свободного времени и отвлекало от грустных мыслей. Постепенно Анна стала сотрудником с уникальной квалификацией, так как полностью могла обеспечивать работу станции без дополнительной помощи. Это заинтересовало кого-то выше (ведь Анна сократила их расходы на обслуживание станции в несколько раз), и они открыли программу-стажировку для студентов, чтобы у Анны появились «последователи». Одного они, правда, не учли – мало, кто из молодых людей готов был на год лететь на практически необитаемую планету, для того чтобы потом связать свою дальнейшую жизнь с полным уединением и изоляцией от мира. Поэтому на станцию попадали студенты с самой низкой успеваемостью, провалившие отбор на другие, более перспективные стажировки. Но и в этом была какая-то польза, получалось этакое два в одном: во-первых, у стажёров появлялась мотивация и множество свободного времени для учёбы, во-вторых, за это время Анна всё-таки сумела передать свой опыт 50 молодым людям, способным заменить её на этой работе.

Вместе со студентами к Анне прислали и капитана Нила, куратора программы и специалиста по соседним галактикам. Раньше он был исследователем и большую часть жизни провёл в межгалактических экспедициях. Нил сделал отличную карьеру в научной сфере, но постоянные полёты и длительное нахождение в невесомости не могли не сказаться на его здоровье, поэтому путешествия на межгалактические расстояния были ему теперь противопоказаны. Первые месяцы на станции он был угрюмым и искал уединения не меньше Анны. Наверное, он единственный, кто понял её состояние. Скоро Анна заметила, что Нил по-особенному смотрит на неё, немного застенчиво и очень нежно. Иногда он заходил к ней во время её дежурства, и они подолгу разговаривали на отвлечённые темы, обсуждали древние языки, шифры разных цивилизаций, книги. Нил был очень внимательным и в то же время ненавязчивым: всегда замечал, когда она уставала от общения и очень тактично удалялся. Через несколько месяцев капитан не выдержал и признался ей. Анна боялась этого разговора, она впервые за долгое время обрела друга, который смотрел на неё без примеси сочувствия. Как можно мягче, ведь он всегда был ей симпатичен, Анна рассказала ему свою историю. Нил всё понял и, хоть и не стал смотреть на неё иначе, намного реже заходил поболтать. В конце года он улетел вместе с первой группой. А потом вернулся со второй и остался насовсем. Капитан больше никогда не заговаривал с Анной о своих чувствах, но продолжал о ней заботиться, сохраняя дистанцию. Они подружились ещё крепче, стараясь выстоять против стажёров, от которых можно было ожидать чего угодно, кроме тишины. Кто-то громко барабанил в дверь. Анна вздрогнула, рамка полетела на пол – она не заметила, как заснула с ней в руках. Женщина вскочила с кровати и тут же упала – отлежала ногу.

– Кто там? Что случилось?

Стук продолжался. Кое-как встав и чуть ли не воя от миллиона острых иголок в ноге, Анна допрыгала до двери.

– Кир, что такое?

– Занимаетесь йогой на досуге?

– Ну!? – Анна завертела рукой, как бы проматывая неминуемое бесполезное вступление.

– Просто Вы обещали прийти и проверить, как я закрепил сборщик. А сами тут, судя по звукам, перестановку устроили.

– Знаешь, если меня когда-нибудь попросят порекомендовать человека для самой удалённой и одинокой работы на самой заброшенной планете, я, не задумываясь, назову твоё имя.

– Так будете проверять?

– Да, сейчас приду, – Анна захлопнула дверь перед носом Кира, закрыла глаза и начала круговыми движениями массировать точку над переносицей – когда-то она прочитала, что это помогает успокоиться, ей не помогало, но она всё равно, на всякий случай, иногда так делала. «Кажется, переборщила…» – подумала она через минуту и подошла к кровати. Рамка сломалась, но фотография уцелела. Женщина аккуратно достала снимок и убрала его в пустой ящик тумбы. Наспех умывшись ледяной водой, Анна вышла в коридор.

– Собирающуюся женщину можно ждать бесконечно.

– Извини, что вспылила, просто ты меня разбудил и напугал – я думала, что-то случилось.

Несколько часов спустя Анна и Нил стояли на полигоне и провожали взглядом растворявшийся в вечернем красном небе корабль.

– Целых две недели свободы! – сказал капитан.

– Всего две! – уточнила Анна.

– Хочешь ещё поспать? Я могу сегодня подежурить за тебя.

– Нет, иди отдыхай, я в норме.

– Подожди, вначале давай выпьем по чашке праздничного какао.

Они сидели молча в диспетчерской и держали в руках ещё тёплые чашки. За окном была чёрно-бордовая ночь со сверкающим от звёздного света небом. Казалось, что звёзды приближаются, несутся прямо на станцию и вот-вот открытый космос ещё плотнее окружит чернеющее посреди планеты здание.

– До завтра, – Нил собрался уходить.

Анна слушала, как на кухне на другом конце коридора Нил моет чашку, когда один из датчиков замигал красным, заревел на всю станцию оповестительный гудок и механический компьютерный голос сказал: «Сообщение из соседней галактики. Идентифицирую. Запрос на посадку. Отмена. Ошибка идентификации. Код недоступен. Нет программы по расшифровке кода».

За все 8 лет ещё никто, кроме редких исследовательских кораблей, о появлении которых всегда было известно заранее, не пытался связаться со станцией. Тем более, никогда не было никаких ошибок кода.

– Прослушать сообщение, – наконец пришла в себя Анна.

– Воспроизвожу… – компьютер проиграл непонятный набор то ли звонков, то ли гудков.

– Что за пожар? – спросил Нил.

– Показать координаты источника сообщения. Нил, может, у нас что-то заглючило?

– Вывожу координаты на экран. Объект отдаляется от границы галактики. Вывожу направление на экран.

– Давай проверю, – Нил подошёл к компьютеру и занялся поиском поломки. – Нет, тут всё в порядке. Ты проверила сборщик высокочастотных сигналов после Кира? – спросил Нил через некоторое время.

– Да, всё было исправно. Воспроизвести сообщение ещё раз.

Компьютер повторил сообщение.

– Что думаешь? – спросил Нил.

– Не знаю. Может, мы сами поймали чей-то сигнал, нам не предназначавшийся?

– Имеешь в виду неизвестных существ, НЛО?

– Возможно.

– Нужно составить срочный отчёт в головной центр. Я займусь. А ты пока подумай, что это может значить.

Анна ещё несколько раз прослушала сообщение.

– Четыре долгих гудка на низкой частоте. Затем два кротких на высокой. Два долгих на высокой и один короткий на низком. Я не представляю, что это может значить, – сказала Анна под утро.

– Я, если честно, тоже. Хочешь пойти отдохнуть?

– Нет, сейчас же ещё моя смена. Иди ты, я разбужу тебя через несколько часов.

Нил ушёл к себе, а Анна стала подбирать известные ей ключи к расшифровке странного кода, который за эту ночь они в шутку прозвали «запросом на посадку». Ей казалось, что однажды она встречала что-то похожее в какой-то из книг, но никак не могла вспомнить больше. Ближе к обеду она постучалась в комнату Нила.

– Заходи-заходи, я почти проснулся, – сказал сонный голос за дверью.

Анна редко бывала в комнате капитана, но всегда удивлялась, как он смог разместить в этом маленьком пространстве такое количество своих трофеев: каких-то статуэток из дерева, мрамора, какого-то сверкающего камня, шкатулок, коробочек, маленьких, видимо, самодельных роботов, механизмов и ещё множество вещей, которые она просто не успевала рассмотреть. Видимо, Нил, в отличие от Анны, перевёз сюда всю свою прошлую жизнь.

– Ну, появились идеи? – Нил с взъерошенными волосами сидел на кровати в расстёгнутой пижаме, – Извини, ещё не оделся.

– Пока никаких, но мне всё время кажется, что я уже где-то видела что-то похожее.

– Ты ела?

– Нет ещё.

– Обсудим за завтраком?

– Ага.

Всю неделю Анна перебирала варианты древних языков, околонаучных марсианских кодов, открывала на экране один за другим архивы с письменностью других цивилизаций. Чем больше того, что она знала, не подходило для расшифровки, тем чаще она не могла уснуть и шла к Нилу в диспетчерскую, чтобы тот напомнил ей название какой-нибудь книги, которую они когда-то обсуждали, или рассказал о языке какой-нибудь планеты, на которой он бывал. Он и сам зачастил на её дежурства с крепким кофе и своими догадками, но «запрос на посадку» никак не поддавался. За эту неделю Анна ни разу не почувствовала себя уставшей от общения, наоборот, ей хотелось, чтобы их разговоры с Нилом длились, как можно дольше. На станции только и слышалось:

– А ты пробовала переложить на клинопись?

– Уже да. Может, взять за основу звуковые сигналы Сириуса?

– Я тут подумал, вдруг это всё-таки какой-то иероглиф?

– Я проверю. Да, идея с системой узелков провалилась.

Наконец на восьмой день Анна во время своего дежурства вспомнила об одной очень околонаучной книге с самыми невероятными гипотезами о космосе и его жителях. Один из авторов предлагал свой вариант перевода сигнала, который он однажды уловил, как утверждалось, по ту сторону чёрной дыры на самодельный радар. Она запросила у компьютера книгу, нашла нужный текст…

Спустя несколько часов расшифровка «запроса на посадку» была готова. Женщина сидела перед получившимся переводом и смотрела сквозь экран монитора. «Отпусти меня» – вот что у неё получилось. Ночь сменилась утром, но она так и не переменила позу, не перевела взгляд. Со стороны могло показаться, что Анна спит, но она принимала решение.

– Есть подвижки? Мы ещё не попробовали обратный порядок, наподобие ореонского… – пришедший подменить Анну Нил тут же осёкся. Из-за её спины на светящемся экране был виден перевод «запроса на посадку». Анна медленно повернулась к капитану. Они молча смотрели друг на друга, пока она не взяла его за руку. Он опустился на колени возле неё, обнял за плечи. Нил почувствовал, как она замерла, но не отстранилась. Потом сама прижалась ближе, положила голову ему на плечо. Рубашка Нила постепенно намокала – Анна беззвучного плакала.

Отпуск от стажёров подошёл к концу. Анна сидела в диспетчерской, одобряла запрос на посадку корабля с новой порцией стажёров. Нил, громко топая по коридору, зашёл к ней.

– Почти, сейчас пойдём встречать, – сказала Анна, не оборачиваясь.

– Да не торопись, успеем ещё на них насмотреться.

Анна подошла к Нилу, он взял её за руку и они неспешно направились к главному входу встречать корабль.

Нил сжал её руку посильнее. Он думал, что вот так идти с Анной за руку по этому коридору он сможет только через год, когда они снова останутся тут вдвоём. А ещё он надеялся, что Анна никогда не догадается, что он не отправлял в головной офис никакого отчёта о «запросе на посадку». Он сам создал это сообщение и ненадолго перепрограммировал компьютер, сымитировал сигнал из другой галактики. И это он заставил Кира в обмен на хорошую характеристику увести Анну со станции проверять сборщик сигналов, ведь Нилу было нужно время на проверку и подготовку.

Анна сжала руку Нила в ответ. Она думала, что сегодня, когда она снова будет ночевать в его комнате, он расскажет ей новую историю о какой-нибудь экспедиции и об одной из своих статуэток. Также она надеялась, что Нил никогда не догадается, что Кир умудрился при установке сборщика высокочастотных сигналов снова его сломать, и она смогла починить его только на следующий день. И она помнит, это Нил порекомендовал ей книгу-ключ к расшифровке сообщения в первый же вечер после его возвращения из последнего отпуска.

В оформлении обложки использована фотография из личного архива автора.