Проволока
Кирилл открыл шкатулку, вытащил из нее связку пожелтевших писем и начал читать. Он читал записки своего деда и яркой вспышкой в его сознании мелькнуло воспоминание. Словно это было вчера.
Вот они с Мишей на втором курсе готовятся к семинару в университетской библиотеке. Оторвавшись от конспекта, Миша повернулся и недоверчиво спросил:
– И че, они реально это ели?
– Ну, ты сам посмотри, – Кирилл пододвинул товарищу большую книгу и ткнул пальцем в один из абзацев.
Парни тихо засмеялись, а Кирилл иронично добавил:
– А ты еще жалуешься, что вам в общаге жрать нечего.
Друг, давясь смехом, показал на иллюстрацию на соседней странице:
– А, эти, высшая раса…погляди в каком обществе вращаются.
Они начали громко ржать, пока строгая женщина-библиотекарь не вышла в читальный зал. На сухую фразу «Молодые люди, покиньте помещение» Михаил с Кириллом упали лицом на книги и затряслись от с трудом сдерживаемого смеха. Прошло несколько минут, пока они успокоились. Друзья выпрямились, вытирая выступившие от смеха слезы.
– Нет, нельзя так смеяться, люди…что пережили. Злые мы, – ехидно резюмировал Кирилл.
Михаил посмотрел на друга ясными глазами, в которых еще искрились задорные огоньки, и, подняв указательный палец вверх, менторским тоном произнес:
– Помнишь, кто сказал…для конкретной семьи трагедия…
– А для историка факт! – подхватил Кирилл хорошо известную им обоим любимую фразу их профессора.
Рядом с Кириллом уже выросла небольшая стопка из прочитанных листков, заполненных ровным аккуратным почерком. С каждым письмом Кирилл становился все суровее. Он сидел на чердаке, обхватив голову руками, и уже не видел, что написано в предельно ровных строчках. Как на кинопленке перед ним проносились кадры его жизни: вот курсовая про фашистские концлагеря, вот их тупое ржание с Михаилом, вот кинохроника с пугающими картинами из гетто, а вот их циничное обсуждение увиденного со Славой.
Кирилл резко встал и стукнулся головой о деревянную балку. Он и забыл, что заходил на чердак согнувшись. Молодой человек потер место удара, а потом с удивлением вытер выступившие на глазах слезы. Их не было уже очень давно, лет десять точно. Эти соленые капельки словно сорвали с него какие-то цепи, которые держали его в равновесии.
Кирилл бегом спустился с чердака в комнату, на ходу пиная ногами мебель и швыряя о стену предметы, попадавшиеся под руку. Он бился головой об стену, рыдал, стучал кулаком по столу или кругами ходил по избе.
Кошка Муська забилась в дальний угол комнаты и громко мяукала. На улице Разбой громко лаял, словно почувствовав происходящее в доме. Все замерло, когда раздался протяжный звонок смартфона. Настолько всех удивила восстановившаяся связь с внешним миром. Ноутбук последние несколько дней лежал закрытым, а телефон выполнял только функцию будильника по утрам. Поэтому то, что связь появилась, Кирилл даже не заметил. Звонила мама.
Кирилл коротко ответил, и в трубку полился быстрый поток слов. Рассказы о ее попытках дозвониться перемешивались восхищением от хорошо проведенного отдыха, мама задавала вопросы и сама же на них отвечала. Если отбросить всю шелуху, то она просила Кирилла встретить ее в аэропорту.
– Мам, я не в Москве, – прервал Кирилл ее речь.
– Ты что уже в командировку умотал? Или в отпуск? – изумленно снова застрекотала маман.
– Нет, я у бабушки, в деревне.
– Какого ты там делаешь? Там делов-то на пару дней… – Кирилл даже представил, как она махнула своими красивыми пальчиками со свежим маникюром. – Похоронил, да распоряжения по имуществу фирме дал, чтобы документы готовили. И вообще, что у тебя там с голосом? – мама резко замолчала.
– А дед что в концлагере был? – медленно спросил Кирилл, стараясь сохранять спокойствие.
– Да, а что?
– А почему ты мне ничего не говорила? Я письма нашел, – с претензией задал встречный вопрос Кирилл.
–Ты ж тогда маленький был, когда гостил. Да, и вообще, зачем ребенку такие ужасы знать, – мама вздохнула в трубку.
– Но как? Я же вас спрашивал…про войну…а вы молчали. И когда я учился. Почему? – Кирилл практически выкрикивал вопросы и понимал, что не получит ответа. – Я же диплом даже по этой теме писал и ничего не знал!
– О, господи…, – снова вздохнула мама. – Я что еще запоминать должна, над чем ты там в вузе парился? Не кричи. Что случилось-то?
– Мама, ты не понимаешь, что он пережил! А я сейчас, вспомни, на чем свой бизнес строю, – Кирилл зло ударил кулаком по столу.
– Мальчик, у тебя истерика, – заключила мама, а потом, догадавшись о причине немотивированной агрессии сына, радостно воскликнула. – Ааа, да, ты ж там в глухомани бедненький совсем с ума сошел. Ни общества нормального, ни досуга, ни связи.
– Послушай меня…, – сквозь зубы, сдерживая свою ярость, начал молодой человек, но мама не дала ему закончить фразу.
– Все, все, целую, – снова застрекотала в трубку мама. – Меня тут на массаж зовут…Увидимся в Москве. Пока-пока.
Кирилл услышал короткие гудки, представил, как беззаботно помахала ему рукой мама на прощанье и кинула воздушный поцелуй, и со всей силы швырнул трубку об стену.
Через несколько часов Григорий и Кирилл ехали в город. Молодой бизнесмен был задумчив и неразговорчив. Он насупился и сидел, уставившись в окно. Вахтовик изредка кидал на пассажира осторожный взгляд, и ему казалось, что Кирилл не видит ни прекрасного пейзажа за окном, ни других машин. Григорий чувствовал, что у этого молодого парня шла какая-то внутренняя борьба с самим собой. И он не мешал. Уже несколько часов он молча ехал рядом, увозя столичного жителя все дальше от их маленькой деревушки.
На практически пустой стоянке аэропорта они распрощались.
Вахтовик энергично пожал руку Кириллу и улыбнулся:
– Давай, удачи! Как раз регистрация должна начаться.
– Спасибо Вам! – понуро ответил Кирилл.
– Да что с тобой сегодня? – Григорий похлопал молодого человека по плечу. – Всю дорогу молчал. И теперь вот грустный.
– Сволочь я, дядь Гриша, – Кирилл отошел в сторону и опустил голову.
– Каждый из нас когда-то сволочью бывает. Главное, что ты теперь делать с этим знанием будешь, – серьезно ответил сосед.
– Что уж теперь сделаешь…, – безнадежно вздохнул Кирилл. Потом вспомнил важное, что чуть не забыл сказать. – Ах, да, Разбоя покормите, пожалуйста, пока. Мне пару звонков сделать…посоветоваться только…как для него лучше будет.
– Ну, вот! Когда с тебя слетает эта вера, что все покупается и продается, ты человеком становишься, – и Кирилл во второй раз увидел удивительно мягкую улыбку, которая, казалось, никак не могла появиться на этом суровом лице. – Не кисни. Все всегда хорошо заканчивается. Правда…всегда.
Кирилл отрицательно помотал головой и, еще раз поблагодарив Григория за все, что тот для него сделал, медленно пошел в сторону обшарпанного здания аэропорта.
– И прости, что заперли тебя у нас в гостях. Не договорились с погодой, – прокричал на прощанье вахтовик. Кирилл обернулся:
– Да, права была баб Маша, что все неслучайно. Теперь-то понятно, зачем это было нужно, – он через силу улыбнулся и помахал рукой сибирскому мужику, с которым он никогда бы не встретился, если бы судьба не закинула его сюда.
Уже в самолете он по скайпу связался с Замом, сообщил о том, что возвращается. Как всегда, четко отдал распоряжения и наметил планы:
– Нет, только вечером приеду на выпуск, церемонию готовься ты вести… Нет, я просто посижу…ну, да, устал…Послезавтра утром собрание коллектива…Там и узнаешь…Для всех меня нет пока, отдохнуть хочу…чтоб не звонил никто…да, даже Катя.
Уже через четыре часа он, пролетев полстраны, ранним московским утром вернулся в свою квартиру и рухнул на диван, обхватив голову руками. Только сон, навалившийся на Кирилла вместе с усталостью, прогнал тяжелые мысли. Молодому человеку снились могучие сосны и разлапистые ели, занесенные снежным бураном.
Глава 6. Выпуск 17.
В украшенном конференц-зале играл камерный оркестр. Сотрудники фирмы Кирилла встречали элегантно одетых клиентов и провожали их к столам с богатым фуршетом. Под прекрасную классическую музыку мужчины в дорогих костюмах и фраках, вели размеренную интеллигентную беседу друг с другом и со своими прекрасными спутницами, блиставшими в помещении вечерними нарядами, украшениями и лучезарными улыбками, не сходившими с ухоженных лиц.
Когда стрелки на больших часах на стене, показали ровно 19.00, музыка постепенно стала затихать, а сотрудники вежливо показывали клиентам их места перед большим видеоэкраном. Началась торжественная церемония вручения сертификатов.
На белом экране высветилась заставка «Клуб «Проволока». Выпуск 17», музыканты прекратили игру, а из-за ширмы, широко улыбаясь, к гостям вышел Зам:
– Наш клуб «Проволока» рад приветствовать новых героев, которые смогли пройти все испытания, ощутить на себе…
Кирилл незаметно вошел в конференц-зал и сел на стул за последними рядами. На видеоэкране началась презентация. Под бодрую речь Славы кадры сменяли друг друга, а клиенты начали шептаться, смеяться и показывать пальцем на экран, когда узнавали на фотографиях и видео себя. Так всегда происходило, Кирилл видел это уже в семнадцатый раз.
Молодая женщина с безупречной прической и макияжем, в которой трудно было узнать вчерашнюю Заключенную, наклонилась к своему мужу, толстому депутату, и зашептала на ухо:
– Смотри, там постоянно бегали крысы. А вот это стражник больше всех ко мне цеплялся, – она ткнула накрашенными ноготками на охранника, который в кадре проходил мимо грязного барака за колючей проволокой.
– Ты зато, наконец, своего хорька перестала везде таскать.
– Хотя у них все животные породистые и с сертификатами, но все равно мерзко и страшно, – женщина поежилась. – Кстати, тебя бы там от мяса тоже быстро отучили…
На экране появился красочный сертификат члена клуба, и все снова перевели внимание на Зама, который все это время говорил.
– …татуировка выполнена с использованием натуральных красителей, она бесследно исчезнет примерно через месяц. Кому необходимо смыть ее раньше, записывайтесь на ресепшене…Для Вас это, разумеется, бесплатно…
Кирилл увидел, как его знакомый по автоклубу, который был в числе выпускников этой группы, задрал рукав дорогого пиджака и показал предплечье с татуировкой своему младшему брату. Они сидели недалеко, Кирилл даже разглядел цифры -109515.
– Вот, смотри, о чем он…по этим номерам к нам обращались, – вчерашний Арестант ухмыльнулся, а смазливый мажор рядом издал вопль восхищения.
Кирилл с отвращением отвернулся и перевел взгляд на Славу, который блестяще заканчивал церемонию.
– Мы поздравляем Вас с тем, что Вы прошли такую своеобразную школу человечности. Часть наших средств, вырученных от выпуска группы, по традиции мы передаем в фонд борьбы с тяжелыми детскими заболеваниями. И в этом плане каждый из нас понимает, как важно не только не забывать историю, но и заботиться о будущих поколениях.
Громкие продолжительные аплодисменты слились с бодрой мелодией, которую заиграли музыканты. Клиенты и сотрудники фирмы поднялись со своих мест и пошли к столикам, где появилось разлитое по бокалам шампанское. Началась неофициальная часть мероприятия.
Кирилл одиноко сидел в стороне и смотрел на новый выпуск своего клуба совсем иначе, чем на прошлые выпуски. К нему подошел депутат с Заключенной, которая бережно держала в руках сертификат члена клуба.
– Вы прям молодцы. Такая тема! – депутат крепко схватил ладонь Кирилла и затряс в активном рукопожатии, выражая свое восхищение.
– Спасибо.
– Моя теперь вообще не капризничает. Что закажешь – есть, что нальешь – пьет. Да и покладистая стала…, – депутат подмигнул Кириллу, – Словно подменили.
Кирилл натянуто улыбнулся, а депутат продолжал:
– Я обязательно буду рекомендовать Ваш клуб товарищам. И сам…как отпуск…Адреналина-то такого нигде не получишь, – он отошел в сторону, чтобы ответить на звонок.
– А Вам-то самой как? –спросил Кирилл с надеждой, что хоть кто-то считает его бизнес бесчеловечным и жестоким. Но его опять ждало разочарование.
– Ой, бесподобно! Такое…знаете…полное отключение…Сами понимаете, крупный бизнес что такое…, – женщина улыбнулась и деловито кивнула сама себе. – Постоянно цифры, переговоры, разъезды…А тут отрешение от этих забот, совсем некогда о делах думать. Теперь с новыми силами в бой! – решительным шагом Заключенная подхватила под руку своего мужа, и они слились с толпой.
К Кириллу еще несколько раз подходили довольные клиенты, благодаря его за хороший и необычный отдых. Они хвалили уровень сервиса и профессионализм его сотрудников, реалистичность происходящего и новые фишки, которых не было в предыдущих выпусках. Некоторые даже называли его бизнесменом новой формации, который не только умеет деньги зарабатывать, но и активно занимается благотворительностью.
Кирилл понял, что больше он этого не выдержит. Улучив момент, он вышел из конференц-зала, чтобы больше сюда не вернуться.
А на следующее утро он огорошил своих сотрудников заявлением о закрытии клуба «Проволока». Кирилл потребовал вежливо проинформировать всех клиентов, вернуть предоплаты, подобрать подарки с извинениями. В течение месяца все дела должны были быть завершены. Кирилл обещал сотрудникам дать отличные рекомендации и выплатить трехмесячную зарплату в качестве премии. Ни обоснованная цифрами речь главного бухгалтера о суммах предоплат, уже полученных от клиентов в России и Европы, ни яркая речь Славы о франшизе, интерес к которой уже проявили крупные игроки на рынке развлечений, ни отчет маркетологов о забронированных местах на несколько месяцев вперед и стабильном росте интереса к новой программе реалити-квеста не изменили решения Кирилла.
– Решение принято окончательно. Обсуждению не подлежит. От руководителей подразделений в ближайшие два дня жду план по вашим действиям и срокам сдачи дел Ваших отделов. Всем все ясно? – Кирилл дождался неохотных кивков от нескольких сотрудников, обвел взглядом находящихся в трансе и ужасе непонимания подчиненных и вышел из кабинета.
Конечно его сотрудники так быстро не сдались. За этот месяц каждый так или иначе попытался повлиять на его решение: фактами, эмоциями, упрямством, аргументами. Кирилл был готов к этому. Он всегда приветствовал в работниках открытость, наличие собственного мнения, командный дух, поэтому знал, что они попытаются сохранить компанию. Кирилл старался прерывать любые разговоры на эту тему и твердо стоял на своем. Самый тяжелый разговор состоялся у него с Замом. По идее Славе нужно было мотивировать свое решение, но Кириллу этого очень не хотелось.
Зам сидел у него в кабинете и пристально смотрел на товарища:
– Кирилл, я ничего не понимаю. Ты можешь объяснить?
– Я же сказал, что не намерен это обсуждать.
– Тебе что угрожают? Мы все решим. Что в первый раз, что ли?
– Нет, личные причины, – Кирилл хотел поскорее закончить этот неприятный разговор.
– Какие к черту личные причины? – Слава вскочил со стула и начал ходить по комнате, загибая пальцы. – Ты доходы видел за последний месяц? А очередь желающих на сайте? Да люди под нас свой отпуск подстраивают!
Кирилл жестко перебил его:
– Если ты только по этому вопросу, то покинь мой кабинет.
– Да, клиенты-то не поймут! Что я им говорить должен? Ты же знаешь, какие там люди. – Зам сел за стол и буркнул. – Ты что нас продал кому-то?
– Да успокойся ты, сказал же – нет. Надоело этим заниматься, – предпринял Кирилл очередную попытку отвязаться от Славы.
– Слушай, тогда давай я выкуплю…, – у Славы в глазах вспыхнул огонек надежды, и он от волнения потер потные руки. – Зачем закрывать? Ты ж знаешь, я не подведу.
– Услышь меня! – Кирилл разозлился и хлопнул ладонью по лежащим на столе документам. – Я никому ничего продавать не собираюсь. Бренд мой, бизнес тоже. Узнаю, что что-то подобное открылось – все инстанции натравлю…уж будь уверен.
Зам вскочил и выбежал из кабинета, тихо матерясь, а Кирилл откинулся в кресле и равнодушно уставился в потолок. Слава был не первым, кто предложил ему деньги. Как только информация о закрытии «Проволоки» дошла до его клиентов и партнеров, с ним не раз предлагали встретиться очень влиятельные и богатые люди. Несколько раз за его бизнес готовы были выложить просто неприличные суммы. Кирилл вежливо, коротко и твердо отвечал всем одно и то же: «Я не продаю бизнес. Извините, вопрос решен. Всего доброго», – и вешал трубку.
Глава 7. Неудачник
Катя влетела на кухню и кинула свою сумочку на стол. Пьяный Кирилл с трехдневной щетиной сидел в грязной футболке, старых джинсах и пил водку. Он даже не посмотрел на нее.
– Ты что так и собираешься бухать? – визгливо спросила девушка.
– Тебе что надо? – хмуро ответил Кирилл.
– Остановись в своем безумии. Все работать готовы. Что это за решение вообще…закрыться? – Катя схватила его за руку и затрясла. – Я думала, мы зарубеж уезжаем или продашь, новое откроешь. А Слава сказал, ты все разрушить хочешь?
– Кать, – молодой человек поднял на нее свои мутные глаза и медленно объяснил. – Я ж тебе письма показывал. В концлагерях же живые люди страдали, чьи-то отцы, матери, братья, деды, а мы глумимся над этим.
Катя гневно бросила ключи на пол, она слышала это уже в десятый раз:
– Что-то тебя это раньше не волновало?
– Замолчи! – Кирилл швырнул пустую рюмку в стену. Катя подошла и нежно погладила его по голове.
– Кирюш, милый, успокойся. Да их и в живых-то уже не осталось…ветеранов…, – спокойно рассуждала девушка. – Да у нас и рекламы нет…сарафанное радио в-основном. И детям мы помогаем.
– Я и дальше собираюсь помогать. Сейчас вот закроюсь, деньги между музеем ветеранов и фондом разделю.
– Что? – девушка вспыхнула, в очередной раз услышав удивительную глупость. – Мы же дом хотели строить за городом, в отпуск слетать.
– Уходи, – Кирилл понял, что с ней бесполезно разговаривать, достал новую рюмку и налил водки.
– Ты вообще, что дальше-то делать планируешь?
– Ничего. Мы все подонки, Катя, – Кирилл обхватил голову руками.
– Тебе лечиться надо! Причем и у нарколога, и у психиатра, – девушка схватила сумку и громко хлопнула дверью, выбежав из квартиры.
Кирилл только равнодушно посмотрел ей вслед. Он надеялся, что она больше не вернется. Неделю назад он распрощался с коллегами, закрыл офис и подал документы на ликвидацию. С тех пор он никого не хотел ни видеть, ни слышать. Первые дни ему еще досаждали друзья своими звонками и предложениями: кто-то предлагал рвануть в Лас-Вегас, развеяться, кто-то хотел посоветоваться насчет новой машины, кто-то интересовался, куда он пропал и чем сейчас занимается. Он коротко отказывался от всего, ссылался на занятость и быстро сворачивал разговор. Иногда Кирилл просто посылал собеседника, а затем выключал телефон и грустно смотрел в окно. Бывало он просто не брал трубку и не открывал двери знакомым, впуская только курьеров из службы доставки.
Щетина на его лице уже стала оформляться в настоящую бороду, футболка становилась с каждым днем все грязнее, покрываясь жирными пятнами от пива, рыбы и другой еды. Он не слушал музыку, не включал телевизор или компьютер, а просто лежал на диване в тишине квартире, иногда прикладываясь к бутылке пива, стоящей рядом на журнальном столике.
Его друзья недоумевали, что происходит с Кириллом. Встретившись своей дружной компанией в бане, они расспрашивали Славу. Второе лицо компании уж точно должно было знать, почему успешный бизнес свернули так быстро и без всяких объяснений.
– А что там с Кирюхой случилось? Кто ни звонил – всех посылает.
– Да непонятно. То ли свихнулся, то ли что? – раскрасневшийся после парилки Слава вальяжно потягивал пивко, обтираясь полотенцем.
– Он вообще никуда не выходит, как я понял, – кто-то из парней почесал в затылке.
– На ликвидацию подал, офис закрыл, теперь вроде пьет…
– А Катя что?
– Да она его сразу послала. Кто такого придурка терпеть будет? – с презрением в голосе ответил бывший Зам.
– Тоже верно, – протянула модельной внешности девушка, надув губки. – У меня после нашей последней беседы с ним тоже никакого желания нет общаться.
– Хамло, – поддержал девушку ее парень.
– Да ну его! – Слава махнул рукой. – Я же вам еще не рассказал…я теперь советник знаете где…, – он загадочно подмигнул и выдержал долгую паузу. – И у кого?
Друзья с любопытством уставились на него, а Слава схватил новый айфон последней модели и стал искать в нем фотографии, подзывая парней и девушек, подойти поближе. Друзья с любопытством склонились над экраном и наперебой выкрикивали после каждого увиденного снимка: «О», «Нифига себе…», «Ты, Слав, крут…», «Лучший!».
Глава 8. С чистого листа
Кирилл сидел в чистой белой рубашке и джинсах на диване, уплетая за обе щеки теплую пиццу. Легкая щетина покрывала его измотанное лицо, а голова кивала в такт гитарным ритмам, несущимся из колонок. Раздался резкий звонок в дверь, Кирилл недовольно дернулся, но продолжил есть. Однако посетитель не собирался уходить. Настойчивый звук, не переставая, разносился по всей квартире.
Кирилл резко встал, быстро прошел по коридору и распахнул дверь. Гневные слова, которые он приготовил для незваного гостя, застряли в его горле. На лестничной площадке стоял Михаил и держал палец на звонке. Увидев хозяина, гость убрал палец с кнопки – звон прекратился. Они встретились взглядом. Кирилл опустил глаза, молча развернулся и понуро пошел обратно в комнату.
– Ты в зеркало давно смотрелся? Что за вид вообще? – Михаил сидел на диване рядом с Кириллом, недоуменно оглядывал бардак в комнате и непривычную растительность на всегда чисто выбритом лице друга.
– А какая разница? Жизнь не удалась…сволочь я и подонок…, – Кирилл сделал потише колонки и безапелляционно бросал себе в лицо обвинения. – Ничего не хочу…и ты прав как всегда оказался.
– Хм, тоже мне нашел истину в последней инстанции, – иронично ответил Михаил.
– Ну, правда, ведь! Как мне теперь…? – он обхватил голову руками и уставился в пол.
– Для начала привести себя в порядок, квартиру…побриться…понравилось быть слабым…? – жестко сказал Миша, возмущенно глядя на друга. – Ничего не могу, виноват…пошли все нафиг…
Кирилл вспыхнул. Раз уж друг пришел после всего, что между ними произошло, то он ждал либо сочувствия, либо суровой оценки его «бизнеса на костях». Но никак не требования взять себя в руки.
– А ты чего пришел? Поржать? Я ж тебе такого наговорил, что можно и не здороваться уже. Разошлись наши пути! – Кирилл хотел разругаться в пух и прах. Он хотел, чтобы Миша ушел и больше никогда с ним не общался. Он хотел почувствовать себя еще несчастнее. Ему казалось, что только так он может искупить свое преступление перед памятью ветеранов.
– Ну уж нет, помнишь кто сказал…? – Михаил засмеялся.
– А ну? – Кирилл невольно улыбнулся, вспомнив их университетскую игру, когда один из них цитировал изречение философа, а другой – должен был отгадать, кому принадлежали эти слова.
Придумали они ее, когда готовились к коллоквиуму на первом курсе, а потом игра прижилась: философы заменились на преподов и знакомых, а мудрые цитаты – на бредовые, прикольные или дурацкие фразы. На протяжении всех пяти студенческих лет за вопросом «Помнишь, кто сказал?» всегда следовали их общие воспоминания, которые, как правило, заканчивались дружным хохотом.
Вот и сейчас Миша напомнил ему июньский солнечный день на площади перед университетом. Они только что получили дипломы и вышли на свежий воздух, чтобы в очередной раз сфотографироваться на фоне альма-матера, обняться с друзьями и допить початую бутылку шампанского.
– Петр Семенович, конечно, расстроился, когда узнал, что ты в науку не пойдешь, – Миша поступал в аспирантуру, а Кирилл отправлялся в свободное плавание на рынок труда.
– Он-то нас обоих хотел себе на кафедру заманить, – Кирилл засмеялся.
– Не пожалеешь? – осторожно спросил Миша. – Ты ж фанатик, Киря.
– Поверь, я не оставлю историю, – убежденно ответил Кирилл, глаза у него горели. – Буду на своих знаниях бизнес строить. У меня сотни идей, выбрать бы только правильно.
– Получается, теперь наши дороги расходятся, – Михаил грустно вздохнул и опустил взгляд, их университетская дружба заканчивалась. Теперь у каждого будет своя жизнь.
– Почему? – Кирилл удивился. Как будто что-то поменяется из-за того, что они перестанут каждый день видеться. – Помнишь, кто сказал…Друг – это понятие вечное. И пути наши всегда общие!
Михаил нахмурился, пытаясь достать из памяти имя мыслителя, а потом, вспомнив, засмеялся, залпом выпил из пластикового стаканчика шампанское и сильно хлопнул Кирилла по плечу: «Заметано!»
Теперь, конечно, они не знали, кому принадлежала эта фраза: полководцу, ученому, мыслителю, кому-то из преподавателей или соседу по комнате в общаге Михаила, но само высказывание помнили.
