Сапсан-1

Леонид Кремнёв стоял у окна командного пункта и наблюдал, за установленной на стартовый стол ракетой-носителем, сверху на ней уже был смонтирован космический корабль, программа беспилотных полётов которого завершилась буквально месяц назад. Теперь же пришло время перейти к следующему этапу испытаний – пилотируемых полётов, и именно Леониду предстояло совершить первый полёт на этом корабле.

На околоземную орбиту корабль будет выведен способом, ставшим традиционным, с момента первого покорения космоса, ракетой с реактивными двигателями, но благодаря современным технологиям их мощность за последние годы возросла в несколько раз, а использование в качестве топлива сжиженного водорода позволило снизить влияние на окружающую среду до минимума.

С момента расстыковки в работу вступают уже импульсные маневровые двигатели, при помощи которых корабль должен подойти к транспортной платформе и пристыковаться к ней. А также на этих кораблях имеются и реактивные двигатели, при помощи которых можно осуществить посадку на твёрдую поверхность планеты или её спутника, а если гравитация этого объекта будет низкой, то осуществить и взлёт с него.

Транспортные платформы с ядерным двигателем по уже много лет выполняла функции межпланетного буксира. Её популярность была обусловлена способностью развивать огромные скорости, сейчас же шли испытания буксира нового поколения. Для работы в связке с ней уже были разработаны как грузовые, так и жилые модули способные превратить её в космическую станцию способную работать длительное время на орбите любой планеты. А корабль, подключённый к системам управления платформой, превращался в полноценный командный центр, с которого можно было управлять всеми системами как единым целым.

Для новой версии буксира были разработаны новые магнитоиндукционные двигатели, работающие от атомной установки. Они за короткое время разгоняли корабль до ещё более высоких скоростей, в сравнении с предыдущей версией. Во время тестовых полётов они показали свою эффективность, и миссия по облёту Плутона была выполнена чуть более двенадцати часов, а с учётом взаимного расположения планет это означало, что скорость вплотную приближалась к световой. За свои скоростные качества данная система получила название «Сапсан» и именно ей предстояло начать эру межзвёздных перелётов.

Завершённые беспилотные испытания проходили под индексом «Сапсан-0» а учитывая развиваемую скорость наличие на борту корабля манекенов, обвешанных различными датчиками, было оправдано, ведь прежде, чем отправить человека, необходимо убедиться в безопасности такого полёта. Кроме того, тестирование проходила и система, которую между собой все называли «Гаситель инерции», благодаря ей контролируемые датчиками параметры перегрузок оказывались в пределах нормы и не представляли угрозы для человеческого организма. А новейшее покрытие и силовое магнитное поле, создаваемое вокруг корабля, обеспечивали полноценную защиту от различных видов излучения, и внутри корабля радиационный фон превышал земной не более чем на пять процентов.

И вот теперь, когда все полученные в результатах тестов показания стабильно были в пределах нормы, приближался и час «Х», и человек может отправиться к границе солнечной системы.

После пройденного с утра медосмотра Кремнёва доставили в командный центр и сейчас он находился в комнате, ожидая завершения процедуры тестирования скафандра. На проекционный экран он вывел информацию о вчерашнем старте грузового корабля, который доставил на орбиту грузовой модуль с микроспутниками-ретрансляторами. Одной из задач Леонида была отработка автоматического и ручного вывода их на заданные орбиты, откуда они будут ретранслировать все полученные, в используемом для связи частотном диапазоне, радиосигналы. Эта мера, конечно, не ускорит радиообмен, но снизит вероятность потери сигналов из-за их затухания в космическом шуме и относительно низких мощностей радиопередатчиков, используемых на космических аппаратах.

Наручный диагностический браслет завибрировал, Леонид, подняв руку, увидел сообщение о готовности скафандра. Покинув комнату отдыха, он направился на технический этаж где, самостоятельно надев и подогнав под себя скафандр, отправился в транспортную систему, которая доставила его на самый верх к кораблю. Сделав глубокий вдох, он шагнул в проём люка и задраил его за собой. Поудобнее устроившись в изготовленном под его тело ложементе, Леонид первым делом пристегнул ремни и подключил скафандр к системам корабля.

Кремнёв включил главный пульт и запустил тестирование систем. На мониторе поочерёдно побежали зелёные огоньки, сообщая о готовности систем корабля. На долю секунды один из огоньков вспыхнул красным, после чего загорелся зелёным.

«Сбой работы главного гене…» только и успел прочитать Леонид. Когда тестирование было завершено, он отключил пульт и включил его по-новому, запустив тестирование систем повторно. В этот раз всё прошло без ошибок, и успокоившись он включил радиосвязь и вызвал центр.

– «Земля», я «Сапсан-1». Все системы в норме. – обратился он по радиосвязи.

– «Сапсан-1», я «Земля». По какой причине отключали главный пульт?

– «Земля», было кратковременное сообщение об ошибке, согласно инструкции, выполнял повторное тестирование всех систем.

– «Сапсан-1», системы наземной диагностики, сбоев в работе не обнаружили. Подтверждаю, все системы работают в штатном режиме. Минутная готовность.

– «Сапсан-1», Мачты отведены. Перевести пульт в «Автомат».

Кремнёв повернул ключ и перевёл его в положение «Автомат».

– Зажигание через 3…2…1… старт.

Леонид ощутил лёгкую вибрацию и почувствовал, как тело от перегрузок вдавливается в ложемент. На мониторе перед глазами отображалась основная информация, температура и тяга двигателей, текущая высота и другие. Диагностический браслет, соединившись через системы скафандра, с кораблём вёл непрерывную передачу сведений о состоянии космонавта на Землю.

Лёгкий толчок, который Леонид ощутил всем своим телом, говорил о том, что произошло отделение первой ступени, и сейчас она, расправив крылья, начнёт планировать и приземлится на ближайшей взлётно-посадочной полосе. Одновременно с этим включился двигатель второй ступени, придавая кораблю дополнительное ускорение. Спустя пять минут снова толчок, это отошла вторая ступень и отошли створки головного обтекателя, пространство корабля сразу заполнилось ярким солнечным светом, проходящем через левый иллюминатор, с правой стороны в иллюминаторе была лишь чернота космоса. В теле появилась лёгкость и теперь, казалось, что оно парит над ложементом, удерживаемое в этом положении лишь ремнями.

После отделения второй ступени кабина наполнилась пугающей тишиной, которую нарушало лишь лёгкий гул системы вентиляции. С Земли пришла команда перейти на ручное управление и начать сближение с платформой, выполнить её облёт и убедиться, что грузовой отсек благополучно состыковался с буксиром.

Импульсные маневровые двигатели в условиях космоса работали абсолютно бесшумно, при их испытании на земле, стендовую установку снабжали дополнительной звукоизоляцией, без которой стрекочущий звук распространялся на несколько километров в округе, нарушая покой местных жителей.

Леонид облетел вокруг огромной конструкции, с которой был состыкован лишь один модуль, сиротливо висящий у самого края буксира.

– «Земля», я «Сапсан-1». – сказал Кремнёв, нажав кнопку вызова на радиостанции. – Все системы работают штатно, грузовой модуль состыкован с платформой, никаких видимых повреждений не обнаружено. Прошу разрешения начать стыковку.

– «Сапсан-1», я «Земля». Произвести стыковку в ручном режиме разрешаю.

Леонид, ориентируясь по приборам, начал сближение его движения были уверенными и точными, эту процедуру он не раз отрабатывал на тренажёрах. Не переставая следить за ориентацией корабля и скоростью его сближения. Стыковочный конус плавно вошёл в мишень и замки стыковочного механизма притянули корабль к платформе.

Как только на пульте появилось сообщение об успешной стыковке, Кремнёв отстегнулся от ложемента и проплыл к переходному люку, открыв который он получил доступ к техническому помещению буксира. При помощи манипулятора он завёл внутрь корабля кабели управления и подключил их к системам своего корабля. После этого проплыл обратно и вновь закрепился в ложементе и вызвал Землю.

– «Земля», я «Сапсан-1», стыковка прошла в штатном режиме. Системы корабля объединены. Начинаю тестирование систем.

– «Сапсан-1», я «Земля». Приступить к тестированию.

Леонид переключил силовой автомат и объединил электросистемы корабля и платформы, с этого момента они стали единым целым, осталось только дождаться окончания тестирования. Полоса диагностики медленно ползла по нижней части экрана, в середине проскакивали диагностические сообщения, которые окрашивались в зелёный цвет и рядом с ними появлялось сообщение: «Ок».

Дольше всего шёл тест реактора платформы, а затем началась синхронизация работы двигателя буксира, с импульсным генератором корабля. Автоматика корабля распределила вырабатываемые реакторами платформы и корабля мощности, между всеми системами, зарезервировав для систем жизнеобеспечения дополнительные мощности.

Леонид любовался в иллюминатор Землёй и сделал несколько снимков на фотоаппарат, раздавшийся звуковой сигнал вынудил его перевести взгляд на монитор, сообщение говорило: «Тестирование систем завершено», и строчкой ниже: «Интеграция систем управления корабля и платформы завершена».

– «Земля», я «Сапсан-1». Этап интеграции пройден успешно.

– «Сапсан», переходите к следующему этапу испытаний.

– «Земля», вас понял.

Леонид ввёл в конечную точку второго этапа, окрестности планеты Плутон, бортовой компьютер, учитывая скорость буксира, рассчитал траекторию полёта и вывел сообщение о готовности к старту.

Кремнём протянул руку и нажал на сенсорном экране кнопку подтверждения. Корабль пришёл в движение и заработали маневровые двигатели, сначала из иллюминатора пропала Земля, а затем Леонид ощутил небольшой толчок и лёгкое головокружение, это было следствием работы гасителей инерции, без них перегрузки могли оказаться чересчур высокими и мало кто из людей смог бы их перенести.

Менее чем через час, за иллюминатором промелькнул гигантский шар Юпитера, который за считаные минуты растворился в космическом пространстве, а Солнце продолжало уменьшаться в размерах, но оно по-прежнему выделялось своими габаритами, по сравнению с другими звёздами.

На экране монитора выскочило сообщение: «Расстояние до Земли – 1 световой час. Произведён вывод спутника-ретранслятора.»

Пока продолжался полёт, Леонид любовался красотой космоса. Находясь на Земле в ночном небе практически невозможно увидеть такого разнообразия красок, в пределах городов этому мешает городское освещение, а если уехать от цивилизации как можно дальше, то сказываются уже искажения, происходящие в атмосфере. Здесь же в безвоздушном пространстве, всё совершенно по-другому и Леонид то и дело фотографировал различные участки Млечного Пути.

Кремнёв вновь ощутил лёгкие перегрузки, по ощущениям их можно было сравнить с теми, что испытываешь при резком торможении автомобиля. За иллюминатором была почти полная чернота, среди которой можно было разглядеть ещё более чёрный диск планеты. Воспользовавшись радиотелескопом, Леонид вывел на экран изображение планеты, теперь на ней можно было различить кратеры, горные пики и область Томбо, которую в прессе предпочитали называть просто «Сердце Плутона». Он переключил все системы в ручной режим и управляя манипулятором сначала захватил один из спутников в грузовом отсеке, а затем отпустил его в открытый космос, предварительно задав параметры траектории, по которой он должен двигаться. Спутник, мигнув огоньками, направился к планете.

Леонид сделал отметку о завершении очередного этапа испытаний, и перешёл к следующему. Он включил находящийся, а борту передатчик малой мощности и доложил о выполненной работе. В обычных условиях его сообщение не могло достигнуть Земли, так как слабый сигнал просто растворился бы среди космического шума, но благодаря запущенным спутникам, сигнал должен усилиться и без проблем достигнуть ЦУПа1.

Кремнёв достал из одного из ящиков пакет и вскрыв его, открыл доступ к клапану, через который пакет заполнился горячей водой. Спустя пять минут Леонид через этот клапан высосал суп-пюре с куриной грудкой и запил чаем из подобного пакета. После обеда он поудобнее устроился в ложементе, учитывая скорость распространения радиосигнала, ответ ему придёт не ранее, чем через десять часов и согласно регламенту, у него сейчас было время отдыха.

Ровно через девять часов его разбудил писк будильника, протерев лицо и руки влажной салфеткой, он немного взбодрился. В ожидании сигнала с Земли он принялся рассматривать диагностическую информацию о различных системах корабля, почти всё было в полном порядке, лишь пара индикаторов показывало состояние отличное от 100%. Один из них отвечал за показания частоты главного генератора индуктора и находился в пределах 90 – 97%, хаотично меняя свои показания, другой показывал уровень запаса кислорода, и его показания были объяснимы. Зафиксировав эти отклонения, он отправил копию бортового журнала на Землю, до начала приёма информации с Земли оставалось менее получаса.

Корабль завершал очередной виток вокруг Плутона, когда бортовой компьютер зафиксировал входящий сигнал и вывел его в наушники скафандра.

– «Сапсан», я «Земля». Ваше сообщение получено, работа ретрансляторов подтверждена. Разрешаю продолжить программу испытаний, следующий этап: отдалиться от Солнца ещё на десять световых часов, вывести на орбиту ретранслятор и провести ещё один сеанс связи и ждать дальнейших указаний. В случае отсутствия обратной связи более суток, разрешается самостоятельное принятие решения о возвращении на Землю и завершение этапа тестирования в пределах Солнечной системы.

Леонид вновь вызвал на монитор навигационную карту, задал очередную точку маршрута и, переключившись в автоматический режим, приготовился к ощущениям перегрузки. По плавному перемещению звёзд в иллюминаторе было понятно, что корабль, маневрируя, выходит на необходимый для старта курс, через минуту картинка за бортом замерла и после ожидаемого толчка вновь появилось ощущение головокружения.

Буквально через десять минут после старта появилось ощущение сильной тряски, тело то и дело билось о ложемент, казалось, что скорость корабля скачет в бешеном ритме и гасители инерции не успевают их отрабатывать. Через минуту на главном экране загорелись сообщения: «Критическая ошибка главного генератора индуктора» и «Перегрузка реактора транспортной платформы».

Леонид, действуя по инструкции, о действиях в аварийных ситуациях, перевёл тумблер в ручное управление, чтобы произвести отключение двигателя и произвести полную диагностику системы.

«Переключение в ручной режим: ОТКАЗ» – появилось на экране, строкой ниже было пояснение. – «Переход невозможен в режиме автопилота».

Вызвав навигационную карту, он попытался отменить последнее задание, выданное в систему автоматического пилотирования.

«Отключение автопилота: ОТКАЗ» – на экране появилось новое сообщение – «Отключение автопилота возможно только в ручном режиме».

– Что за идиот эту программу разрабатывал?! – выругался Леонид, занося данные в бортовой журнал. – В инструкции одно пишут, а на самом деле действия в аварийной ситуации не проверили даже.

«Производится запуск ретранслятора» – появилось очередное сообщение, и чуть позже – «Запуск успешен».

– С чего это? – удивился Леонид, переключаясь между экранами. – Мы ещё не удалились на десять часов.

На одном из экранов он заметил, что частота генератора превышает заданную в несколько десятков раз. Произведя приблизительные расчёты, стало понятно, что и скорость уже превышает световую.

Вновь появилось сообщение: «Производится запуск ретранслятора».

Не дожидаясь отчёта об успешном запуске, Леонид выполнил отправку бортового журнала и всех диагностических данных. Диагностический браслет показывал, что пульс зашкаливает и уже приближается к 200.

На экране одно за другим выскакивали сообщения о запусках спутников.

– Сколько их вообще у меня? – удивился он, когда сбился со счёта на седьмом десятке.

Леонид открыл журнал грузового отсека и вывел на экран информацию об имеющимся грузе, и принялся читать её вслух.

– Спутник-ретранслятор малой мощности – 500 шт. Запуск не реже 20 световых часов. Остаток 214 шт. – Он сделал паузу, во время которой выполнил несколько глубоких вдохов, и пробубнил, пытаясь понять происходящее. – Зачем понадобилось столько спутников, если по регламенту я должен запустить только три?

Он вновь переключил внимание на журнал и продолжил чтение:

– Спутник-ретранслятор большой мощности – 300 шт. Запуск не чаще 200 световых часов. – сердце Леонида бешено билось, перед глазами залетали мушки.

– Это ещё что за зверь? – не скрывая удивления, проговорил он. – Первый раз об этих спутниках слышу.

Беглого взгляда на монитор было достаточно, чтобы понять, что спутники малой мощности уже закончились, о чём говорили соответствующее сообщение, строчкой ниже сообщалось: «Изменён интервал вывода спутников. Новый интервал 300 световых часов».

– А что, если произвести отключение питания всей системы? – проскочило в голове Леонида. – И потом произвести холодный запуск системы…

Его взгляд, не отрываясь, был направлен в монитор и судя по частоте изменения счётчика выводимых, в открытое пространство космоса спутников, можно было предположить, что скорость корабля продолжала увеличиваться. Уже со своей задачей не справлялись и гасители инерции, и Леонида всё сильнее вжимало в ложемент, отчего у него появились первые признаки паники справляться с которой становилось всё сложнее и сложнее.

В один из моментов, не справившись с растущим напряжением, он потерял над собой контроль и, с трудом преодолев растущие перегрузки, он оторвал от ложемента руку и протянул её к главному рубильнику. Ухватившись за его рукоятку, он резко дёрнул её вниз.

– Что я делаю? – промелькнуло у него в голове. – Запрещено отключать реактор под нагрузкой.

Но было уже поздно, на мониторе уже мигала красным цветом задняя часть платформы, как раз та, где находился реактор и двигатель. Следом за этим последовал сильный толчок и корабль начал беспорядочное вращение, а в иллюминаторе, при каждом обороте проскакивала поглощаемая взрывом реактора платформа.

Воздух со свистом стал вырываться из переходного люка. Аварийная система контроля герметичности сработала, практически мгновенно перекрыв проход шторкой диафрагмы, и снизив потери воздуха почти до нуля. Но это была временная мера, и Леонид не стал медлить. Взяв себя в руки, он отстегнулся от ложемента и проплыл в сторону прохода и вручную закрыл люк стыковочного узла, предварительно затащив внутрь корабля силовые кабели, которые взрывом оторвало от платформы. Именно они мешали диафрагме полностью перекрыть переходной люк и прекратить утечку воздуха.

Сильно кружилась голова, из-за потери воздуха давление внутри корабля заметно снизилось, и Леонид моментально ощутил на себе все прелести кислородного голода.

Всё пространство было наполнено воем аварийной сирены, системы жизнеобеспечения уже не могли создать во всём объёме кабины необходимое давление, было необходимо срочно надеть шлем скафандра и подключить его к системам корабля. Это была стандартная процедура действия при разгерметизации, автомат, наверняка уже подал и сигнал «S.O.S», только какой от него толк, если находишься в нескольких световых годах от своего дома?

Едва не потеряв сознание, Леонид добрался до ложемента, отцепил находящийся в изголовье шлем, и трясущимися руками натянул его на голову. При помощи клапанов и нескольких шлангов шлем соединился со скафандром.

Кремнёв, обессиленно опустился в ложемент и вновь пристегнулся. По бокам к скафандру автоматически подцепились несколько трубок. Уже теряя сознание, Леонид ощутил, как внутри скафандра поднимается давление воздуха, а он дышит свежим, насыщенным кислородом, воздухом. Спустя мгновение перед глазами всё почернело и он, потеряв сознание, провалился в сон.

* * *

Сквозь окружающую черноту в глаза пробивался ослепляюще-красный свет и писк зуммера аварийного оповещения. Леонид начал приходить в себя, никаких перегрузок больше не ощущалось, давление внутри скафандра соответствовало земному. Во всём теле была тяжесть, не было даже сил, чтобы открыть глаза, которые уже начинали болеть от яркого света, пробивающегося сквозь веки.

– Может, я вернулся к Земле? – он задавал сам себе вопросы. – А Солнце слепит меня сквозь иллюминатор. Но почему от него такой насыщенно-красный свет?

Наконец, он нашёл в себе силы и открыл глаза, за иллюминатором действительно была звезда, но совершенно непохожая на Солнце, из-за вращения корабля она то и дело пропадала из поля видимости в одном иллюминаторе и почти сразу появлялась в другом. Хоть Леонид и не мог определить расстояние до неё, ему показалось, что она меньше Солнца и светит не так интенсивно.

Надоедливый зуммер продолжал пищать, вызывая раздражение, и Кремнёв, наконец-то перевёл взгляд на монитор, нём красным пятном горело сообщение об ошибке: "Критическое состояние реактора платформы". Он попытался сбросить её, но это не удавалось, этому мешала ошибка потери связи с платформой.

Расцепив удерживающие ремни ложемента, он приблизился к силовому щиту и открыл его, после этого отсоединил разъёмы силовых кабелей, которые ранее шли с транспортной платформы. Закрыв щит, он вернулся к ложементу и включил главный рубильник.

Теперь ошибка потери связи пропала и вместо неё появилось сообщение: «Подготовка к расстыковке». Леонид запустил процедуру отхода от платформы, но она завершилась ошибкой отсутствия обратной связи от замка.

Сделав с десяток глубоких вдохов, он переключил систему управления в ручной режим. Механизмы стыковочного узла, вроде отрабатывали заданные действия, но сигнал о завершении в систему не поступал. Приходилось надеяться, что когда переходишь к следующему действию, то предыдущий этап уже полностью завершился. Леонид выполнил последнее действие и, включив маневровые двигатели, начал процедуру отхода. Корабль прекратил беспорядочное вращение и в люк что-то стукнуло и за иллюминатором, беспорядочно вращаясь, проплыл кусок платформы, приличных размеров, со стыковочным узлом.

Несмотря на то что ошибка реактора платформы была снята, зуммер продолжал раздражающе пищать, казалось, что он издаёт свои звуки изнутри готовой взорваться головы. Теперь на экране было сообщение о критическом уровне воздуха в корабле. Отключить звуковое уведомление этой ошибки не составило труда, оказалось, что достаточно было нажать кнопку сброса.

Когда внутри корабля стало тихо, Леонид обессилено опустил руки и закрыл глаза, он пытался проанализировать ситуацию, в которой оказался. Но даже предположить, по какой причине произошёл сбой, он не мог. Платформа во время испытаний показала себя только с продолжительной стороны, да и корабли «Сапсан» отрабатывали безукоризненно.

– Может, сбой произошёл по моей вине? – прошептал Леонид и открыл глаза, и добавил. – Надо проанализировать записи бортового журнала.

До момента последнего ввода координат в журнале всё было в порядке, а дольше начинались странности. Буквально сразу после старта, прошла команда на изменение конечных координат, согласно журналу команда была получена дистанционно, но она явно была отправлена не из ЦУПа. Он при подготовке к полёту неоднократно просматривал записи с беспилотных кораблей, и знал, что все команды из центра управления в журнал записывались от имени «Заря», это была своеобразная дань памяти пионерам освоения космоса, здесь же было просто написано: «Удалённый доступ».

Несколькими строчками ниже, также удалённо, пошла команда управления генератором, его частота была увеличена на 500%, хотя даже в ручном режиме выше семидесяти её поднять было невозможно. Это ограничение было заложено из-за того, что, по предварительным расчётам, технология работы гасителей инерции была ещё в зачаточном состоянии, и никто не знал, справиться ли она с более высокими скоростями. Кроме того, удалённо был запрограммирован и запуск спутников.

Леонид решил выяснить, куда его хотели направить, он ввёл в компьютер координаты из бортового журнала и запустил расчёт, примерно через пару минут на экране появилось изображение звезды, напоминающей Солнце, рядом с которой была табличка с известными характеристиками, чуть выше которой было и название – «Тау Кита».

– Кому понадобилось менять координаты? – возмутился он. – Могли бы и беспилотный корабль туда отправить. Или кто-то решил избавиться от меня таким способом?