Коготь

Глава 8

– Сем! К тебе гости! – Мама заглянула в комнату, в полумраке которой белело пятно монитора компьютера и сильно пахло кошкой. Мать поморщилась от дурного запаха и подергала одеяло:

– Ну, вставай же, сын! К тебе пришли! Петька и Снежана!

Парень, что-то недовольно бурча спросонок, вытащил голову и ошалело посмотрел вокруг. У него было чувство, что что-то идет не так, будто он оказался совершенно в другом мире и голос матери идет как будто из бочки. Протяжно и замедленно. Словно виниловая пластинка, пущенная на малой скорости. Кровь прилила к голове и казалось, мальчишка потеряет сознание. Но вот, постепенно, все нормализовалось, и он наконец то понял, чего от него хотят.

– Сейчас. Встаю. Пусть они идут на кухню. – Парень спал одетым и поэтому не стесняясь ранних гостей побрел в ванную комнату. Поглядев на себя в зеркало, подмигнул зеленым глазом мохнатой физиономии в отражении, почистил зубы и немного сполоснул руки. С некоторых пор ему стало удобно умываться так как это делают все представители семейства кошачьих. Он вылизывал свои руки, которые впору уже было называть лапами, а потом уже мылся дальше – мордочка, тело, хвост. Почему так происходит, он не смог бы объяснить, но догадывался, что все это звенья одной цепи и постепенная трансформация человека в животное заканчивается. Идет к своему логическому завершению.

Завершив утренний ритуал, парень прошел в кухню и поздоровался с друзьями. По виду одноклассников он понял, что крайне сильно изменился за последнюю неделю. На лице Снежаны был написан легкий страх напополам с изумлением. Слава богу, отвращения в ее глазах Семен пока не заметил. Она пила чай, но увидев входящего Сему, отодвинула чашку от себя.

«Боится поперхнуться от неприязни», – подумал парень и слегка усмехнулся.

Петька же вел себе более сдержанно, но и он не ожидал, что болезнь его друга будет прогрессировать так быстро.

– Ну что, ребята. Что нового в школе? – Нужно было с чего-то начать разговор, и Семен не смог придумать ничего более лучшего, чем начать задавать стандартные вопросы. Ему в принципе было уже все равно, что подумают о нем одноклассники, наверняка они расскажут и другим своим товарищам по классу, до чего дошло это безумство метаморфозы в отдельно взятой личности, каковой являлся одиннадцатиклассник Семен Каготин. Депрессия как таковая ушла в небытие, и теперь пацана больше интересовало то, что он может вытворять там, за окном, прыгая по деревьям и общаясь с пушистыми обитателями двора.

– Ну, все нормально. Ребята спрашивают про тебя. – Петька сумел выдавить из себя несколько фраз, так как Снежана все еще не могла вымолвить и слова для своего пушистого друга. – Скоро ЕГЭ, ты же знаешь. Мы все готовимся. Я боюсь срезаться на алгебре и геометрии. У тебя тоже с этим проблемы, да?

– Ну да. – Семен не стал говорить ребятам, что проблемы у него давным-давно другие и они уже никаким боком не касаются уроков, подготовки к экзаменам и прочей школьной суеты. Он не стал говорить, что он охотнее бы рассказал им про мир кошек, про их обоняние, осязание, строение мышцы и костей. За последний месяц он узнал столько всего про этих хвостатых проныр, что мог бы написать целый реферат, не подглядывая в шпаргалки.

– Ребят, вы пейте чай. Что там еще интересного в классе. Егорка все такой же задира?

– Даа! – Снежана внезапно оживилась. Будто отмерла и смогла наконец вымолвить пару слов. – Он недавно схватил двойку по географии, так пока стоял у доски, весь класс хохотал. Вместе с училкой, Анной Петровной. Вот так вот…

Внезапно голова Семена становится горячей и кровь из всего организма мчится вверх, едва не разрывая артерии. Чувствуя, что сейчас потеряет сознание, Семен кинул ребятам: «Ладно, пока, увидимся», и побежал к себе в комнату. Там закрылся и упал на диван. С ним происходило что-то странное, он словно задыхался, но не мог открыть рта. Сознание уносилось вдаль, словно изогнутая спираль засасывала все мысли в черную воронку. Успев подумать, что как хорошо, что он лежит на диване, парень отключился.

«Какой красивый потолок! Весь белый такой, а посередине висит она – какая-то штуковина. Что бы это могло быть? Хмм…»

Семен постепенно приходит в себя, медленно возвращаясь к жизни, картинка становится все более отчетливой, яркой, но что-то изменилось в восприятии реальности. Он вспоминает, что находится в своей комнате, в квартире, где он живет. Но как же все-таки называется эта длинная штука с висюльками по краям? Никак он не может вспомнить.

Кажется, что с момента отключения сознания прошла вечность, на самом деле он вырубился десять минут назад. Он слышит стук, возможно это дверь, но парень не уверен. Мягкие шаги по направлению к комнате, дверь открывается и голос:

– Ну как ты? Пришел в себя? Все нормально? Тебе нужно выпить таблетки, слышишь?! И начни, в конце концов, проветривать свою комнату! Несет как из кошачьего приюта.

Это, наверное, мама. МАМА. Очень знакомое слово. Он понимает, что это что-то близкое, теплое и родное. Но само значение этого слова он бы сейчас не смог объяснить. Странное это ощущение! Ты как бы пробуешь на вкус слово, произносишь его, но его значение доходит до тебя только спустя секунду-две.

Дверь закрывается. Он вспоминает, что к нему приходили ребята. Его одноклассники. Они о чем-то разговаривали. Недолго. А потом он потерял сознание. Постепенно Семен приходит в себя. Прыгает к компьютеру. Он теперь все время прыгает. Из одного угла комнату в другой. Странно, но ему было бы удобнее, как бы странно это не звучало, прошипеть или промурлыкать что-нибудь, чем изъясняться обычным человеческим языком. То ли таблетки так действуют на него, то ли крыша окончательно поехала.

Он с трудом вытаскивает из памяти странное и мудреное выражение «когнитивные способности» и вбивает его в поисковик.

«Яндекс» в ответ на запрос выдает, что «…когнитивные способности – это совокупность мыслительных процессов в мозгу человека, необходимых для правильного восприятия информации и принятия решений. Способность мозга мыслить, планировать и запоминать данные – это некоторые из интеллектуальных функций, называемых когнитивными. Еще когнитивными функциями можно назвать внимание и концентрацию…»

Получается, что информацию он воспринимает как-то неправильно, по-другому. Возможно, где-то далеко, в подкорке, у него начались необратимые изменения мозгового вещества, которые могут привести к окончательной деградации личности и трансформации его организма из человеческого в, например, кошачий. Хмм. Как-то все это слишком умно и мудрено.

А вообще, очень хочется спать. Его режимы сна и бодрствования уже давно поменялись местами и теперь нужно дождаться ночи, чтобы можно было проверить, действительно ли он, Семен, молодой парень и выпускник школы, перестает понимать людей, и приобретает способность к общению с животными. На уровне сигналов, взглядов, запахов и прочих невербальных способов общения.

Ну что ж. Дождемся вечера…

Глава 9

Солнце не спеша садиться за соседний, когда-то желтый, а теперь совершенно облезлый дом. Тени удлиняются и уличный шум становится менее назойливым, успокаивает и приглашает на вечернюю прогулку. Мамочки гуляют с детьми в колясках, бегают друг за другом пацаны, на лавочках, забравшись с ногами курят старшеклассники.

Обычный питерский вечер…

Семен выспался за день и теперь ему не терпится прогуляться. Но нужно подождать еще чуть-чуть. Должно стемнеть и тогда, как обычно, из каждого потаенного угла, из подвального окна, из соседской форточки на свет божий вылезут те обитатели двора, которых и ждет парень, чтобы проверить, насколько он стал частью животного полосатого мира.

Мама уже дома, но с некоторых пор они уже не ужинают вместе. Парень чувствует в ней некое отчуждение, будто бы они слегка повздорили, и еще не помирились. Отец вернулся из рейса, но сейчас его нет дома, ушел к приятелям, отдохнуть в гараже, попить пива и поговорить за жизнь. Семен не знает, что творится в душе у отца, но может себе только представить, как он переживает за дальнейшую судьбу сына. Сына, который медленно, но верно превращается в животное, которое, возможно, никогда уже не станет тем прежним мальчиком, Семкой, которого отец знал, иногда баловал и по-своему любил. Отец держится, чего не скажешь о матери. Сема знает, что она по ночам плачет и периодически бегает в ванную умыться. Сема знает, но поделать ничего не может. До последнего момента он сам утопал в этой мрачной, безнадежной депрессии, утопал в незнании того, что будет с ним в будущем, сможет ли он вылечиться или останется таким как есть, полосатым и пушистым животным, с повадками кота и мыслями молодого мальчишки.

Но сейчас, по прошествии определенного времени, парень немного смирился со своей незавидной участью. И, то ли доставшийся по наследству крепкий характер отца сыграл свою службу, то ли сам парень смог перебороть это пугающее чувство бессилия, когда ты из нормального пацана, буквально за месяц превращаешься в одного из тех полосатых лохматых бродяг, вечно мяукающих под окном, особенно весной.

Вот и сейчас, не успели вечерние теплые сумерки с головой накрыть шумящий двор, как из разных углов дом начали доноситься обрывки кошачьих разговоров. Но, что странно – теперь ухо Семена слышало не стандартные «мяу», «ррр» и просто шипенье. Теперь из доносящихся через форточку обрывков кошачьих бесед можно было различать понятные на подсознательном уровне слова и выражения…

– …и тогда она бросила мне еще один кусочек колбасы, но мне уже было плевать. Триста грамм индейки в животе – это вам не шутки, братва!

– …но я был совершенно не против и ответил ей: «Да, Мура, я очарован тобой до самой кисточки своего облезлого хвоста». Так и ответил ей, прикиньте, да?!

– …и кроме двух контейнеров с мусором, там есть специальный закрывающийся шкаф, или что-то вроде этого. И представляешь, они суют туда вполне съедобные мясные обрезки, ешь не хочу! А ты говоришь, что мусорки – это удел нищебродских котов!

– …и ты думаешь, что хозяйка этого не знает?! Да она рада будет если я залезу в холодильник и вытащу парочку лишних сосисок из наисвежайшего теленка. Она балует меня, что твоя мамаша, клык даю!

Семен сначала не понимает, что на самом деле происходит сейчас. Он трясет мохнатой головой, но голоса никуда не исчезают. Может наступила эта, как ее, шизофрения? Он слышит несуществующие голоса? Или все-таки это происходит с ним на самом деле?

Тем временем голоса становятся все явственнее и отчетливее, темы разговоров все разнообразнее и в какой-то момент окружающий Сему воздушный эфир превращается в настоящий рынок, на котором галдят, тараторят, препираются, хвастаются и просто балагурят с десяток голосов, подозрительно напоминающих кошачьи завывания по вечерам.

Семен не выдерживает, прыгает через форточку на дерево, с которого начинал свое первое путешествие в мир «по ту сторону окна», и поудобнее усевшись на ветке, внимательно осматривается вокруг, пытаясь разглядеть всех этих хвостатых балагуров, точащих лясы и не стесняющихся, что их может услышать случайный парень, уже почти превратившийся в самого настоящего кота.

Зоркие глаза Семки, мгновенно привыкшие к сумеркам, видят удобно устроившихся на теплом асфальте, форточке первого этажа, подвальном оконце и других местах котов и кошек. Те тоже подметили чужака, но пока не обращают на него внимания, лишь слегка пофыркивают, поскольку пахнет от мальчишки все-таки как от человека, а не как от животного. Но, тем не менее, никто и не думает удирать или прятаться. Коты и от людей то не особо прячутся, а от непонятного существа, имеющего некоторые повадки пушистого животного, слегка похожего на них, – настоящих питерских дворовых котов и кошек, – и подавно. Размером Сема в несколько раз превосходит самого крупного из усатых проныр, расположившихся на земле, но в остальном он – тот же кот, только пока еще с человеческими мозгами и привычками.

Рассмотрев весь собравшийся у его окошка полосатый бомонд, Семен решает установить контакт хотя бы с одним из представителей кошачьих. Вот только разговаривать на кошачьем – этому еще нужно поучиться. Понимать то их он понимает, а вот промяукать что-нибудь стоящее – нужно попробовать.

– Добрый вечер, господа коты! – Семен бормочет первое, что приходит ему в голову. Конечно же, на него ноль внимания. Можно опробовать другой способ.

– Мяу-мяу! Шии-шии! Хы-хыхы!! – Уже лучше. Пара кошек подняла голову вверх, туда где сидел парень. А в остальном – бесполезно.

Ну хорошо. Видимо, нужно расслабиться, подумать о чем-то глубоко кошачьем. Вроде так обычно делают монахи Шао-Линя и прочие эзотерики и практики, когда хотят достигнуть нирваны или начать левитировать.

Мысленно Семен пытается оторваться от окружающей реальности, представить себя котом, решившим поговорить со своими дорогими собратьями на животрепещущие темы. Он представляет, как обменивается с соседями по двору новостями, делится впечатлениями об удавшейся прогулке с премиленькой кошечкой или возбужденно рассказывает, как обнес холодильник своей, не слишком расторопной хозяйки. Расслабившись и постепенно уплывая в даль, Семен теряет равновесие и падает с ветки. В последний момент он цепляется лапой за нижнюю ветку и удержавшись, повисает в полуметре над землей.

Внезапно раздается шипенье и фырканье, должно быть означавшее дикий смех, которым парня вознаградили коренные обитатели двора:

– Вы только посмотрите на этого олуха! Ха! Это же надо так опростоволоситься!

– Ты видел это, Черный! Я чуть не обделался со смеху! Ну и потеха! А я-то думал, что вечер пройдет впустую.

Кровь ударяет Семену в шерстяную голову и он, сам того не ведая, начинает шипеть на чистейшем кошачьем языке:

– А вам то что до этого! Расселись тут и балагурят! Нет чтобы помочь!

Тишина воцаряется возле дерева, на котором повис бедняга Семен. Никто не ожидал от этого непонятного существа, возникшего из ниоткуда, что оно начнет болтать на чистейшем кошачьем, да еще и крыть всех присутствующих на чем свет стоит.

Первым отмер рыжий кот с белой манишкой и черными кисточками на ушах:

– Ты откуда взялся такой, а?!

– Оттуда. – Семен мотнул головой в сторону форточки на втором этаже, а потом аккуратно спустился к земле, встав в нескольких метрах от кошачьей братии. – Просто вышел прогуляться. Вы что, так не делаете?

– Ну, мы то коты. – Непонятного цвета пушистик, шерсть которого будто бы была сшита из разных кусочков одеял, медленно подошел к Семену и уставился на него зелеными глазами-фонарями. – А вот ты кто? Несет от тебя как от двуногого, а треплешься ты по-нашему. Что ты за зверь такой, а?

– Я болею непонятной болезнью. – Семка внезапно вспомнил, кто он есть на самом деле и слегка приуныл. – Был человек да весь вышел. Оброс шерстью, заимел когти, вот и разговаривать стал по-вашему. А вы что, против что ли?

– Нам вообще то плевать. – Еще один усатый представитель породы мохнатиков отделился от недавно галдящей компании и приблизился к Семе. – Чужаков мы не терпим. Поэтому убирайся в свою форточку подобру-поздорову, иначе мы не посмотрим, что ты когда-то угощал нас колбасой. Колбаса, кстати, была так себе, не колбаса, а бумага. Но что не съешь с голодухи. Да, Зефир? – Он посмотрел в сторону, где сидел белоснежный, от лапок до ушей кот. Тот даже не моргнул в ответ, продолжая пялиться на парня, слегка оробевшего от такого бурной встречи.

Ситуация накалялась, но тут из толпы кто-то пискнул:

– Да оставьте его, в самом деле. – Из темноты вынырнула черная кошечка и подошла к Семену. – Подумаешь! Полукот-получеловек! И не такое видали! А ты, Крысоед, помолчал бы! Сам прибился к нам из чужого двора, а теперь выступаешь! Скажи ему, Зефир! – Она посмотрела на белоснежного вожака, но тот, не проронив ни слова, повернулся к рядом лежащим котам, которые тут же продолжили свой треп, кто что съел, и кто сколько украл.

– Не унывай. Если у тебя действительно такая беда, то поверь мне, еще не все потеряно. Кошка вплотную подошла к Семену.

– Меня между прочим зовут Перчинка. – Она рассмеялась.

– Очень приятно, Семен. – Парень подал кошечке свою лапу. – А почему Перчинка, если не секрет?

– Я остра на язычок, такое объяснение тебя устраивает? – Кошка улыбнулась, показав мелкие острые зубки. – Семен, это значит Семка, Сема. Я знала кота с таким именем, он жил в соседнем дворе. – Она махнула хвостом. – Потом куда-то пропал. Ну ладно, Семен. Не переживай, все будет хорошо. Думаю, пока к тебе не будут лезть с ненужными расспросами. Ты же видел, Зефир дал добро на твое присутствие в стае.

– А Зефир – это ваш начальник?

Перчинка рассмеялась.

– Ну, можно и так сказать. Ладно, я пошла. Не скучай, Семен. Увидимся.

Кошечка удалилась, а вся пушистая компания тут же потеряла к Семену всяческий интерес, вернувшись к вечернему трепу. Парень решил больше не искушать судьбу, он сел в сторонке и просто слушал, впитывая в себя повадки, манеру поведения и движения всех окружающих его котов и кошек. Теперь, когда он сам находился в кошачьей шкуре, все это виделось совершенно по-другому. Потихоньку мотая на ус манеру держаться и общаться с себе подобными, он учился и это было посложнее, чем сдавать экзамен ЕГЭ в школе. Это была настоящая, уличная школа жизни, где от каждого твоего движения, от каждого «мяу» зависело дальнейшее пребывание в стае, хороводил которой надменный холодный кот по кличке Зефир.

Ближе к утру все кошачье сообщество начало потихоньку расползаться по подвалам, форточкам и другим укромным теплым уголкам. Решив, что с него на сегодня достаточно, прыгнул в свою форточку и Семен. Очутившись на родном диване, свернувшись в клубок, он, засыпая, думал о превратностях судьбы, безумстве метаморфозы, а еще о милой кошечке Перчинке, защитившей его перед уличной стаей…

Глава 10

– Хватит спать, соня! Ну-ка вставай и завтракать живо! Фуу! Чем у тебя здесь так несет?! Отец зашел в комнату Семена и открыв дверь, попятился от накатившего на него густого запаха кошатины вперемешку с вонью затхлого подвала. В семействе Каготиных никогда не держали животных, поэтому запах кошки чувствовался очень явно.

– Ты что за бардак здесь развел, Семен? Не моешься что ли? Давай, бегом в ванную и завтракать. Сегодня идем к врачу.

Хлопнула дверь и Семка зашевелился на диване, потягиваясь и недовольно морщась. Он совершенно не выспался и был разбит. Вчерашнее общение с местной кошачьей бандой высосало все соки и теперь парень не знал откуда взять силы на этот неожиданный поход к какому-то очередному врачишке. Но надо было вставать. Отец бы не понял.

С трудом вытащив себя из постели, Сема побрел в ванную. Там, вяло мусоля зубной щеткой по крепким, уже пожелтевшим клыкам, он думал о том, что гораздо удобнее и комфортнее было бы проснуться, скажем в теплом заплесневелом подвале, на влажной мягкой подстилке, чем сейчас таращиться за завтраком спросонок на отца и мать.

– Ну где ты там?! Мы уже заканчиваем есть! – Отец строг, впрочем, как и всегда.

Семен последний раз бросает взгляд в зеркало и видит там уже знакомую заросшую мягкой пушистой шерстью мордочку с длинными усами, зеленовато-желтыми зрачками и забавно торчащими ушками, крутящимися по сторонам, улавливающими каждый новый звук в эфире.

– Иду! – Слова на человеческом языке подбираются все туже и сложнее. Это последствия изменений в коре головного мозга. Уже столько статей прочтено, Википедия затерта до дыр, Семен готов, как какой-нибудь заправский профессор с кафедры психиатрии рассказать любому, из чего состоит мозг кошки, оборотня или человека, на выбор слушателя.

Сев за стол, Семен берет бутерброд, отделяет колбасу и отправляет кусок в рот. Сторонясь протянутой матерью чашки с чаем, он наливает себе сливки и с удовольствием лакает жирную тягучую жидкость, несмотря на косые взгляды со стороны родителей.

– Ну что ж. – Отец решает прервать повисшую тишину. – Коллеги на работе подкинули телефон хорошего доктора, я записался на прием и сейчас мы с тобой, – он посмотрел на мальчика-кота, сидящего напротив него, – мы с тобой идем к нему. Там нам скажут, какие таблетки лучше принимать утром, а какие – вечером. Скажут ходить на процедуры – будешь ходить. А если скажут побрить тебя, чтобы стал человеком, значит так оно и будет. Все понятно?

Отец словно кремень, но и сын характером пошел явно не в мать. Кивнув косматой головой Сема беззаботно продолжил завтрак, прихлебывая сливки и откусывая сладкую грушу. Вот такой у него последнее время прием пищи.

– Жду тебя в прихожей. Закутайся получше, чтобы народ на улице не смешить. – Отец слегка улыбнулся, но пацан все равно уловил легкую издевку в голосе родителя. Он стыдится его! Точно! Ну хорошо! Посмотрим, что выпишет ему этот якобы хороший докторишка.

– Бегу! – Семен метнулся в комнату и спустя минуту уже обувался, одетый в зимний пуховик. На лицо он натянул медицинскую маску, взял перчатки и вслед за отцом вышел из квартиры.

Несмотря на разгар весны, на улице зарядил прохладный ливень, поэтому борющийся с тугими каплями встречные прохожие и не думали глядеть на идущих вместе отца и сына. Добравшись до остановки, они доехали на трамвае до метро, а там, спустившись на станцию «Гражданского проспекта», направились к центру города, на улицу Восстания, туда где находился довольно известный медицинский центр кожных болезней «Доктор Дерма». Пройдя сквозь плавно раздвигающуюся дверь и подойдя к ресепшену, они узнали, что их примут на втором этаже. Раздевшись в гардеробе и нацепив на нос медицинские маски, не забыв про бахилы, они поднялись наверх.